Борис Миловзоров - Точка бифуркации

— Выходит, у нас прощальный завтрак?

— Скорее обед, Станислав Львович.

— Совершенно верно, Джон.

— Слушайте, что вы тут реверансы друг перед другом выписываете, ведь Георг меня покидает!

Елена вскочила и, зарыдав, скрылась в спальне. Проквуст дернулся за ней, но Пилевич остановил его, накрыв ладонью его руку.

— Не торопитесь, Георг. — Станислав Львович похлопал его по руке. — Поверьте, ей надо выплакаться, а нам надо поговорить, ведь если вы действительно улетаете, то у нас совсем мало времени. Джон, вы согласны со мной.

— Абсолютно. Что ж, не будем терять драгоценного времени. Как я вижу, господин Пилевич уже весьма осведомлен о том кто вы, Георг, и что вы делали на Земле?

— Да, и я хочу подчеркнуть, что без Станислава Львовича у меня бы ничего не получилось!

— Да, это весомый аргумент. Георг, а о моей миссии вы что-нибудь говорили Станиславу Львовичу?

— Нет, ну, что вы, Смит?!

— Тогда расскажу я сам. Я очень давно живу на Земле. Я рождаюсь человеком, живу, как обычный человек, а потом вдруг вспоминаю и свои прошлые жизни, и свое назначение.

— Назначение?, — Переспросил Пилевич, не удержавшись.

— Да, именно. Мои создатели направили меня сюда в качестве наблюдателя.

— За жизнью землян?

— Нет, Станислав Львович, к сожалению, это в прямые мои обязанности не входит. Ваша цивилизация не представляется мне уникальной, за исключение того, что живет на планете, где очень высока концентрация божественного внимания, или участия, если хотите. Такие моменты я и вылавливаю из текущей истории по мере сил и возможностей.

— Странно. — Пожал плечами Пилевич. — Следить за господом, когда без него и так ничего не происходит, есть ли в этом смысл?

— Есть, Станислав Львович, и еще какой! Вот, Георг… Леночка, мы так рады снова вас видеть! Налить вам вина?

— Лучше воды. — Елена взяла протянутый бокал. — Господа, я больше не буду плакать, продолжайте, пожалуйста.

— Спасибо. Итак, о смысле моей работы. Георг еще по жизни на Ирии ознакомился с теорией божественных коррекций. Именно их следы я и отлавливаю на Земле.

— Джон, а нельзя ли поподробнее, я не совсем понимаю смысл.

— Охотно. Наша вселенная, обладая пространством и временем, является конечной и не вечной. Мы называем ее вторичным миром, а мир, в котором обитает бог, вернее, который и является этим миром, называем первичным миром. Так вот, только Господь, стоящий вне, а вернее над, а еще вернее и над, и вне, и внутри, может охватить все многообразие системно-временных связей вторичного мира. Для него не существует прошлого, настоящего и будущего, он всю картину зрит одновременно, если так можно выразиться. Более того, Господь способен вмешиваться в эти связи на любом этапе, в смысле места и времени. Иначе и быть не может, ведь наш Бог всемогущ и всеведущ. Что же получается? Получается, что история человечества, как и история любой другой цивилизации, не является однозначной, то есть она не прибита намертво по всему спектру от прошлого до настоящего. В свою очередь, и будущее не является неопределенным, а, напротив, совершенно определено продолжает шкалу прошлого-настоящего. Впрочем, как я это уже говорил, все это допустимо исключительно для наблюдателя, стоящего вне всей шкалы прошлого — настоящего — будущего, то есть вне времени. Кстати, для такого наблюдателя нет прошлого или будущего, так как шкала времен действует одновременно по всему своему спектру. Для наблюдателя есть только последовательность определенных процессов, вмешиваясь в который, он вызывает изменения, проецируемые в одну из сторон. Это понятно?

— В общих чертах, да. — Кивнул головой Пилевич.

