Борис Миловзоров - Точка бифуркации

— Естественно!

— Но…

— Никаких «но», полковник! У меня того и гляди комиссия прокурорская, вместе с кучей депутатов, явится, мне такой хвост не нужен. Да, и тебе ни к чему, засиделся, поди, в полковниках-то?

— Так точно!, — Петр Петрович радостно подскочил. — В смысле есть отрубить хвост!

— Очень хорошо. Выпиши ему новые документы и убери из Москвы.

— А куда же его?

— Отправь в Эстонию, устрой на завод какой-нибудь. Прибалты вот-вот из Союза окончательно рванут, пускай его с собой забирают. Все понял?

— Так точно!

— Действуй, и поживее, а потом и о твоей карьере поговорим.

Эстония.

Петр Петрович весь полет был мрачен, неразговорчив и на своего пленника не смотрел, демонстративно уставившись на облака за иллюминатором. Сначала Проквуст этого не замечал, занятый собственными мыслями. Он думал о Духе, назвавшего себя для него именем Верес. Все попытки поискать его за гранью сна не удавались, а способ, успешно примененный на Арии, он использовать боялся: слишком велика была вероятность расшифровать себя. Георг набрался терпения и ждал, почему-то ему показалось это разумным, хотя сомнения все равно одолевали, да, и фактор времени неизвестно было, в чью пользу играл. Примерно через час полета Проквуст мысленно махнул на все рукой и только теперь заметил отчужденное поведение своего спутника, всегда прежде общительного. Георг выждал, пытаясь убедиться в том, что ему не показалось, потом не выдержал и в лоб спросил, куда они направляются. Карпухин медленно повернул к нему лицо.

— Мы летим в Эстонию. — Произнес он негромко, внимательно всматриваясь в Георга.

— Это, кажется, рядом с Балтийским морем?

— Да. А что еще вы помните об этой стране?

— Почему стране, разве это не часть Советского Союза?

— Хм. — Петр Петрович озадачено почесал узкий подбородок. — Может быть, я зря вас отпускаю, Гриша?

— Отпускаете!?

— Да. Руководство приняло решение освободить вас, но только при условии выдворения из страны.

— Из какой страны?, — Искренне удивился Георг.

— Из моей страны Гриша, а не из вашей.

— Но…

— Не морочьте мне голову, товарищ Зайцев.

— Простите, Петр Петрович, я не понял.

— Ладно, проехали, это я так, оговорился. — Карпухин достал из кармана тонкую блестящую металлом фляжку и, отвинтив крышечку, сделал длинный глоток. — Ух, хорошо. — Он спрятал сосуд обратно и вновь взглянул на Проквуста. — Гриша, а вам то какая разница, куда вас везут, вы же ничего не помните?!

— Ну, как же, — растерялся Георг, — я знаю, что я из Советского Союза, я разговариваю на русском.

— И это все, что вас держит в этой стране?!

— Простите, но я опять не понял.

— То-то и оно!, — Многозначительно произнес Петр Петрович и вновь церемонно приложился к заветной фляжке. — Ты, Гриша, — Заговорил вновь Карпухин, перейдя вдруг на «ты», — не понимаешь такие вещи, которые понятны любому юнцу! Особенно тем, на ком надета сплошь импортная и добротная одежда.

— Но…

— Да не суетись, все решено и подписано. Ты, конечно, опять захочешь мне сказать, что память потерял. Ведь так? Молчишь? Вот и правильно, молчание золото. — Рука Петра Петровича опять юркнула за фляжкой. — А хороший коньяк еще лучше!

В этот раз Карпухин присосался к маленькому блестящему горлышку надолго. Он пил, сопел, а крышечка на цепочке тоненько позвякивала.

— Не волнуйся, Григорий, — заговорил он, едва переведя дух, — ничего плохого с тобой не случится. Скоро мы сядем в аэропорту Эстонской республики, которая неделю назад сама себя и провозгласила.

