Алина Лис - Маг и его кошка

– Ох, не надо подробностей, доктор!

– Ты можешь выйти замуж. Знай свои права, девочка! – смеется княгиня Иса, обнимая и лаская светловолосого мужчину. Он задирает ей юбки, сильные пальцы – пальцы музыканта или мага – скользят по белому шелку.

– Можешь выйти замуж. Только помни, что в браке рождаются дети.

– Боюсь, если не сбить жар, спасти жизнь виконтессы не получится.

– О боги! Нет! – полный театральной муки голос Джеффри. – За что?!

…Свист ветра – как свист хлыста. «Считай!» – приказывает знакомый жесткий голос, и черная плеть, сотканная из песчинок и ветра, бьет по ногам, опрокидывая меня на колени. Алмазный песок режет руки, жадно пьет кровь и все никак не может напиться.

«Терпи, потаскуха!» – добавляет отец, а где-то вдалеке горько, безутешно плачет младенец.

– Неужели ничего невозможно сделать?!

– Только молиться, виконт. Только молиться.

– Хотела стряпчего – получи стряпчего.

«Подожди! Не уходи!» – я хочу крикнуть это. Но горло совсем пересохло, нет сил ни на что, кроме хриплого кашля. И маг уходит, исчезает меж черных барханов. Злое солнце бьет в ослепшие от слез глаза.

…Смеется безумным смехом Изабелла Вимано, рыдает ребенок. Сталь блестит кровью, вспыхивает огненный смерч над холмами, скалятся мертвые разбойники под пение скрипки и гобоя. Голоса и лица свиваются в бесконечный хоровод – умоляют, проклинают, требуют…

На этот раз жидкость в приникшей к губам чаше восхитительно холодна. Она пахнет мятой и медом, отдает приятной горечью. Я глотаю ее, поначалу почти бездумно, чувствуя, как с каждым глотком отступает черная пустыня, полная зловещих видений.

…Все равно что в жаркий день окунуться в воду. Не ледяную, а приятно-прохладную. Такими были воды озера, на берегу которого навсегда остался Лоренцо…

– Ну вот – другое дело, – одобрительно замечает голос над головой. – Пускать кровь женщине, пережившей выкидыш?! Ну что за идиоты! Еще глоточек, милое дитя.

Темная кисея перед глазами рассеивается неохотно, словно реальность стыдится показать свое лицо, но я узнаю и голос, и добродушно-ворчливые интонации. Пусть и слышала их первый и последний раз почти четыре года назад.

– Доктор Альпин?!

– Тссс… не надо вскакивать. Да, это я, – фэйри присаживается рядом на краешек кровати и укоризненно качает головой. – Вы – счастливица. Еще день, и мне бы осталось только засвидетельствовать вашу кончину.

Сквозь душный запах благовоний чувствую острую вонь собственного пота, запах нечистот и болезни. В комнате почти темно – лишь канделябр с тремя зажженными свечами бросает желтые блики на стены и лицо фэйри. И все же, несмотря на темноту, ошибиться невозможно – мы в человеческом мире, не на Изнанке.

– Что вы здесь делаете?

– Спасаю вам жизнь, – фыркает мой давнишний партнер по котильону. – Помните, что случилось?

– Я упала с лестницы.

– И потеряла ребенка.

Его слова отзываются глухой болью. Пусть я и не хотела это дитя: злилась на утренние приступы тошноты, стыдилась вдруг проснувшейся раздражительности и слезливости и боялась будущего, в котором ребенок свяжет меня, навсегда прикует к семейству Уотерхорсов.

Опускаю руку на живот. Он так и не успел вырасти. Так, слегка округлился. В одежде было незаметно. Совсем.

– Повезло, что срок был небольшим, – эхом на мои мысли откликается доктор и укоризненно качает головой. – Что за дикость эти кровопускания! Как будто вы потеряли мало крови при выкидыше! И какой идиот прописал эти травы?!

Вспоминаю услышанные в бреду обрывки разговоров.

– Доктор Браун, семейный врач Уотерхорсов.

– Криворукий шарлатан! – припечатывает Альпин.

– Матушка Джеффри им очень довольна. Он отлично лечит мигрень и насморк.

Фэйри снова фыркает и поднимается.

– Питье в кувшине. Раз в час по полчашки. Еще пейте бульон, красное вино. Когда наберетесь сил – рыбу и отварную печень. И держитесь подальше от этого коновала. Будете следовать моим советам – через два-три дня сможете станцевать котильон.

– Два дня? – недоверчиво переспрашиваю я.

Он самодовольно улыбается:

– Ну не зря же я – лейб-медик княгини.

Фэйри поворачивается к двери, но я вцепляюсь в его руку. Пытаюсь вцепиться – слишком слаба после болезни, из такого захвата смог бы вырваться и ребенок, но Альпин покорно останавливается и ждет.

– Вы еще придете?

– Увы. Сами понимаете, таким, как я, рискованно появляться на этой половине мира. И поверьте, дитя: если вы не пренебрежете моим рекомендациям, в повторном визите не будет нужды.

– А почему… Как вы узнали, что мне нужна помощь?

– Распоряжение правительницы, – он поправляет мне одеяло. – Княгиня знает, что происходит в ее городе – не важно, здесь или на Изнанке.

– Княгиня? – Альпину нет смысла лгать, но и поверить в доброту Исы я не в силах. – Зачем ей это?

Он мягко улыбается:

– Ее высочество весьма привязана к вашему скверно воспитанному хозяину. Должно быть, она решила позаботиться о его собственности, раз уж лорд Страж в отъезде, – фэйри ласково гладит меня по голове. – Спите, милое дитя. Сон исцеляет.

Не хочу спать! На языке вертится еще сотня вопросов, но фэйри задувает свечи и уходит. Мрак обнимает меня теплыми руками, баюкает и уносит куда-то далеко-далеко.

Когда я просыпаюсь, за окном сереет день, а в кресле у постели сидит Джеффри. Вид у мужа помятый и несчастный – глаза покраснели, как от слез или бессонной ночи, волосы всклокочены, одежда в беспорядке.

Я бы подумала, что визит Альпина мне приснился, но на столике рядом с кроватью стоит кувшин и горьковатая жидкость в нем все также пахнет медом и травами.

– Вы живы, моя дорогая. Это – настоящее чудо! Мы все молились за вас. И матушка… Доктор Браун – волшебник.

– Угу, – мрачно отвечаю я, отпивая из чаши.

Если его матушка о чем и просила богов, то скорее о моем счастливом упокоении.

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо.

Я – хорошо. А вот ребенок… Обуза, грозившая навеки привязать меня к Джеффри. Крохотная, беспомощная жизнь. Тень жизни. Я не придумала ему даже имени.

Ему или ей.

Я вообще не хотела думать, что у меня будет ребенок. Словно если не думать о нем, он как-нибудь сам собой исчезнет.

Вот и исчез. Почему же мне хочется плакать от этой мысли?

От каких мелочей порой все зависит. Снятый для чистки ковер, поехавший по мрамору каблук…

Помню, как мелькнуло искушение стать кошкой. Но виконтесса Уотерхорс, которая превращается в кошку – страшный скандал, а у нас были гости.

Секундное сомнение решило все. Дальше было только падение и пустыня.

– Я так счастлив, что вам лучше, – Джеффри произносит это без своего обычного энтузиазма, но мне все равно.