— Итак, неоднозначность истории человека и всей планеты в целом заключается в логической возможности наблюдателя, стоящего вне времени, вносить коррективы в те или иные времена. При этом немедленные последствия коррекции проецируются от точки перемен по всей шкале вверх ( если принять течение времени в будущее как плюс ) вплоть до их затухания или до последнего мига «конца времен». То есть, изменения ( коррекции ) логически допустимы и их вектор направлен в сторону будущего и в соответствии с законами вторичного мира, есть начало и конец ( даже если это «конец всех времен» ). Но вторичный мир, в котором «абсолютно» исключены абсолюты, должен диктовать определенные правила игры даже собственным всемогущим создателям и властителям. Например, коррекция не должна превышать некий допустимый порог эффективности, то есть нужного корректору эффекта придется добиваться несколькими или целыми сериями вмешательств. В противном случае вторичный мир просто развалится и Богу придется создавать его заново. А это неэкономично. Если отойти от упрощения данного процесса, то следует напомнить, что цели всех коррекций ( от Бога, конечно ) направлены к единому стратегическому замыслу: максимальное повышение эффективности закона отражения. В этом случае, все они должны быть прямо или косвенно связаны друг с другом, дополняя или подготавливая параллельные или последующие коррекции.

— Простите, Джон, а что такое, закон отражения?

— Станислав Львович, я как-нибудь расскажу вам об этом подробно, а коротко, закон отражения это объективная необходимость существования нашего вторичного мира. Все мы здесь выполняем вполне определенную работу, востребованную господом.

— То есть вторичный мир нужен богу, а не является следствием его игр или капризов?

— Браво, Станислав Львович, просто в точку. Я, с вашего позволения, продолжу. Следуя логической дедукции, изолированных, полностью локальных коррекций быть, не может. Кроме того, скорее всего, цели коррекций очень редко достигаются одним касанием исторической ткани Вторичного мира. Коррекции должны иметь начало ( начальные точки приложения ), сценарий ( заданную последовательность включения ) и цель конкретной коррекции. Цели коррекций должны иметь двоякую природу: то есть с одной стороны, они конечны при завершении конкретной коррекции, с другой, ее последствия должны прямо или косвенно служить стратегическому замыслу вмешательства извне. Для нас, живущих внутри шкалы времен, коррекции практически не ощутимы, хотя в любой момент могут затронуть нас или наших близких. Возможно, отчасти именно подобные вмешательства прерывают чьи-то жизненные линии, резко изменяют судьбы, кого-то возносят, кого-то убивают. Человек, изначально обладающий определенной мерой свободы личности, располагает в той же мере автономностью собственного бытия и памяти. Поэтому, находясь вблизи от точки коррекции ( и в пространстве, и во времени ), он может и способен сохранить память, например, о внезапно погибших людях. Следовательно, коррекция не должна быть слишком явной. Впрочем, чаще всего такое впечатление вызывает у людей недоумение и досаду из-за пугающей необъяснимости, непредсказуемости и даже глупости происходящих событий. Особые нарекания вызывает так называемая несправедливость, хотя это всего лишь дополнительное свидетельство о том, что если коррекции имеют место, то они проводятся с максимальной долей достоверности и естественности. Законы вторичного мира диктуют определенные правила коррекций. Например, должен работать принцип разумной достаточности и оптимального минимума. Логика подсказывает, что чем проще и реже проводятся коррекции, тем выше эффект закона отражения. Наивысшая его эффективность может быть достигнута в случае полного отсутствия коррекций. Это, так сказать, идеал, к которому любая цивилизация должна стремится: отвечать всем божьим чаяньям самостоятельно. Но для этого людям требуются некоторые точки отсчета, по которым они вначале на уровне интуиции, а затем и вполне осознанно могли бы сверять цели своего развития и тем самым осуществлять самокоррекции. Следовательно, внутри человеческой истории господом заранее должны были быть заложены некие принципы, которые определяли бы стратегию и тактику самокоррекций. Эти принципы должны соответствовать коррекциям, производимым господом. Более того, так как господь всеведущ, то заложенные им в человечество принципы изначально соответствуют его воле и целям, то есть сами они изменению не подлежат и лежат вне зоны коррекций. И еще более того: принципы самокоррекции являются как бы первичными по отношению к коррекциям. Это связано с тем, что коррекции — это вмешательство господа, вызванное отступлением человека от божественных принципов самокоррекции. Отсюда следует, что принципы самокоррекций были и есть сейчас, и они должны быть распознаваемы! К сожалению, человечество еще не располагает цельным понятием принципов самокоррекции, следовательно, оно находится пока на стадии интуитивных самокоррекций, который неизбежно сопровождается коррекциями. Кроме того, этот этап усложняется еще и присутствием, антикоррекций, назову их так. То есть это попытки вмешательства извне не только бога и его присных, но и сатаны со всеми своими слугами тьмы. И цели антикоррекций противоположны: увести как можно дальше от принципов самокоррекции.