Питер Фехервари - Темный Клубок (ЛП)

Похоже, рыцарю стало ещё хуже — его голос превратился в едва слышный хрип.

Посмотрев в иллюминатор, Хольт увидел, как баржа Джона подходит к причалу.

— Вы нарушили прямой приказ, капитан.

— Вендрэйк мертв, — ответил Мэйхен. — И половина бойцов, что плыли с ним.

— Займите позиции вокруг «Тритона». Пора выдвигаться.

— Вас понял, — чётко отозвался Джон. — И ещё, Айверсон: когда всё это закончится, я убью тебя.

— Чего вы надеетесь добиться этими безумными поступками? — спросил о’Сейшин, когда отряд Катлера пересекал опустевшую стартовую площадку.

Посланника тау усадили обратно на летающий трон, но прямо за спиной у него стоял Обадия Поуп и на всякий случай прижимал карабин к загривку чужака. Большая часть подразделений Диадемы отправились к наблюдательной башне, а несколько янычар, встреченных по дороге, не задавали лишних вопросов о’Сейшину и его «свите».

— Просто смотри внимательно, и картинка скоро сложится, Си, — ответил полковник.

— Императорова кровь! — выразился лейтенант Сандефур, шедший впереди.

Все остановились и уставились на открывшуюся картину. Там действительно была кровь, и очень много, но Катлер сомневался, что хоть капелька её принадлежала Императору. Целые лужи частично свернувшейся жидкости скопились у входа в трюм челнока; они казались черными от бесчисленных мух. Из месива торчала отрубленная ладонь, растопырившая пальцы, словно в извиняющемся жесте. Откинутая грузовая рампа касалась мерзкой жижи, будто пробуя её на вкус.

Пандус покрывали смазанные кровавые полосы.

— Что, Преисподние подери, здесь произошло? — Сандефур побледнел от шока. Конфедератам было не привыкать к сценам насилия, но эта резня отличалась каким-то непотребством, выходившим за рамки честного смертоубийства. От неё словно исходило нечто тлетворное…

«Оно вернулось », — ощутил Катлер.

Вытащив саблю, полковник шагнул на пандус.

— Я не пойду внутрь, — заявил о’Сейшин и попытался отлететь на дроне от корабля, но Поуп толкнул его карабином в спину.

— Я не могу туда, Энсор Катлер! — взмолился чужак.

Нахмурившись, Белая Ворона обернулся и увидел, что всё высокомерие слетело с посланника, как шелуха, а под ней оказался древний испуганный старик.

— Можешь и пойдешь, — отрезал полковник. — Думал, что всё знаешь о нас, обезьянках-гуэ’ла, не так ли, Си? Тогда тебе просто необходимо посмотреть на то, что ждет внутри.

— Под мощным огнем! — орал Драйден по воксу. — Бьют со всех сторон!

Лейтенант Перикл Квинт уставился на другого всадника через лобовое стекло. «Часовой» Драйдена, в пятидесяти метрах впереди по дороге, бешено дергался туда-сюда, терзаемый яркими пучками энергии. Каждое попадание, отмечаемое струями дыма, глубже предыдущего вгрызалось в броню шагохода.

— Я… Я их не вижу, — растерянно произнес Квинт, пытаясь разглядеть противников. Энергетические пучки летели словно бы из ниоткуда. — Принять стрелковое построение «Волк-359»…

— Отходи, Драй! — вмешался Борегард Ван Галь. — Сейчас же!

— Потерял… — и тут машина Драйдена с ошеломительной внезапностью взорвалась.

— Драйден? — тупо спросил Перикл, глядя на пылающие обломки.

— Непрерывный огонь на подавление! — скомандовал Борегард. — Очистить улицу!

— Но там же ничего… — скулеж Квинта утонул в грохоте очередей, когда остальные «Часовые» последовали примеру Ван Галя. Сам лейтенант открыл огонь почти против собственной воли, и кавалеристы целых тридцать секунд расстреливали пустую улицу снарядами и лазразрядами, пока Борегард не скомандовал отставить.

— Мы из-за тебя по призракам палили! — рявкнул Перикл, пытаясь восстановить власть над эскадроном. После гибели Вендрэйка лейтенант стал командиром «Серебряной бури», и у Ван Галя не было никакого права подрывать его авторитет.

— Не по призракам, — ответил всадник-ветеран, шагая вперед. — Но, возможно, по кому-то вроде них.

— Ты о чем, боец?

— Двигались они быстро, но одного мы достали, — Борегард подскочил к изломанному телу, лежавшему на обочине дороги. Это был воин тау в громоздкой черной броне, и разбитый доспех по-прежнему то уходил в невидимость, то внезапно выпадал из неё.

— Какая-то маскировочная система, — добавил Ван Галь. — Типичные фокусы синекожих.

— Где вы застряли? — воксировал Айверсон. — Нам тут целый батальон скитариев сел на хвост!

До этого комиссар направил «Часовых» вперед, расчищать дорогу для «Тритона» и пехотинцев. Грязная, опасная работа, и кавалеристы уже потеряли Рииса, нарвавшись на засаду скитариев. Теперь, когда погиб Драйден, в отряде остались всего четыре машины.

— Небольшая потасовка с синекожими, — доложил Квинт, — но не волнуйтесь, комиссар, мы их натянули!

— Будут ещё невидимки, — возразил Борегард. — Они работают отделениями.

— Так почему бы тебе не пойти впереди, — оскорбленно фыркнул Перикл, — раз уж у тебя такие чертовски зоркие глаза?!

— Вот же идиот! — прорычал Хольт и переключил вокс на канал Мэйхена. — Доложите обстановку, капитан.

— Держимся, но врагов уже сотни, — задним фоном к голосу рыцаря звучал непрерывный огонь. — Выползают из каждого гребаного служебного туннеля вдоль дороги.

Уцелевшие зуавы шагали по бокам от канонерки, поддерживая осажденную пехоту. Сначала арканцы почти не встречали сопротивления, но затем Диадема начала просыпаться, и её стражи понемногу стягивались к незваным гостям, как антитела к микробам. Сверившись с картой Авеля, комиссар увидел, что до челнока осталось всего пара кварталов, но продвижение могло остановиться в любой момент.

Пехота идет слишком медленно. Нужно рвануть к цели на «Тритоне» .

Айверсон не был уверен, его это мысль или Бирса… а возможно, вообще Рив. Аугметический глаз работал хуже прежнего, сидевшая внутри электрическая оса металась туда-сюда, и от этого в поле зрения Хольта вспыхивали искры. Посмотрев вниз, на палубу, комиссар прикинул, что с бортов ведут огонь примерно полсотни конфедератов. Хватит ли этого на орбите?

— Не делай этого, — предостерегла ведьма. — Не бросай своих ещё раз.

Но ведь миссия — единственное, что имеет значение …

Мэйхен срезал ещё парочку атакующих скитариев. Воины Механикус умирали так же, как и сражались — в молчании, и бледные лица аугментированных саатлаа не искажала ни боль, ни страх смерти. Все они носили одинаковую ржаво-красную броню, но отличались разнообразными боевыми имплантами. Арканец видел светящуюся оптику, бионические руки, усеянные лезвиями, даже подпружиненные ноги, но при этом каждый скитарий двигался с единой неумолимой целеустремленностью, словно ими управлял какой-то всеобъемлющий разум.