Алан Нукланд - По дороге могущества. Возрождение (СИ)

К сожалению, запасов в столовой было недостаточно, и нам пришлось совершать вылазки в другие комнаты. Система была проста — Гобля отводил меня в нужное место, а сам убегал в другой конец подземелий, отвлекая орду на себя. В это время я, быстро орудуя найденным в хатке топором, превращал в дрова всё, до чего мог дотянуться, сдирал ткани, сваливал в гору подушки и одеяла, снимал со стен картины, собирал флаконы с духами и найденные тары с алкоголем. После всего этого я забирал всё, что мог унести, и переходил на следующий "объект". Когда с работой было покончено, Гобля приходил в эти комнаты и начинал перетаскивать ресурсы в столовую. Увы, иначе было никак — из нас двоих лишь он один мог свободно передвигаться по ветродуйке.

На то, чтобы плотно покрыть весь пол столовой, ушел не один день. Хотя, если честно, в подземельях я полностью потерял ощущение времени. Для меня "день" начинался тогда, когда надо было вставать, а ночь, соответственно, когда я без сил валился спать.

Именно эта усталость и каждодневная монотонность притупили моё внимание.

Я отрешенно рубил топором кровать, кристасвет валялся рядом, наполняя комнату мягким сиянием, и ничего, как обычно, не предвещало беды. И тут я почувствовал, как мне на шею упало что-то мокрое. Нахмурившись, я провёл по ней ладонью и поднёс к лицу, чтобы получше разглядеть. Несколько секунд я тупо таращился на что-то белое и вязкое, даже размазал большим пальцем по остальным. И лишь когда мне на плечо упало ещё несколько капель, я догадался поднять голову.

Прямо надо мной, изготовившись к прыжку, на потолке висело нечто членистоногое, костлявое, с огромной клыкастой пастью от уха до уха, из которой вниз срывалась слюна. Рассматривать её более детально я не стал, в кувырке прыгнув вперёд. Позади тварь с рыком рухнула на то место, где я был мгновение назад, но её длинные, цепкие лапы таки дотянулись до меня, и спину ожгло болью.

Перекатившись через плечо я не удержал в руке топор, и едва успел схватиться за рукоять Халдорна и обернуться, как она снова прыгнула. С криком мне удалось нанести удар в момент выхватывания клинка из ножен — сверкающая сталь рассекла оскалившуюся пасть и прыгун полетел на землю, по пути врезавшись в меня и сбив с ног. Я только начал подниматься, как острые клыки впились в правую щиколотку и тварь потянула меня назад, при этом яростно мотая башкой и ещё сильнее сдавливая челюсти. Крича от боли, я перехватил меч обратным хватом, изогнулся и попытался проткнуть ей голову, но острие вошло куда-то в спину. Рычащий прыгун в ответ взмахнул длинной лапой и когти разорвали мне плечо. Я не смог удержать рукоять и её вывернуло из руки. Халдорн со звоном отлетел в сторону. Превозмогая боль, я в отчаянии согнулся и каким-то образом ухватил тварь за щеку и челюсть. Другой рукой я выхватил кинжал и стал с воплем наносить удар за ударом в голову и шею дергающегося монстра. Прыгун наконец разжал клыки и рванул в сторону, но я крепко держал его, едва не разрывая щеку и вдавливая ногти глубоко в плоть. Он увлёк меня за собой, ударил лапой, но мне удалось увернуться. Резко подтянувшись к нему, я привстал на колено, потянул гадину за щеку вверх и на себя. Когда прыгун уперся ногами, я ломанулся вперёд и завалил его, придавил сверху и снова стал бить кинжалом в шею.

Не знаю, сколько это продолжалось, но в какой-то момент я осознал, что лежу один в луже черной жижи, а кинжал втыкается в пол. Спина с плечом горели огнём, нога пульсировала болью, в глазах всё мутилось. Несмотря на слабость, я нашел в себе силы отползти в сторону от останков прыгуна — кто знает, может, эта субстанция токсична? Уткнувшись лбом в пол, я не испытывал ни малейшего желания двигаться.

