Борис Миловзоров - Дорога в Эсхатон

— А вот что! Срочно едем к тебе в подземелье!

— Зачем?

— Я попробую очистить твою пластину от тьмы.

— Уверен, что сможешь?, — Пилевич с сомнением покачал головой.

— Опыт имеется, я же рассказывал.

— Ну, да, динозарии, провал… Хорошо, поехали.

Лимузин въехал в усадьбу Пилевича.

— Станислав Львович, у тебя солярий есть?

— А как же, у меня тут всё есть.

— Надо заехать.

Пилевич кивнул и включил переговорное устройство.

— Бернард, к спортивному комплексу.

Лимузин мягко подкатил к длинному современному зданию.

— Ого, вот это размах!, — восхитился Проквуст, глядя на стеклянные стены. — Не знал, что у тебя такой огромный спорткомплекс.

— Вообще-то, я редко здесь бываю, у меня в доме есть и спортзал, и бассейн.

— И насколько, редко?, — улыбнулся Проквуст.

— Один раз был, — усмехнулся Пилевич.

Внутри спорткомплекса было чисто и пустынно. Они вошли в сверкающий металлом лифт и поднялись наверх. Когда они вышли из лифта, то застыли неподвижными статуями. На верхней террасе вокруг просторного бассейна на шезлонгах загорали четыре девушки топлес и ещё три плескались в воде. Они точно также как и мужчины, изумлённо застыли, а потом разом вскрикнули, прикрывая себя полотенцами и халатиками.

— Та-а-к!, — сурово протянул Пилевич. — И как прикажете это понимать?!

— Месье, у нас личное время, — решилась ответить красивая брюнетка.

— Замечательно, Мари, — усмехнулся Пилевич, — но что-то я не помню в нашем трудовом контракте пункта, что свой личный досуг вы проводите в моём солярии.

— Извините, месье, — Мари сделала реверанс, — этого больше не повторится.

Пилевич глянул на часы.

— Дамы, если вас не будет через три минуты, то я вас здесь не видел.

Хихикающие девушки заспешили к лестнице, последняя выходила Мари в запахнутом халате, держа в руке пояс. Проквуст, всё это время с улыбкой наблюдающий за происходящим, шагнул вперёд и, ухватив пояс, мягко потянул его к себе, девушка удивлённо на него взглянула.

— Я одолжу?

Мари дёрнула плечиком, выпустила из руки пояс и побежала вслед за подругами. Едва за ними закрылась дверь, Проквуст принялся раздеваться. Оставшись в одних плавках, он привязал пояс одним концом к своему левому запястью, а другой к сверкающему на солнце поручню бассейна. Георг глянул вверх на солнышко, удовлетворенно кивнул и, обернувшись, подмигнул Пилевичу.

— Станислав Львович, если левитировать начну, ты меня не тормози, — Проквуст показал привязанную руку. — Не улечу.

— Хорошо, — кивнул Пилевич и уселся на свободное кресло.

В этот раз Георг не стал соблюдать традиционные этапы подключения к солнцу, он сразу сорвал все шлюзы, опрокинув в себя потоки солнечного света. Он буквально пил его, рассовывая во все закоулки своих кладовых, свет лился внутрь него, опьяняя, вызывая эйфорию. Проквуст пришёл в себя от ощущения, что его дёрнули за руку. Он открыл глаза и медленно опустился на горячую плитку. Пошатываясь, он направился к одежде, но наткнувшись на изумлённый взгляд Пилевича, остановился.

— Что?

— Обалдеть!

— А точнее?

— Ты превратился в накальную нить от лампочки и потом медленно взлетел.

— Вот и чудесно! Пошли в твои подземелья, мне главное не расплескать.

Они уселись в лимузин. Проквуст сидел на сидении прямо, закрыв глаза.

— Георг, ты в порядке?

Проквуст кивнул.

— Вези меня нежно.

Не открывая глаз, Проквуст переложил свою пластину из легкой куртки в карман брюк.

— Георг, могу временно взять твою пластину на хранение.

— Нет, Станислав Львович, хочу проверить, будут ли они друг на друга реагировать.

С тихим шорохом ушла в стену массивная дверь, открывая обширный круглый зал с прозрачным кубом и черным пятнышком пластины внутри него. Проквуст пристально вглядывался в пластину и, ему казалось, что она тоже смотрела на него.

— Станислав Львович, а где же стеклянная колба?

— Убрал.

Проквуст оглянулся.

— Станислав Львович, ты бы вышел?

— Уже удаляюсь.

Он вышел. Георг неспешно обошёл куб, не сводя глаз с весящей в середине него пластины, та синхронно вращалась, словно тоже вглядывалась в него. Он остановился и вытащил из кармана другую пластину. Медленно подняв, чуть двинул её вперёд, пластина в кубе дёрнулась и качнулась назад. "Отлично!" — тихо прошептал Проквуст и убрал пластину в карман.

— Георг, ты готов?, — раздался голос Пилевича из-под купола помещения.

— Готов.

Проквуст развёл руки в стороны, медленно закрыл глаза. Под его веками полыхало море солнечного света, едва сдерживаемого его волей. Пластина чернела в этом огненном изобилии бездонной чёрной точкой, при пристальном взгляде в которую, тьма рвалась навстречу. "Господи, благослови!" — прошептал он и в ту же секунду сорвал запоры, опрокидывая на пластину все свои огромные энергетические запасы.

Пилевич видел, как Георг развёл руки, как медленно опустил веки, а затем вдруг исчез, превратившись в ослепительный факел, пламя которого било в маленькую чёрную пластину. Пилевич ожидал нечто подобное, но всё равно замер от восторга, даже забыв дышать. То, что проделывал его друг, было невероятным: Проквуст горел, но не сгорал, энергия из него била сияющим золотым потоком в крохотную пластину и исчезала в ней! Георг гнал и гнал из себя потоки энергии и в какой-то миг раздался отчётливый хлопок, и всё кончилось. Проквуст бессильно опустился на пол и улёгся навзничь, раскинув в сторону руки. Пилевич испуганно выскочил из наблюдательной комнаты.

— Спокойно!, — встретил Пилевича слабый голос Георга. — Я просто отдыхаю.

— Георг, пошли в комнату отдыха, ляжешь на диван, как человек.

— Нет, погоди, сейчас отдышусь и пластину проверю. Как там у неё цвет?

— Цвет чёрный, но черноты нет.

— Да?, — Проквуст кряхтя, встал на ноги, подошел к Пилевичу, — Дай-то Бог!

— Смотри, Георг, — Пилевич медленно двинул правую руку к пластине, — на меня больше не реагирует! Неужели получилось?!

— Стой!

Пилевич испуганно отдёрнул руку, спрятал её за спину и сердито посмотрел на Проквуста.

— Послушайте, молодой человек, нельзя же так пугать?!

— Прости, Станислав Львович, не рассчитал, но ты всё равно пока руки к ней не тяни, проверить надо.

— А как?

— Если бы я знал.

Они некоторое время молча рассматривали пластину.

— Георг, если получилось, то куда делась тьма?

— Я видел, как чернота с пластины провалилась сама в себя, а ты что заметил?

— Только хлопок слышал, — Пилевич нетерпеливо потёр ладонями. — Ну, давай, Георг, проверяй!

— Страшно.

— А ты постепенно. Помнишь, как эта железяка от тебя первый раз шарахнулась?

— Помню.

— А сейчас?