Питер Фехервари - Темный Клубок (ЛП)

— Гранатами их? — предложил Катлер.

— Ты думаешь, мы не пробовали? — неодобрительно посмотрела на него Привитера. — Слушай, мужик, синекожие свое дело знают. Для гранат они слишком далеко.

— Она права, — подтвердил Валанс. — У них преимущество дистанции и огневой мощи. Наверняка и щитовыми дронами запаслись, просто для уверенности.

— Другого пути нет? — спросил Энсор командиршу повстанцев.

— Пробовали по вентиляции, но там полно дронов. Потеряла из-за этого нескольких хороших ребят, — женщина пожала плечами. — Нет, мужик, пройти можно только здесь.

Кивнув, Катлер показал большим пальцем на привязанного к нему тау.

— Ну ладно, тогда пускаем в ход командующего Приход Зимы.

Айверсон чувствовал, что приближается к добыче. Ветхие, проржавевшие и обшарпанные участки нижней палубы сменились белыми, безупречно чистыми коридорами из какого-то формованного пластика, который тихо гудел и испускал собственный свет. Тау с нуля перестроили этот захолустный сектор корабля, создав потайной мирок внутри линкора.

« Как давно всё это началось? — спрашивал себя Хольт. — Когда Кирхер продал Империум? Пять лет назад? Десять? Двадцать? Сколько времени мы на Федре сражались во имя лжи? »

Масштабы предательства оказались чудовищными, и Айверсон чувствовал, как в нем разгорается ярость, подпитываемая абсолютной убежденностью в виновности Кирхера. Уже давно комиссар не испытывал столь чистого презрения к кому-либо. Всё вокруг могло быть истинным или ложным, правильным или ошибочным, но в одном Хольт не сомневался: Небесный Маршал швырнул бесчисленные жизни в мясорубку фальшивой войны. Он должен умереть.

И я исполню приговор. К этому меня вела судьба. Таким будет мое искупление .

«Интересно, — подумал Айверсон, — а куда пропал Бирс?»

Комиссар не видел старого призрака с тех пор, как покинул Федру. Казалось, что прежний наставник исполнил то, что хотел, и исчез.

— Мы на месте, — сообщил астропат, остановившись перед дверью-диафрагмой.

Айверсон уставился на плотно закрытый люк.

— Там внутри Небесный Маршал?

— Да, — ровно и без эмоций ответил провожатый.

— А где охранники? — спросил арканец, указывая на пустой, ярко освещенный коридор. — Мы в самом сердце его территории, но я не видел никого, даже ни единого дрона.

— Их здесь нет.

Это было самое неопровержимое и самое бессмысленное утверждение, которое Хольт Айверсон слышал за всю свою жизнь.

— Где они? — спросил комиссар, стиснув зубы.

— Их вызвали на мостик.

— Сразу всех?

— Да. Авель позаботился об этом.

Покачав головой, Хольт снова повернулся к люку.

— И как я попаду внутрь?

— Ты — Клинок, — астропат приложил ладонь к сенсорной панели возле двери, и её лепестки беззвучно скрылись в переборке. — Авель позаботился об этом.

Не говоря более ни слова, слепец развернулся и ушел прочь.

« Авель позаботился об этом». Почему происходящее нравится мне всё меньше и меньше?

Айверсон шагнул в дверь.

— Я — пор’о Дал’ит Сейшин, — слабым голосом объявил посланник. — Приказываю вам не стрелять, воины.

— Вы слышали босса! — рявкнул Катлер. — Никто не хочет проблем, так что просто расслабьтесь.

Полковник вышел в коридор, держа на закорках о’Сейшина, а в руках — две гранаты со снятыми чеками.

— Если обойдется без глупостей, может, мы все доживем до завтрашнего дня!

В ответ на Энсора уставились десятки бесстрастных линз, светящихся над лесом импульсных винтовок и карабинов. Воины огня заняли позиции в коридоре, приняв эшелонированное построение: передние ряды залегли, средние — опустились на одно колено, а замыкающие остались стоять. Стрелковые дроны парили и порхали над ними, словно миниатюрные космические корабли, а позади всех, у самого входа на мостик, маячил силуэт массивного «Кризиса».

« Валанс был прав , — решил Катлер. — Коридор — просто огневой мешок ».

— Видите, у нас тут патовая ситуация! — полковник шел, подняв руки, чтобы тау могли как следует рассмотреть гранаты. — Я прав, а, посланник?

— Чего вы надеетесь добиться всем этим? — устало спросил о’Сейшин. — Они не дадут вам пройти, Энсор Катлер.

— Может, я их уболтаю, или помогу по-иному взглянуть на вещи.

Конфедерат остановился, добравшись до первого ряда воинов огня.

— Кто здесь главный? — крикнул он.

Пехотинцы тау расступились, пропуская топающий вперед боескафандр. «Кризис» навис над полковником, чуть наклонился в талии и осмотрел арканца пучком безразличных линз.

— Я — шас’вре Зен’каис, — прогрохотал монотонный голос из груди БСК. — Ты отпустишь пор’о Дал’ит Сейшина.

— Я мог бы это сделать… — казалось, что Катлер обдумывает требование. Его разум горел, подстегиваемый «Яростями»: полковник выкинул осторожность в окошко и заглотил ещё парочку перед тем, как начать свой гамбит. — Но тогда я не стал бы делать это !

Энсор швырнул гранаты за спину боескафандру, нырнул под него и заорал: «Противовес!»

Один заряд взорвался с неистовой мощью, растерзав второй ряд воинов огня. Другой испустил облако дыма, которое, клубясь, затянуло коридор.

— Противовес! — взревел в ответ лейтенант Худ, стоявший у перекрестка. — Пошли!

Корт Туми, снайпер, с разворотом выскочил из укрытия, на ходу целясь из рельсовой винтовки. Сзади и по бокам его окружали три зуава; у бойца было время только на один выстрел.

« Пусть он не пропадет зря, Элоиза », — промурлыкал Корт оружию и нажал на спуск.

Сенсорный модуль «Кризиса» исчез во вспышке света. Туми успел улыбнуться, прежде чем ответный залп сжег ему лицо, а рыцари уже неслись по коридору, словно передвижной щит, прикрывая бегущих следом серобоких и повстанцев. Разрозненные импульсные разряды врезáлись в доспехи зуавов, с пугающей быстротой оплавляя тяжелую броню. Несколько шальных сгустков энергии пронеслись мимо великанов и вонзились в плотную толпу, сразив по бойцу каждый. Если бы ксеносам удалось прийти в себя и открыть сосредоточенный огонь, рыцари погибли бы через несколько секунд, и всё было бы кончено.

Пока ослепленный БСК размахивал конечностями, Катлер сорвал с пояса топор и бросился на стоявших рядом воинов огня. Чужаки замешкались на долю секунды, не зная, можно ли стрелять в о’Сейшина, а затем было уже поздно: Энсор добрался до них.

— За Провидение и Семь звезд! — ревел полковник, размахивая топором, словно безумец, а старик-тау визжал, болтаясь у него на спине.

Все больше ксеносов выбегали из дыма, присоединяясь к передним рядам, и огонь защитников мостика становился всё плотнее, а дроны тем временем мчались на противника. Рухнул первый зуав: его нагрудник превратился в расплавленный шлак. Следующий залп тау, нацеленный через возникшую брешь в щитовой стене, скосил десятки бойцов.