Борис Миловзоров - Точка бифуркации

— А ведь они общаются!, — Осенило вдруг Проквуста. — Но почему я не слышу мыслеголос?

Пловец медленно вышел из воды и принял как должное протянутую ему арианцем синюю накидку. Он был выше и мощнее, а возможно и старше, но не это бросилось в глаза Проквусту. Властность и величие, вот что излучал этот арианец. Он сделал несколько шагов и уселся на стоящее в траве кресло. Впервые чужые глаза на этой планете наконец-то обратили на него внимание.

— Так это ты, чужак, пытался стать его претендентом?

Георг растерялся, он ничего не понимал в арианцах, не мог предсказать их вопросов или ответов. Почему? Впрочем, раздумывать было некогда, надо было что-то говорить.

— Э-э, простите, не знаю, как к вам обращаться…

— Да, это верно, ты не знаешь, а зачем тебе знать?

— Еще раз простите, но в моем мире было принято обращаться друг к другу по именам.

— А разве без имен нельзя общаться? Посмотри чужак, мы здесь, рядом, ты видишь и слышишь нас, а значит, и осознаешь, зачем же тебе вешать на нас ярлыки? Знаешь ты или не знаешь мое имя или его, — хозяин озера кивнул в сторону арианца, приведшего Проквуста, — это ведь не имеет значения.

— Но для меня имеет!, — Георг был в отчаянии. — Я просто не знаю, как начинать разговор, без имен собеседников у меня не связываются слова.

— Но ты же собрался жить среди нас! Ведь так?

— Да, а почему бы и нет?

— Я не сказал нет, а вот ты скажи да.

— Да!, — Крикнул Проквуст. Потом помолчал и неожиданно для самого себя добавил: — А может быть, и нет. Наверное, больше нет, чем да, но мне некуда больше идти, а один я эту вселенную боюсь.

Арианцы быстро переглянулись, а Георг продолжал говорить.

— Ваш мир не намного отличается от моего, здесь есть воздух, которым можно дышать, есть вода и пища. Я не могу просить многого, я прошу лишь места в вашем мире.

— Да, ты прав, между нашими мирами разница невелика, отличия не во вне, а вот здесь. — Арианец многозначительно постучал по голове. — Ты не похож на нас, и ты нам не нужен, чужак.

— Но я не понимаю, почему, ведь возможно, вам будет интересна информация о хоравах.

— Я говорю не об информации, а о тебе, чужак, мы живем для себя, а не для таких, как ты.

— Но я тоже живу для себя!

— А при чем тут мы?

— Мне больше некуда идти. — С отчаяньем в голосе сказал Проквуст.

— С этим мы согласны, но это недостаточный повод, чтобы остаться.

— Но может быть, я все же смогу быть в чем-то вам полезен?

— Чем? Ты выдающийся ученый или философ?

— Нет.

— Ты умеешь, что-то такое, что мы не умеем?

— Наверное, нет. Моя раса очень молодая.

— Ну, это как раз не недостаток, это нам уже интересно.

Георг с надеждой посмотрел в непроницаемые глаза арианца.

— Но ведь ты прилетел, как хорав, а они очень древние, насколько нам известно.

— Но моя оболочка искусственная, это биоорганизм, в который хоравы вселяются, чтобы ощущать окружающий мир.

Арианцы опять переглянулись.

— Это еще интереснее. Хорошо, я даю разрешение быть тебе на Ариане.

Георг прижал руки к груди, готовясь высказать горячую благодарность, но арианец взмахом руки прервал его.

— Не торопись благодарить. Ты будешь находиться на Ариане до тех пор, пока будет действовать мое разрешение или до момента твоей смерти. Ты готов соблюдать наши обычая и правила?

— Да, конечно…

— Только не надейся, что тебе о них расскажут, это твоя собственная забота. Предупреждаю, что некоторые ошибки и проступки наказываются у нас очень строго.

— Но как же я смогу их не совершать, если мне неизвестны правила?!

— Не знаю. Жизнь покажет, истинно ли ты сюда прибыл жить или выведывать. — Арианец встал и протянул левую руку. — Повелеваю, ты остаешься здесь как претендент, это единственное право, которое тебе принадлежит по праву.

