Борис Миловзоров - Дорога в Эсхатон

Проквуст вопросительно посмотрел на князя, тот тоже кивнул.

— Коли можешь, делай.

— Тогда я начинаю.

Георг прошёл в выбранный тупик, представил себе вырезанный кусок стены в убежище и открыл переход. Пространство послушно подчинилось ему, заклубилось по краям, матово чернея в середине. Надо было это всё закрепить. По внутреннему наитию Проквуст мысленно вбил бесформенные границы перехода в толстую стену, щедро влил в них энергию. "Надо будет подсказать Артёму, как его подпитывать!" — подумал он и оглянулся на князей. Те стояли в паре шагов за его спиной и, раскрыв рты, смотрели.

— Здесь закрепил. Вы меня подождите, я с той стороны закреплю и вернусь.

Проквуст шагнул в темноту угла и исчез. Ведагор отодвинул сына в сторонку.

— Пусти сынок, дай поглядеть поближе, — старик осторожно протянул руку и погрузил её в тёмное пятно в углу, ничего не произошло, он вынул руку, осмотрел её. — Вадимир!

— Да, отец!

— Я хочу пройти на ту сторону, посмотреть.

— Отец, а если узнает кто?

— Кто?! Я тут что, не проводил дни и ночи?!

— Отец, Гора не разрешит.

— Что я не разрешу?, — спросил Проквуст из стены, едва не воткнувшись в зелейника.

— Да вот, отец на смотрины хочет.

— Туда?!, — кивнул Георг за спину. — Да не вопрос! Я всё закрепил. Пошли оба?

— Нет, — вздохнул Вадимир, — мне покидать свой народ не пристало.

— Наверное, это правильно.

— Гора, давай прощаться?

— Погоди, князь, я ещё не закончил.

Проквуст прикрыл глаза и представил себя смотрящим на библиотеку снаружи. Мир, когда смотришь на него с закрытыми глазами, выглядит по-другому, как проекция теней, густеющих в зависимости от "густоты" материи. Толстые стены сочно темнели, шкафы со своим содержимым смотрелись серо-прозрачными бликами, а окна под куполом — белесыми пятнами. Георг повёл призрачными руками вокруг здания, словно замазывая его энергией из ладоней, вновь и вновь он втирал в пространство струи золотистого света, заставляя его равномерно растекаться и ярко блестеть. Скоро здание библиотеки почти скрылось за матовой оболочкой, лишь смутно показывая свои внешние контуры. Георг, открыл глаза.

— Кажется, получилось, — он устало улыбнулся. — Теперь всё. Позволь, князь Вадимир, руку тебе пожать?, — Проквуст протянул руку, но князь шагнул навстречу и вновь его обнял.

— Гора, жалко мне надолго расставаться.

— Бог даст, свидимся.

— Гора, — вмешался старый князь, — давай, веди меня на ту сторону! А ты Вадимир, не сочти за труд, сходи за детьми, приведи сюда.

— Сначала посмотрю.

— А чего тут смотреть?, — весело сказал Георг, схватил Ведагора за руку и утянул в стену.

— Стало тихо. Вадимир покачал головой, почесал затылок и направился к выходу.

В бункере Ведагор с любопытство огляделся, внимательно посмотрел на кусок скалы на полу.

— Чем же резали?, — спросил он.

— Твоим мечом, Ведагор!

— Не уж то? Знатные у тебя руки!

— Не у меня, Артём делал, я лишь помог.

— Смотри-ка, какой отрок молодец. Вот что, Гора, веди меня к свету, взглянуть на вашу сторону хочу.

— Хорошо, — улыбнулся Георг, — одну минутку. — Он вызвал огонёк ментальной связи с женой. — Леночка, я тебя не разбудил?

— Нет, милый, я макияж поправляю.

— Одета?

— Что за странный вопрос, Георг?

— Я к тебе сейчас человека приведу, познакомиться, ты не уходи из спальни.