— Петр Петрович, вы хотите сказать, что наша большая страна разваливается на куски?

— На кусочки, друг мой!, — Карпухин зло стукнул кулаком по подлокотнику. — И мы ничего не можем сделать с этим!

— Это неправильно!, — Заявил вдруг неожиданно для самого себя Проквуст. — Количество стран нужно сокращать!

— Это почему же?, — С интересом посмотрел на него Петр Петрович.

— Потому что Земля маленькая планета и на ней нужно жить дружно.

— Понятно: ты, Гриша, космополит!, — Карпухин устало махнул рукой. — Ну, и пусть, этим нас сейчас не удивишь. Ты потом обо всей планете беспокойся, а пока слушай, как тебе жить дальше. Готов?

— Конечно!

— Мы тебя доставим в центр Таллинна. Выживать в нем будешь самостоятельно. Вот тебе паспорт. Запомни, тебя теперь зовут Георг Оттович Ратас. Вот здесь, переверни странички, написано, что ты родился в Новосибирской области, п/я 1526,

— А что это такое?

— Слушай, молодой человек, имей терпение! Это в твоих же интересах, видишь, уже на снижение пошли. Ты не перебивай, а запоминай!

И Петр Петровичи рассказал ему, что Георг Ратас родился в секретном научном городке, там жил, о чем свидетельствует штамп прописки, оттуда и выписан два года назад. Папа у него военный медик, эстонец, но очень идейный коммунист. Он клянет национализм и видит будущее Эстонии только в составе СССР. А его сын, то есть сам Проквуст, ярый сторонник отделения и независимости. На этой почве они с отцом жутко рассорились, и Георг ушел из дома, чтобы воссоединиться со своей родиной.

— Тебе придется выучить эстонский язык, Гриша.

— Но я не хочу в Эстонию!

— А куда ты хочешь?, — Карпухин хитро прищурил глаз. — Молчишь? То-то! Ладно, не желаешь, не учи язык, можешь вообще уйти из Эстонии куда хочешь, но только не раньше, чем через год. Ты понял меня, Гриша?!

— Да, Петр Петрович.

— Смотри, ты остаешься под наблюдением, ослушаешься, пеняй на себя!

— Да, что вы, Петр Петрович, я согласен.

— Хорошо. Вот, держи десять рублей, на пару дней хватит, а там сам о себе беспокойся. Чуть раньше мы бы помогли тебе с поиском работы, но сейчас не то время, знакомство с нашей конторой тебе в Эстонии только навредит. Ищи работу сам. Кстати, — спохватился Карпухин, — на почитай, постарайся запомнить, потом мне вернешь! А я пока вздремну.

Он сунул ему в руки помятый листок, в котором убористым шрифтом излагались основные моменты и даты его новой биографии, а сам откинулся в кресле и закрыл глаза. Буквально через минуту Петр Петрович сладко засопел и, видимо, так крепко уснул, что проспал снижение, посадку и рулежку самолета. Пока Проквуст раздумывал, будить его или нет, сзади его бережно, но крепко подхватили могучие руки. Их молчаливые хозяева отобрали у него листок с легендой, аккуратно свели его по трапу и втиснулись втроем на заднее сидение блестящей черной машины. Георг сразу понял, что его новые знакомые к разговорам не расположены, поэтому усердно раз за разом прокручивал в голове свою новую историю земной жизни. Вот уж чего он не предполагал, так того, что когда-либо будет делать нечто подобное! А потом начался город, большой и красивый. Проквуст первый раз видел такое количество землян так близко, прежний город по сравнению с этим выглядел небольшим поселком, как же они были похожи на ирийцев! Про себя Георг уже решил, что никуда из этого города в ближайшее время уходить не будет. Карпухин был прав, ему и вправду было все равно, где отсиживаться на этой планете. Тем более, что среди мути политических событий, скрыться и врасти в здешнюю жизнь будет гораздо легче.