Борис Миловзоров - Дорога в Эсхатон

— Не зачем, Леночка, а почему.

— И почему же?

— Потому, Станислав Львович, что люди во внешнем мире отринули Бога и стали походить на нагов, только вместо зубов у них технологии, а вместо мозгов — инстинкты наслаждений. Такого планета вечно терпеть не будет.

— Пап, ну, ты даёшь!

Повисла долгая напряжённая пауза.

— Папа и мама, — Артём встал, — я решил, что Землю не оставлю!

— Сынок!, — вскрикнула Елена, словно её ранили.

— Мам, я не полечу!

— Артём, а ты уверен, что сможешь её защитить?

— Как не летишь?!

— Уверен!

Пилевич удручённо покачал головой и осушил бокал.

— Артём!, — воскликнула Елена, заплакала и убежала из кабинета, сын бросился её догонять.

Проквуст сидел мрачный и наблюдал, как Пилевич подливает коньяк в бокалы.

— Георг, а мальчик прав, — сказал Пилевич.

— Знаю, — кивнул Георг, — но как мне быть, разве я могу оставить его одного?!

— Придётся!

— Да, пап, — подхватил вернувшийся Артём. Он быстро прошёл и сел напротив. — Папа, никто, кроме тебя не сможет освободить Землю от проклятых арианских осколков.

— Поддерживаю, эта гадость пострашнее нагов!, — Пилевич дотронулся своим бокалом до бокала Проквуста. — Нагов мы и без цириан уконтрапупим. Так ведь, Артём?!

— Так, — юноша улыбнулся.

— Артём, что с мамой?

— Сказала, сейчас придёт.

Проквуст кивнул.

— И за твоим сыном я присмотрю.

— Ещё чего!, — громко вмешалась Елена, стоя у порога. Она вошла и хлопнула дверью. — Я сама присмотрю! Георг, я без Артёма не полечу!

— Мама!

— Я так и знал!, — простонал Проквуст и обхватил голову руками.

Все замолчали, Пилевич растерянно переводил взгляд то на одного, то на другого.

— Вот это ребус, — прошептал он и глотнул из бокала.

— Мама, — умоляюще протянул Артём, — не надо, лети с папой!

— Нет!, — Елена сказала это так, что всем сразу стало ясно, она не уступит.

— Леночка, я не могу тебя оставить!

— Георг, — строго сказала женщина, — ты должен лететь, ты это знаешь, мы все это знаем, а я останусь с Артёмом.

Георг опять застонал и закрыл голову руками. Пилевич поставил пустой бокал на столик и потянулся к бутылке.

— Я чувствовал, что что-то произойдёт!, — глухо заговорил Георг. — Всё повторяется, как в кривом зеркале: моя жена беременна, а я улетаю к чёрту на рога и неизвестно когда вернусь!

Пилевич глотнул коньяк прямо из бутылки.

— Моё сердце разрывается от боли, от невосполнимой потери…

— Пап, какой потери?, — недоумённо спросил Артём. — Мы же все живы и здоровы.

— Сынок, я тебя не увидел младенцем, а теперь и дочку не увижу!, — по щеке Проквуста скользнула слеза.

К нему подбежала Елена, обняла, прижала голову к груди.

— Дорогой, мы будем тебя ждать, и ты будешь знать, что здесь твой дом,— она приподняла его голову, взглянула в печальные глаза. — Правда?

— Правда.

— А потом, — продолжила Елена, когда ты вернёшься, мы с тобой поговорим на счёт следующего младенца.

— Обещаешь?, — улыбнулся Проквуст.

Артём хихикнул, Георг повернул к нему голову и нахмурился.

— Пап, мам, да я только "за"!

— А тебя никто не спрашивает!

— Да, сынок, ты ведёшь себя непочтительно.

— Ну, вот, началось, — проворчал юноша. — Пап, давай маму похитим и погрузим на корабль? Я тебе помогу.

