Борис Миловзоров - Точка бифуркации

— Господи, какого же ты был размера, если я свободно сижу в твоем следе?!

Он не успел поразмыслить над тем, а что собственно ему делать со своей находкой, как его отвлек громкий треск ломающихся ветвей. Он доносился из глубины леса, с той же стороны, с которой недавно пришел и он, и явно быстро приближался к пруду. Проквуст с замиранием сердца прислушивался, осознавая, что, скорее всего, этот шум имеет непосредственное отношение к нему самому. Руки непроизвольно стали складывать пирамидку из увесистых камней, уж как ими воспользоваться, он знает! Минут через десять из ночного сумрака выглянули три зубастые физиономии. Глаза у всех троих горели нездоровым блеском. Георг думал, что они тут же прыгнут в воду, но динозарии даже на край берега не вышли.

— А ведь им здесь еще более неуютно, чем мне!, — Подумал он и встал на ноги. — Интересно, это мои старые знакомые или новые?

Различать динозариев по «лицам» Проквуст пока не научился, тем более на таком расстоянии, но решил, что, скорее всего это они. Если это так, то они явно спешили, а, судя по затянувшейся паузе, динозарии опоздали.

— Чем обязан, уважаемые? Вы что-то забыли мне сказать? А почему у вас вид такой расстроенный?!

От такой наглости динозарии одновременно раскрыли пасти и издали гневный рев. Георг аж чуть присел от неожиданности, это было действительно страшно. А в голове мелькнула мысль, что, возможно, он напрасно злит этих чудовищ, но тут же самопроизвольно родился и ответ: пощады от них не будет в любом случае.

— Тебе не жить, человек!

— Я это уже понял. Ну, раз участь моя решена, ответь мне на несколько вопросов, динозавр.

— А ты после этого вернешься на берег?

— Это к вам в зубы что ли?

— Нет. Мы отведем тебя к горе.

— К выходу?

— Да.

— Зачем, ты же собираешься убить меня?

— Да, только это будет сделано в покое тишины.

— Не понимаю, зачем столько церемоний!

— Потому, что жертвенная смерть сильнее заговоров запирает двери между мирами.

Проквуста осенило: так вот в чем дело! Канцлер говорил, что динозарии ни с кем не идут на контакты, а значит, всячески ограждают свой мир от чужаков. Они находят двери между мирами и запирают их.

— Динозавр!

— Зови меня динозарий!

— Хорошо, а меня зови человеком. — Съязвил Проквуст Его несло, он куражился как мог и он больше не хотел себя сдерживать. — Динозарий, а зачем вам запирать двери, люди всегда рады общению, я знаю.

— Нам не нужны люди!, — Рявкнул динозарий. — Когда придет время, мы откроем двери!

— Ах, вот в чем дело? Ну, так вы уже опоздали.

— Это почему?

— Люди стали слишком сильны для вас.

— Они и раньше не были легкой добычей, — неожиданно произнес динозавр, — но их оружие не является абсолютным, придет время, и мы вернем себе землю, которая принадлежит нам по праву рождения!

Вот теперь Проквуст точно понял, что динозарии его живым не отпустят. Такой информацией откровенно делятся только с кандидатами в покойники. Он решил тянуть время.

— Динозарий, позвольте спросить, а как вы меня нашли?

— А мы не искали, ты с нами имел контакт, этого достаточно. Чтобы мы знали, где ты находишься.

— Выходит, как только я свернул с вашего маршрута, так вы за мной и погнались?

— Да.

— А зачем? Если вы знаете, где я, чего за мной гоняться по ночам, наверное, все бока о сучья ободрали? Или спасти от хищников меня хотели?

— Ни то и не другое, человек. Это озеро для тебя запретное, покинь его.

— Хорошо, покину, но ответь на последний вопрос: чей это след здесь?

— Это наш святой предок, могучий динозарий, он был нашим праотцом.

— Спасибо, динозарий, а теперь я ухожу.

Проквуст уже давно решил, что ему делать. Собственно, выход у него был один: пробить брешь между мирами прямо здесь. Шанс на это был. Судя по всему, он находился в центре сильнейшей геопатогенной зоны, это давало надежду на особую структуру пространства в этом месте. Георг отключился от беснующихся на берегу динозавров и уселся в центр следа. Закрыв глаза, он погрузился в темноту, в которую стал втягивать светящуюся ниточку. Она словно светильник озарила неведомый мир под веками, пустоту, сопровождающую каждого человека, стоит ему только прикрыть глаза. Обычный человек не считает этот мир особым, но Проквуст знал, что он существует отдельно и помимо нашего вещественного пространства, через него он надеялся протиснуться в мир людей. Ниточка свернулась в яркую желтую капельку, и он бережно принялся вливать в нее свой внутренний свет. Георг черпал его из кладовой, за солнечным сплетением, недалеко от сердца и просил: открой мне путь, свет многих солнц, я был бесплотен и плавал между мирами, а теперь дай мне путь вместе с телом! Перед внутренним взором капелька наливалась ослепительным сиянием, вот она стала больше темноты, и тогда Проквуст прыгнул внутрь нее. Что-то треснуло за пределами его тела, обожгло резким холодом и тут же все стихло, а на грудь навалилась тяжесть и темнота, мешающая дышать. Георг открыл глаза и с ужасом увидел, что сидит на илистом дне, а вокруг простиралась вода. Он резко распрямил ноги, и судорожно загребая руками, понес себя вверх, к свету и воздуху.

Земля.

1.

Ему казалось, прошла целая вечность, прежде чем в легкие ворвалась долгожданная струя воздуха. Проквуст шумно и хрипло задышал, беспорядочно дергая под водой ногами и руками, не зря он всю жизнь боялся воды, видимо она его когда-нибудь доконает. Георг хлебнул воды, а может, прямо сейчас и конец? Глубина предательски манила, а в голове билась мысль: неужели такой путь пройден ради того, чтобы вот так глупо умереть?! Рот все чаще и обильнее заливала вода, катилась вниз по бронхам, отчего он начинал судорожно кашлять, заглатывая воды еще больше. Силы стремительно таяли, все реже удавалось вскинуть голову над водной гладью, Георг понял, что он бесповоротно утопает. Последний взгляд зацепил первые лучи солнца над деревьями, а уши услышали сзади равномерные всплески, которые и проводили его в последний путь. Сознание ушло.

Проквуста привели в чувство резкая боль в мышцах живота и руках. Он застонал и открыл глаза.

— Прокашляйся, мужик!

Язык русский, щелкнуло в голове. Над ним круглым небритым румянцем нависло добродушное лицо, карие глаза под густыми темно-русыми бровями радостно улыбались. Преодолевая слабость, Георг сел, ухватился за борт деревянной лодки и, наклонившись над ним, принялся выкашливать из легких жидкую слизь, а потом его тут же еще и стошнило. Он машинально утерся мокрым рукавом и виновато посмотрел на своего спасителя.

— На, согрейся, а то заболеешь.

Проквуст взял из рук металлическую фляжку и хлебнул. В горло хлынул обжигающий огонь, перехватил дыхание и упал в желудок горячими искрами, тут же разбежавшимися по жилам. Георг кашлянул, а потом, передохнув, влил в себя еще глоток.