Геннадий Башунов - Злая Игра

Опухшие губы Гниющего раздвинулись в жуткую улыбку. Он расхохотался, несмотря на то, что его губы лопались и исходили гноем.

— Я помню эту шлюху. Как-то её поочерёдно трахала вся моя армия — две тысячи оккультистов. Сколько на это ушло? Месяц? Два? Не помню. Но она потом родила, да. Такого уродца, что и Гасп бы никогда не создал. Считалось, что он мой сын, но только пару дней — дольше он не прожил. Когда он сдох, я скормил его ей. Спасибо тебе за эти весёлые воспоминания перед смертью. Как она, кстати, поживает?

— Я лишил её страданий.

— Что ж, лиши их и меня. Повезло тебе сопляк, если бы все наши резервы не были исчерпаны, я бы… — Его голос сорвался на визг. Комок, изрыгнувший на Гниющего весь яд, что ему удалось сгенерировать, исчез — ушёл отдыхать. Я снял маску, убрал Крылья и, ссутулившись, угрюмо уставился на Гниющего, не ощущая ничего, кроме усталости. Если бы сейчас пришлось драться, я бы тоже с поднятой головой принял смерть — ни на что другое меня бы не хватило.

Кричал он долго. А умирал ещё дольше. Яд, который сделала Шапокляк, был невероятно мощной штукой, но Гниющий всё-таки почти полубог, да и ткани его регенерировали очень быстро. Я мрачно наблюдал за тем, как яд разъедает уже практически несопротивляющиеся смерти останки, когда Гниющий тихо рассмеялся. Даже в истлевшем теле, от которого осталась горсть кишок и разъеденные кости, ещё теплилась жизнь.

— Впервые… — прошептал он, — впервые за все эти годы… я… не чувствую боли…

Я шагнул к нему и ногой раздавил череп. Когда я поднял ногу, от Гниющего остался лишь прах.

— Хорошо, что я потратил свои силы, куда нужно. — Я повернулся к собравшимся кругом войскам и, найдя глазами Инчу, совершенно искренне ей улыбнулся. — А теперь у нас на повестке дня другой вопрос. Оскал, ко мне!

Пёс вынырнул из леса и, в один прыжок преодолев расстояние до меня, встал в боевую позу, неподвижный, как статуя, если не считать мелко подрагивающих ошмётков верхней губы.

— Кажется, нам нужно пересмотреть условия нашего мирного соглашения, — сказал Свей. По его губам блуждала счастливая улыбка, и вообще его лицо излучало сплошную доброжелательную мечтательность.

К месту боя с остатками Культа Гаспа уже собирались войска Теневой Рати. С юга подтягивались мои старые друзья во главе с Репьём. С юго-запада шли Северные Песцы, а с ними — те, кто оставался в Каменном Мешке. Всего семь сотен игроков. Считая остальных, нас было девятьсот против менее чем четырёх сотен героев и двух с половиной сотен солдат, которые в бою, как обычно, понесли самые тяжёлые потери. Я уже не говорю о том, что и большая часть героев, и солдаты разбрелись по полю, а все игроки стояли организованно, готовые к бою.

— Складывайте оружие, и тогда никто не пострадает. — Я пытался убрать с лица идиотскую усмешку, но у меня не выходило — слишком радовался. У меня всё (ВСЁ!) получилось.

Гая с Инчой смотрели на меня с всё более растущим удивлением. Наконец, старуха взяла себя в руки.

— Этот приказ может отдать только Судья.

— Кажется, кто-то недавно говорил, что пока она в отрубе командуете вы. Складывайте оружие, последний раз прошу. Вспомни те бомбы, что мы делали, Гая. Как думаешь, сколько у нас уйдёт времени на то, чтобы уничтожить вас?

Гая нервно огляделась. Но выхода у них не было. Героев, собравшихся на казнь, уже окружили, оттеснив от основных сил.

— Складывайте оружие! — рявкнула она.

— Да хрен там! — взорвался Гарт, выступая вперёд. — Хрен я послушаю этого выродка!

Я рассмеялся. Мне не было так хорошо уже много месяцев.

— Только дай повод убить тебя, — сказал я.

Что-то в моём тоне заставило мечника сначала задуматься, а потом прийти в ужас. Гарт побледнел и первым бросил под ноги свой меч. За ним последовали и остальные.

— Новый мирный договор, — напомнил Свей. У него в руках уже белел пергамент, написанный, видимо, между последними двумя фазами боя. — Ты подпишешь его, старуха, имеешь права, сама сказала. Давай-давай, пока дождь чернила не размочил.

— Чёрта с два я подпишу какой-то документ под давлением.

— Да ладно? — искренне удивился Свей. — А как я прошлый подписывал? Добровольно?

Гая с ненавистью уставилась на меня. Я продолжал мило улыбаться.

— Как ты это сделал?

Меня переполняли эмоции, и я не мог не похвалиться. В конце концов, я же человек и ничто человеческое мне не чуждо.

— Ты сказала, что провела детей по своим тропкам, и это натолкнуло меня на мысль — а разве я сам не могу так? Пусть доступ во внешний мир закрыт, но можно же сделать что-то подобное полю Игры, только ВНУТРИ Игры. У меня за спиной канал с энергией, который когда-то находился в кармане, неужели у меня, обладающего столь огромными ресурсами, не получится создать три кармана и соединить их? Вернее, создать мне пришлось всего два кармана, у Каменного Мешка, и здесь. Через карман у Каменного Мешка я смог вернуть связь между болотом и Белой Рощей — их же давным-давно связывала Скверна, но я разъединил их, когда заграбастал Лес Трупов в собственное распоряжение, лишив Гниющего большей части энергии. Благодаря этой связи я вытянул созданный мной карман досюда. Как видишь, у меня всё получилось.

А там дело оставалось за малым — связаться с остальными. Вообще-то, конечно, первым делом я связался с Репьём, спасибо «чату», что так удачно оставила мне Трея. Мы разработали план. Всё делалось в одну ночь, ночь битвы с культом, чтобы вы ничего не успели узнать. Войска от болота переходят к Каменному Мешку, освобождают тамошних игроков (и мою собаку), а потом всем скопом перемешаются сюда. И вот, они здесь. — Я ещё раз ликующе рассмеялся.

— Что с детьми? — резко спросила Гая. Кажется, до неё только дошло, что за псина сидит рядом со мной.

— Ничего, — пожал я плечами. — Я что, зверь, по-твоему? Я как-то спас Смоги, зачем мне делать ему и другим что-то плохое? К тому же, если бы их кто-то попробовал тронуть, Оскал порвал бы ему глотку.

— Это точно, — вставил выросший из пустоты Репей, похлопывая меня по плечу. — Вот только ворота того грёбаного города чуть-чуть упали, пока мы освобождали наших друзей из гетто от вас, белых угнетателей.

Дождь лил уже как из ведра. Гая таращилась на меня так, что её глаза вот-вот должны были выпасть из орбит.

— Ты сукин сын, — проговорила она, наконец, и поставила подпись на пергаменте.

Я пожал плечами.

— А теперь добро пожаловать в лагерь, мы же займём город. Вам где-то нужно ночевать. Не волнуйтесь, ремесленники помогут вам восстановить… — Громыхнуло так, что последние мои слова заглушило, но оно и к лучшему.

— Да ладно ты, — фыркнул Свей. — Вместе отпразднуем победу, под одной крышей. Мы же союзники. Вот только всё оружие придётся оставить здесь.