Питер Фехервари - Темный Клубок (ЛП)

— Империум не играет в поддавки. Как и мы, он просто не хочет выиграть.

— И зачем вести войну, победа в которой никому не нужна?

Посланник тау скривил лицо, пытаясь изобразить человеческую улыбку. Он неустанно практиковал эту гримасу и считал, что добился весьма неплохих результатов.

— Отвечу вопросом на вопрос, Энсор Катлер. Скажите, с кем ваш Империум сражается на Федре?

— Не понимаю, о чем ты.

— Обратимся к фактам. Аборигены-саатлаа многочисленны, но примитивны, и их военный потенциал ничтожен. Ауксиларии-наемники иных рас эффективны, но их мало. Что касается моих сородичей… — о’Сейшин развел руками. — Сколько тау вы повстречали на Федре, Энсор Катлер?

— На одного больше, чем нужно, Си.

— Тогда вам повезло, поскольку я думаю, что на всей планете осталось не более двух тысяч тау. Весьма контрастирует с сотней тысяч имперских гвардейцев, не так ли? — посланник сделал паузу, давая Катлеру время обдумать цифры. — Спрошу вас вновь: с кем же Империум сражается на Федре?

— С перебежчиками, — мрачно ответил полковник, — но такой масштаб предательств…

— Был очень тщательно рассчитан, — спокойно закончил о’Сейшин. — На протяжении десятилетий тау отводили своих бойцов, пока вы пополняли наши ряды. Ваш Империум бросает людей в бездну, а мы даем им надежду. Вы воевали сами с собой, Энсор Катлер.

— И всё-таки для тебя это просто игра, верно?

— Напротив, — возразил тау, — мы преследуем важную цель и несем искреннее послание. Федра представляет собой рабочую модель, микрокосм будущего, которое наступает прямо сейчас. Пока Империум отвлечен этим локальным конфликтом, наши агенты — люди! — ведут истинную войну за пределами рубежного мира, завоевывают сердца и души обитателей субсектора. Везде, куда бы ни пришли наши посланцы, они находят недовольство жизнью и жажду чего-то лучшего. Ваша раса, друг мой, не так едина, как пытается показать Империум.

— У тебя что, есть ответы на все вопросы?

— Не на все, — признал о’Сейшин, — но на многие. Например, психическое заболевание, терзающее человеческую расу — вы, кажется, называете его «Хаосом», — не встречается у тау.

Катлер словно застыл.

— Это потому, что у вас, синекожих, нет души.

— Возможно, в таком случае цена обладания душой слишком высока, — серьезно ответил посланник. — Вот ещё несколько фактов, Энсор Катлер: ваш народ силен, но подвержен недугам старости. Моя раса полна жизни, но склонна совершать ошибки молодости. По отдельности мы уязвимы, но вместе можем стать несокрушимыми. Тау вам не враги.

О’Сейшин откинулся на троне, ожидая неизбежно саркастического ответа, но полковник молчал, а глаза его блестели от раздумий. Удивленный посланник решил продолжить.

— Федра — это жертва, приносимая во имя Высшего Блага двух народов, Энсор Катлер. В глубине души вы понимаете, что Империум содрогается в агонии. Не умирайте вместе с ним. Не позвольте вашим людям умереть за него.

Узник выглядел крайне обеспокоенным, почти жалким, и в этот момент о’Сейшин готов был поверить, что гуэ’ла — обреченная раса. Он нетерпеливо наклонился вперед, чувствуя близость победы.

— Скажите мне, Энсор Катлер, вам знакомо имя «Авель»?

Метель вернулась, жаждая отмщения, но вокруг стало теплее из-за яростного пламени, пожиравшего убитый город. Скъёлдис, северная ведьма, помнила, что в ту ночь потела под тяжелыми одеяниями.

Внезапно она вспотела и сейчас.

Троица опаляет холодом…

Женщина вздохнула, не желая вновь переживать это воспоминание, но, если уж кошмар начинался, то всегда доходил до конца. Смирившись, северянка зашагала через площадь к ненавистному храму, огибая обугленные конечности, которые торчали из-под снега. Вералдур шагал у неё за спиной, держа топор в руках на случай, если какой-нибудь одинокий культист, переживший бойню, вздумает атаковать Скъелдис. Ведьма вспомнила, что на полпути к церкви какой-то безумец с расколотым лицом должен выскочить из сугроба, и в этот раз вовремя указала на него своему стражу. Культист перестал быть проблемой; правда, вералдур всё равно бы его перехватил, но предупреждение ускорило события.

Белая Ворона и старый Элиас Уайт ждали её у тяжелых дубовых дверей храма. Рядом с ними выстроились три отделения лучших бойцов полка — серобокие, примкнув штыки к лазвинтовкам, прикрывали вход. Тут же вышагивала пара «Часовых», боевые машины беспрерывно наклонялись и поворачивались в «поясе», держа здание на прицеле. В радужном свете, который струился из витражного окна наверху, люди и шагоходы превращались в рваные тени, хрупкие и нереальные.

« И это — самая настоящая истина », — подумала Скъёлдис.

— Ты призвал меня, майор Энсор Катлер, — сказала она вслух, ещё раз отыгрывая роль из собственной жизни.

— Именно так, госпожа Ворон, — тогда Энсор впервые посмотрел ей в глаза, хотя до этого частенько втайне поглядывал на северянку, думая, что она не замечает. С того самого дня, как Скъёлдис оказалась в полку, Катлера привлекала её странность, но благоразумие майора мешало сближению.

Тогда, в этом искаженном городке, влечение стало необоримым, а их союз со Скъёлдис — неизбежным.

Энсор указал на блистающий поток радужных лучей.

— Поскольку вы, леди, наш санкционированный шаман, я решил, что у вас найдется какое-нибудь объяснение этому.

— Великий Чорв отравил это место, — ответила она. — Проявив мудрость, ты отсек ему крылья, но сердце твари всё ещё бьется. Найди и уничтожь его.

— Ну, не похоже, что с поисками у нас будут проблемы, — с показной беспечностью произнес Катлер, — а вот насчет второй части…

Он открыто и дерзко улыбнулся северянке.

— Может, выйдет что-нибудь интересное.

— Я пойду с тобой, — сказала женщина.

Имелся ли у меня выбор, или прошлое было предопределено, как и этот сон?

— Буду рад иметь тебя под боком, Ворон.

— Меня зовут не так, Энсор Катлер.

Майор кивнул, обдумывая ответ.

— Возможно, когда всё это закончится, ты назовешь мне более достойное имя, но сейчас… — он повернулся к храму, — у меня под ногой змея, которую нужно раздавить.

— А ну, придержи коней, Энсор! — запротестовал Уайт. — Я тебе говорю, надо сжечь это гнездо язычников, как мы спалили остальной город. И вообще незачем нам лезть внутрь…

— Боюсь, что есть зачем, — возразил Катлер. — Сожжения может не хватить, Элиас. Мы должны убедиться, что всё кончено.

Конфедерат повернулся к Скъёлдис, впервые ища её одобрения.

— Я прав, леди?

— Ты не ошибаешься, — подтвердила она. — Если зло ускользнет, то укоренится в другом месте.

— С каких это пор ты стал её слушаться, Энсор? — Уайт подозрительно взглянул на друга. — Она ведьма, а мы в городке, который из-за колдовства в Преисподние провалился. Откуда нам знать, может, порча и внутри неё сидит!