— Но что это значит?!

— Узнаешь. — Он повернулся к почтительно склонившему голову арианцу. — Аор, бери пришельца и владей!, — Потом вновь перевел взгляд на Проквуста. — Теперь ты принадлежишь тому, кто тебя привел сюда. Знай, пришелец, твой хозяин всевластен над твоим существованием, он может убить тебя, может осыпать милостями, может прогнать или освободить, может даже сделать тебя своим другом. — При этих словах арианец издал короткий хрип, видимо обозначающий здесь смех, после чего многозначительно добавил. — Но, надеюсь, что он этого не станет делать. Все идите, я устал.

Арианец повернулся и с разбега прыгнул в озеро. Его тело вошло в воду красиво и почти беззвучно. Проквуст думал, что он всплывет метров через десять, но поверхность водоема недвижимо застыла, хозяин озера отсиживался на дне. Неужели, арианцы амфибии?

Сегодня Проквуст впервые узнал, что их называют лемурами. Они, это существа, обслуживающие арианцев. Они были маленькие, в пол его роста, серебристо-пушистые, с симпатичными мордочками и длинными закрученными спиралью хвостами. Их маленькие темные кисти были так похожи на руки человеческого ребенка! Георг не мог отвести от них глаз. И они это замечали. Лемуры обслуживали арианцев как слуги, убирали, чистили, что-то носили, перестраивали. Всю прошедшую неделю они юрко и деловито шныряли вокруг его клетки, изредка кося в его сторону кошачьими глазами, а Святой Гора привыкал под этими взглядами к своей наготе, скафандр с него сняли.

Да, святой двух планет оказался в клетке! Когда Проквуст думал об этом, то искренне смеялся над собственным внутренним возмущением. Это были отголоски не от него целого, а от старых осколков его прежней сути. Неизвестно, почему арианцы засадили его за решетку, может быть, они просто отгородили его от окружающего мира, дабы он не натворил непоправимых ошибок, а может быть, банально посчитали, что непрошенному гостю в клетке самое место. Кто знает, что думали по этому поводу хозяева планеты, главное, что думал об этом сам Георг. Клетка стала для него испытанием, но не потому, что отрезала его от внешнего мира, а потому, что оставила наедине с внутренним. И он, вглядываясь в самого себя, с удовлетворением констатировал, что действительно изменился, возмужал, даже, пожалуй, помудрел. Впрочем, рассуждать о своей мудрости без иронии Проквуст не рисковал, и если вдруг иронии не хватало, он спешно покидал свой внутренний мир и принимался изучать внешний, огороженный решеткой из толстых металлических прутьев по бокам и над головой. Сюда его привел невозмутимый арианец, теперешний его хозяин. Сказал коротко, жди, и ушел.

Клетка была просторной, метров по шесть с каждой стороны, с ковром из травы, с кустами, на которых росли маленькие пахучие цветки. По их листьям и белым лепесткам неустанно сновали стаи крохотных ящерок, охотясь за жирными зелеными мухами, а может и жуками. Еще здесь в дальнем правом углу росли два низеньких дерева с закрученными от старости стволами и месивом веток вверху. Под ними было прохладно даже в самый жаркий день. А прошедшие семь дней все такими и были. Большим сюрпризом для Проквуста оказался левый дальний угол. Два раза в день здесь появлялась дверь. Она висела в воздухе, касаясь травы, ее можно было обойти вокруг, сзади она тоже была дверью, только без ручки. Когда она появилась первый раз, Георг даже раздумывать не стал, подошел и открыл ее. За дверью находилась небольшая туалетная комната и душ. Ни окон, ни других выходов внутри не было. Стоило ему выйти обратно, при чем выходил он с другой стороны двери, там, где не было ручки, как через несколько минут дверь растворялась. Собственно, загадок для Проквуста в этом не было, обычное проявление многомерного пространства, но выглядело это все равно эффектно. Наверное, Георг смог бы легко уйти из клетки с помощью межмерного перехода или даже разрушить свою тюрьму, она не выглядела прочной, но это ничего не решало. Что он мог сделать в чужом мире один? Только погибнуть.