— …Саргоша? — кто-то аккуратно тормошил меня за здоровое плечо и тихо шептал: — Саргоша, вставать. Нада чапать. Давай, а то нас схарчать.

От волнения Гобля начинал путаться в словах ещё сильнее. Разлепив глаза, я посмотрел на суетящегося гоблина, то и дело поглядывающего в сторону входа.

— Саргоша, сикарахой в ветродуйка! В хатка Тыждак лечить. Стрелой!

Глубоко вздохнув, я смог опереться на одно колено и, волоча за собой ногу, стал ползти. Путь по вентиляции отложился в памяти рваными обрывками, также, как и лечение гоблина. Он отпаивал меня какими-то отварами, смазывал раны, укрывал кучей одеял и постоянно что-то бубнил. И когда горячка отступила и я наконец смог прийти в себя, первое, что я увидел, был Тыждак, устало ворочающий черпаком в котле.

Разлепив пересохшие губы, я хриплым голосом позвал:

— Гобля…

Он вздрогнул и обернулся. Несколько мгновений смотря на меня, он наконец спохватился, схватил бурдюк и стал осторожно вливать в меня холодную воду.

— Пей, Саргоша. Набираться сила.

Напившись, я отвернул голову.

— Долго я провалялся?

— Примерно один солнцекрут. — Гобля отложил бурдюк в сторону и наполнил плошку варевом из котла. — На, надо хавать, шобы весь заживать.

Морщась от боли в перемотанной спине, я принял из его рук посуду и, обжигая рот, с удовольствием поел жидкую кашу с сухарями. Параллельно я изучал записи в дриаре — теперь мне необязательно было призывать фолиант, чтобы ознакомиться с ним, достаточно было словно бы "всмотреться" в себя, и эти знания появлялись в голове также легко, как мысли или воспоминания.

Прыгун оказался обладателем тридцать девятой ступени, и оставленные им раны очень сложно заживали, а если забросить лечение, так и вовсе могли привести к смерти. Из побочных эффектов — сонливость, слабость, апатия. Так что, не будь рядом гоблина, я бы с большей вероятностью умер в той комнате. Вот и мой новый должок перед ушастым.

— Спасибо, Гобля, — искренне поблагодарил я, — и за спасение, и за еду. Я этого не забуду.

— Да лаан! — Тыждак лишь отмахнулся. — Еслиба ты подох, то хорошо, что мясо тащить не нада в хатка, сам приполз. Гобля меньше работа.

Ох уж эти гоблины! Я хмыкнул и вернулся к дриару.

Так, нога не сломана, это уже хорошо. Отравляющий эффект сошел на нет, спасибо отварам ушастого. Судя по всему, ещё десовка и я буду полностью здоров. Плохо только, что потерянное время не вернуть, но зато я остался жив и сравнительно цел. Ну и шрамов прибавилось, конечно же. Хотя это скорее плюс, ведь не зря же говорят, что женщинам они нравятся.

После того, как я восстановился, мы стали ещё осторожнее. Нет, конечно, мне по прежнему приходилось в одиночку подготавливать топливо к переноске, пока Гобля отвлекал шумом орду, но теперь его доставкой в столовую мы занимались вместе — я сторожил, а он таскал. Темп работы снизился, но зато я был уверен в сравнительной безопасности гоблина, потерять которого я не мог ни в коем случае.

Вскоре весь пол столовой был плотно усеян различным хорошо горящим хламом и мы могли перейти к финальной стадии нашей подготовки к сражению. Во-первых, пришлось пожертвовать часть запасов воды, чтобы замочить в ней огнеупорную ткань. Как я и ожидал, гоблин использовал для своего кострища не только дрова, но и различное тряпье, и, вполне естественно, плохо горящие экземпляры он откидывал в сторону за ненадобностью. Их то мы и использовали, замочив в бадье с водой, в которую предварительно добавили солидное количество соли. Просто я почему-то подумал, что после солёной воды ткань будет более огнеупорна, нежели если использовать обычную воду.