— Георг, где Артём? Какого человека?!

— Лена, спокойно, Артём скоро будет.

— Что значит, скоро будет?!

— Ну, свидание у него!, — рассердился Георг.

— Ах, свидание?, — Елена внезапно успокоилась. — Как зовут человека?

— Ведагор.

— Тот самый, отец князя?!

— Он.

— Ой, я в обычном платье…

— Леночка, он тоже в старой хламиде, он же травник! Всё экспромтом получилось.

— Ладно, веди.

Проквуст повернулся к зелейнику, тот улыбался.

— Я что, вслух говорил?, — растерялся Георг.

— Вот теперь, Гора, я точно вижу, что не демон ты и не Бог, а просто хороший человек! Пошли, а то Вадимир заволнуется.

В винном погребе, глядя на батареи бутылок, старик оживился.

— Это что ж, виноградное вино?

— Оно самое.

— Большая редкость у нас.

— На обратном пути прихватим, — улыбнулся Проквуст.

Елена стояла в центре комнаты, когда они вышли из гардеробной. Высокий и костлявый зелейник в выцветшей, со многими пятнами, хламиде, столь царственно поклонился, что не было никакого сомнения в его высоком звании. Елена радушно заулыбалась, смущённо протянула руку.

— Здравствуйте, я Елена.

— Здравствуй, княгиня, — он нежно погладил её руку сухой ладонью. — Повезло Горе, такую добрую красоту у сердца держит.

— Леночка, я оставил в убежище переход, Артём будет заниматься в библиотеке.

— Какой переход?!, — нахмурилась женщина.

— К нам, к русичам, — ласково сказал Ведагор. — Может, когда и ты к нам сходишь, пир такой устроим!

— Какой там пир, — насупилась Елена, — муж уезжает, Бог знает насколько лет, Артём пропадает по чужим мирам… — У неё на глазах почти вспыхнули слёзы, но она сдержалась, улыбнулась. — Я рада вам, Ведагор, приходите, у нас уже жил один друг сына.

— Леночка, ты же знаешь, он не может, он теперь главный друг энси.

— Друг энси?, — удивился Ведагор. — Не уж то Рукагин?

— Он, — кивнул Проквуст.

— Спасибо, свет тебе, Елена и твоему зреющему чаду.

— Ой…

— Не бойся, княгиня, я травник-зелейник, людей лечу, много вижу. Всё у тебя будет хорошо, и сейчас родишь, и после сможешь.

— Да куда ж мне, — зарделась Елена, — годочки идут, торопятся.

— Не сомневайся, сильная ты, справишься. Гора, можно я в окна погляжу?

— Конечно.

Ведагор прошёл к окну на море, долго стоял, наслаждаясь видом. Потом взглянул на окно в парк.

— Твой сад?

— Мой.

— И вправду богато живёшь, Гора. Ну, веди, возвращаться пора.

— Ведагор, вы приходите в гости, — сказала ему Елена, а он ответил уже из-за двери: — Если Артём пожелает.

Эти слова окончательно успокоили женщину, и она присела к зеркалу, поправить что-нибудь.

На обратном пути Проквуст взял с полки специальную коробку с ручками, поставил в неё четыре бутылки. Подумав, поднял с полки штопор.

— Ведагор, знаешь, что это?

— Этот крючок? Штопор, что ж ещё.

— Но откуда…

— Гора, квасы да пиво пенное мы не только деревянными затычками забиваем, но и пробками из дубовой коры.

— Тогда, — Георг вернул штопор на полку и выбрал один из рычажных штопоров, — не откажись принять этот, он любую пробку возьмёт.

— Ладно, давай, авось сын не выгонит.

— Вадимир выгонит?!

— Шучу я. Просто подумалось, что вот в эти минуты присутствую при начале объединения миров, а радоваться этому или горевать, не знаю.

Дальше они шли в молчании и оба думали об одном и том же, о грядущей эпохе перемен.