Борис Миловзоров - Точка бифуркации

Проквуст понял, что деваться ему некуда. Он встал и молча вышел, автобус хлопнул дверью и укатил, поскрипывая и завывая. Милиционер крепко прихватил его левый локоть.

— Пройдемте, гражданин, сейчас во всем разберемся.

Георга завели в крохотное помещение, где сидел еще один милиционер, сухощавый, с обветренным морщинистым лицом. Он скользнул по Проквусту равнодушным взглядом.

— Товарищ капитан!, — Начал первый, но капитан махнул рукой. — Не надо, Семеныч, я и так все понял. Безбилетник?

— Так точно.

— Не буянил?

— Нет, смирный.

— А сел где?

— У Ласкового озера подобрали.

— Понятно. Ты иди, я сам все оформлю. — Капитан перевел взгляд на Проквуста. — А вы присаживайтесь, гражданин.

Георг сел на лавку у стены, а милиционер принялся молча его рассматривать, постукивая по краю стола карандашом.

— Пил?

— В каком смысле?

— В прямом!, — Капитан нахмурил брови. — Алкоголь употребляли?

— А, это? Да, употреблял.

— Много?

— Стакана полтора.

— А пили что?

— Я не знаю. Меня рыбак у озера угостил.

— Незнакомый рыбак?

— Незнакомый.

— А зовут как?

— Сергеем.

— Понятно. — Капитан нервно укусил кончик карандаша. — Ох, неохота мне протоколы писать, да, и дежурство уже заканчивается. — Ты вот что, документы мне покажи.

— У меня нет.

— Хм. Ладно, а живешь где?

Проквуст специально сделал длинную паузу.

— Не помню.

Милиционер отложил в сторону карандаш и с внезапно проснувшимся интересом посмотрел на задержанного.

— Вот как? А имя, фамилию, отчество свое помните?, — Вкрадчиво спросил он.

— Имя, кажется, Гриша.

— А остальное?

— Не знаю.

— О-Очень интересно!, — Капитан привстал, и крикнул через приоткрытое окно. — Эй, Семеныч, бросай лихачей, иди ко мне, тут интересная рыбешка попалась.

Милиционер достал бланк какого-то документа.

— Ну, что ж, Гриша, протокольчик все-таки составим, без него никак нельзя.

Вошел Семеныч с озабоченным лицом.

— Пал Иванович, чего стряслось то?

— А вот, — кивнул капитан на молчаливого Проквуста, — фамилии не помнит, адреса не знает, документов нет.

— Да, дела! А на вид приличный.

— Так я ведь его отпустить собирался, чего бумагу марать, попросил только документ для проформы, тут и началось.

— Пал Иванович, так ведь наряд надо вызывать?

— А как же! Ты, Семеныч, этим и займись, а я пока протокол заполню.

Земля.

3.

Проквуста запихнули в заднюю часть квадратной железной машины, по размеру — легковой, а по исполнению — грузовик. Когда она двигалась, внутри все скрежетало и выло, к тому же еще безбожно трясло. Места здесь было мало, маленькие окошки в решетках, сидения из грубого заменителя кожи, потрескавшегося и выцветшего. Водитель и два милиционера то и дело дружно дымили сигаретами, лениво подшучивая над обгоняемыми прохожими. Скрипучая машина медленно рулила по улицам. Георг, насколько это было возможно, с жадностью всматривался в окружающий мир. Он был похож и одновременно не похож на Ирию. Дома слишком разные, людей на улицах — слишком много. Многие деловито спешили, другие праздно зевали по сторонам, третьи, что помоложе, взахлеб смеялись, подставляя молодые улыбки под солнечные лучи. Часто встречающимся внутри города участкам с деревьями и кустами, Проквуст уже не удивлялся, Земля щедро одаривала людей своей зеленью.

Машина тормознула, противно скрипнув тормозами, потом дернулась, резко повернула, и ее тут же беспощадно тряхнуло на каком-то ухабе. Георг так подскочил, что ударился головой о крышу.

— Да что же это за дороги?!, — Невольно вырвалось у него.

Милиционер, сидящий на заднем сидении повернулся и, улыбнувшись ему в лицо тяжелым сигаретным духом, спросил:

— Ты что, с Луны свалился, не знаешь наши две беды?

— Какие две беды?, — Удивленно переспросил Проквуст.

— Дураки и дороги!, — Крикнул с переднего сидения напарник, и вся троица дружно загоготала.

— А, это?, — Проквуст пожал плечами. — Это я знаю.

— Еще бы, все советские люди это знают. Ты же советский человек?, — При этом вопросе выражение глаз милиционера на миг переменилось, стало жестким и подозрительным.

— Я? Конечно!, — Георг лихорадочно вспоминал, что он читал об этой громадной стране, а потом внутренне махнул рукой. — У меня же амнезия! Как бы об этом не забыть, итак: я ничего не помню!, — Извините, а что такое, советский?

Лицо милиционера перекосило, смех и шутки в машине мгновенно прекратились.

— Ну, вот что, гражданин, прекратите посторонние разговорчики!

Его вывели из машины внутри небольшого двора огороженного каменным забором с колючей проволокой наверху. Милиционер, сидящий на первом сидении вылез из кабины, потянулся, разминая затекшие члены, и обернулся к напарнику.

— Веди задержанного, старшина, а я в отделение срочно отъеду. Ты меня потом здесь дожидайся. — Он обратно нырнул в машину и хлопнул дверцей.

Напарник резко толкнул Проквуста в спину.

— Ну, слышал, что лейтенант, сказал? Шагай, давай.

Георга ввели в полутемное помещение, разгороженное высоким барьером, из-за которого на них настороженно смотрел человек в синей рубашке с погонами. Старшина подвел Проквуста к дальней стене и, повернув его к ней, тихо шепнул ему в ухо:

— Парень, ты по почкам получить не хочешь?

Георг испуганно отрицательно замотал головой.

— Очень хорошо, — милиционер дыхнул в него застоявшимся табачным запахом, — тогда стой и не рыпайся.

Он отошел к своему коллеге. Голоса у них были зычные, поэтому их беседа прекрасно была слышна, впрочем, они, как показалось Проквусту, и не собирались скрывать от него ее содержания.

— Старшина, ты зачем мне парня приволок, у тебя, что в отделении некому им заняться?

— Так, товарищ капитан, лейтенант приказал сюда сразу вести.

— Это еще зачем?

— Так ведь документов у задержанного нет.

— Ну, и что, мало ли таких по городу ходит?

— Так он еще говорит, что не помнит ничего.

— Хм, не помнит?

— Да!, — Голос старшины повеселел. — Сказал только, что Гришей зовут.

— Ну, вот видишь, имя же помнит! Забирайте-ка вы его к себе, там и оформляйте, а мне с начала дежурства с ним возиться неинтересно. Где это видано, чтобы спецприемник всю первичку оформлял?!

— Но товарищ капитан!

— Что, товарищ капитан?! Я же тебе ясно сказал, старшина, я не вижу оснований, для приема задержанного в спецприемник, разберитесь с ним сначала сами. Может он с перепоя, все забыл. Скажи, пахнет от него?

— Пахнет, товарищ капитан, отрицать не буду, только лейтенант вам вот это просил передать.

Проквуст услышал, как что-то лязгнуло о поверхность барьера.

— Ну, и чего ты мне гвоздь суешь?