В ответ раздался оглушительный хохот, который дополнился стуком изрядно опустевшей бутылки о столик. Елена всплеснула руками.

— Станислав Львович, тебе же плохо станет!

— Зато сейчас хорошо. С вами без этого, — Пилевич многозначительно постучал по бутылке, — не разберёшься.

Елена чмокнула мужа в щёку.

— Георг, я пойду, посмотрю, как там обед, твоего друга надо срочно кормить.

— Это верно, — закивал Пилевич, — я бы закусил. — Он хотел встать, но вместо этого откинулся на спинку дивана и размеренно засопел. Артём подозрительно посмотрел на отца.

— Пап, твоя работа?

— Пусть поспит, мне он потом трезвый нужен, — он поманил сына к себе. — Иди, обнимемся.

Они крепко обнялись.

— Сынок, — шепнул на ухо отец, — ты понимаешь, какой груз на себя взваливаешь?

— Пока не очень.

— Пойдём, присядем, — они сели на диван, слегка потеснив раскинувшегося на нём Пилевича. — Ты открываешь свой путь.

— Думаешь, у меня будет свой рок?

— Он у тебя уже есть! Ты главное, чаще слушай своё сердце, тогда будешь меньше ошибаться. И ещё запомни, Господь дары без рока не раздаёт.

— Пап, извини, но как же всякие колдуны, ведьмаки?

— Без предназначения, дар превращается в проклятье, источник бед и несчастий и всегда ведёт к поражению.

— Хорошо, я запомню, — Артём запнулся, решаясь на вопрос, Георг терпеливо ждал. — Пап, а ты сам не ошибся?

— Ты о моём вмешательстве во внутренний мир?

— Да.

— Сам подумай, мог ли я его найти, если бы арианцы не преследовали меня?

— Нет.

— Значит, рок привёл меня туда, куда должен был привести, а вот как я его исполнил, это уже второй вопрос.

В кабинет вошла Елена, теперь, когда решение принято, её лицо отражало спокойствие. Она улыбнулась своим мужчинам, потом с удивлением взглянула на спящего Пилевича.

— Со Станиславом Львовичем всё в порядке?

— В полном, я его спать уложил, на пару часов.

— Хорошо, как раз к обеду, — она подошла к ним, обняла и вдруг заплакала. Так они и сидели, обнявшись, пока слёзы не перестали капать из женских глаз. Елена всхлипнула, поцеловала мужа и сына и встала. — Пойду, тоже полежу.

Она виновато улыбнулась и вышла. Отец с сыном переглянулись.

— Пап, — голос Артёма предательски дрогнул, — а вдруг я тебя не увижу?

— Надо верить, сын, а если уж непоправимое случится, то тогда ты — старший мужчина в семье.

— Какой я мужчина?

— Станешь, недолго осталось.

— Пап, я хотел тебя спросить потом, когда-нибудь, но раз уж так всё случилось…

— Говори, что запнулся?, — улыбнулся Проквуст.

— Я про княжну…

— Не забывается Ведана?, — улыбнулся отец.

— Нет, — Артём покачал головой и густо покраснел.

Проквуст на мгновение улыбнулся.

— Я тебе вот что скажу, сын, полюбишь, благословляю. Так можешь, когда потребуется и матери сказать и во внутреннем мире объявить. Мне Ведана тоже нравится, поэтому, если сладится, не обижай её.

— Да, ладно, пап, я так… — красное лицо Артёма стало пунцовым.

— А я не так! Всё запомнил, что я сказал?

— Ага.

— Манер поднаберись, — поморщился Проквуст, — княжич!, — Он встал. — Пойдём сын, в винный погреб прогуляемся.

По пути Артём выглядел задумчивым и сосредоточенным. Георг украдкой наблюдал за ним и поражался, как повзрослел парень после их приключений во внутреннем мире. Едва они вошли в подземное убежище, сын тронул отца за рукав.

— Пап, у меня к тебе просьба.

— Говори, — кивнул Проквуст, подходя к сейфу.