Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— Не волшебный ли это сон? О, какое счастье жить в этом мире!

Трудно выразить впечатления, которое испытал Акимцев, оказавшись со своим отрядом вглуби гилей, еще сложнее описать то, которое он получил при выходе из них. Они были настолько сильны и многообразны, что их можно только перечислить в том порядке, в каком они возникали. Что же такое гилея? Ослепительная красавица?! Да. (Первая минута). Подавляющий великолепием дворец?! Безусловно. (Первый день). Дикое нагромождение кричащих красок и вычурных форм?! О, конечно! (Утро второго дня). Приторно благоухающий клозет?! (Вечер третьего дня д). Каторжная тюрьма! Застенок в подвале! Зеленый ад! — думал он, когда его сильно поредевший отряд достиг небольшого плато, расположенного на юго-востоке Страны Винду. По мере того, как Акимцев и его люди углублялись в лес зеленая прозрачная тень гилеев превратилась зелено-серый сумрак, снопы света превратились в одиночные лучи. Они лишь изредка проникали через сплошную листву, освещая покрытык мхом стволы и ветки: возникало ощущение влажной серой коробки. Листья тоже изменились: они не тянулись лодочкой в погоне за дождевой влагой, а стояли ребром или торчком. А четвёртый день марша отряд оказался в самом центре Страны Винду. Здесь царил густой сумрак и было невозможно определить время суток. Неподвижные вертикальные полосы серо-зеленого света перемежались с густыми черно-зелеными тенями. Летучие мыши и совы бесшумно скользили между ними в поисках добычи. Стволы деревьев и лиан были покрыты серо-зелёным мхом, стояло глухое, давящее безмолвие, а воздух насыщен тлетворным запахом разложения. Люди осторожно передвигались по метровому слою опавших листьев и цветов — сверху свежих, а ниже разлагающихся. Последние несколько дней они петляли между бесчисленными воздушными корнями и доскообразными упорами, преграждающими движение, прорубая тропу среди стены папоротников. Несколько раз отряду приходилось менять направление движения, чтобы обойти упавших лесных гигантов.

В недрах высокого леса искать обходные тропы было бесполезно и, поэтому Акимцев вёл свой отряд напрямик к конечной цели — небольшому плато, расположенному на крайнем юго-востоке Страны Винду. Здесь предполагалось разбить базовый лагерь для ФПЗ. В тот день Евгений проснулся от холода. Несколько минут он лежал в позе зародыша: болела голова, как вчера и позавчера. Посмотрел на термометр: +22®. Он всунул отекшие ноги с побелевшей от постоянной сырости кожей в грязные мокрые сапог, выковырнул из кожи впившихся за ночь клещей и побрел умываться. В яме была бурая вода, но выбора не было. Он видел, как дневальный набирал воду в два котла для утреннего супа Лужа не широка и не глубока, но вода непрозрачна, и это его пугало: что таится в этой теплой грязи? Палкой провел туда-сюда и увидел, как пара черных змей и дюжина жаб метнулись в сторону; вынул палку — на ней повисли крупные пятнистые пиявки и бегали какие-то жирные насекомые: вода кишмя кишела всякой гнусной тварью. Испытывая омерзение, он всё же умылся. За завтраком он узнал, что раненому у моста солдату стало хуже: рана наголове воспалилась, он бредил и самостоятельно идти не мог. Перед завтраком Рамон отвёл его в кусты и пристрелил. Груз перераспределили по весу, тюки увязали. Рамон выстроил солдат в колонну по-одному и ещё раз проверил поклажу. Определив направление, Акимцев пошёл вперёд, следом за ним пошли остальные. Походный порядок был определён заранее. Старший лейтенант, вооружённый автоматическим карабином наперевес, открывал шествие, ориентируясь по компасу. Вслед за ним шагал богатырь Тумбу, ходячий арсенал отряда: помимо собственного оружия он нёс запас патронов. Растянувшуюся колонну замыкал Рамон, который внимательно следил за темпом движения, подгоняя отставших. В его руках был тоже карабин. Такая предосторожность была абсолютно необходима, поскольку всегда существовала опасность нападения леопарда. Во время движения команды подавались свистками. Минут пятнадцать отряд бодро шел по тропинке среди благоухающих кустов. Прошли два километра. Вдруг на пути возникло препятствие: огромный ствол, запутавшийся в невообразимом количестве лиан. Акимцев дал свисток, объявляя привал. Солдаты сбросили груз и минут десять отдыхали. Потом образовали цепочку и стали передавать оружие и поклажу через ствол с рук на руки. Подавая всем пример, Акимцев вскарабкался по сучьям наверх и, держась за лианы, посмотрел на компас, определяя направление марша. Впереди он увидел только переплетение лиан и заросли папоротников. Дальше идти стало еще труднее: лес стал ещё выше, появлялись воздушные корни, которые нельзя ни срубить, ни отодвинуть, ни согнуть. Евгений всё-таки протиснулся туда и при помощи Тумбу кое-как растянул корни: в образовавшуюся узкую щель полезли солдаты, держа на руках тюки.

— Все прошли? — спросил он Рамона. Усталый кубинец в сумраке пересчитал людей.

— Все!

— Тогда, вперед! — скомандовал Акимцев и рукой указал направление. — Вперед!

И в то же мгновение ноги его соскользнули со ствола, и он упал сначала на вонючую горячую груду гнилья, а потом провалился по горло в черную слякоть. Держась за лианы, Тумбу поспешил своему командиру на помощь, протянув приклад своего карабина. Акимцев подтянулся на руках, а подбежавшие солдаты со всех сторон подцепили его лианами. С невероятным усилием он выдернул ноги из смердящей слизи. Пот ручьями бежал по лицу, груди и спине. Присев на корточки, Тумбу стал снимать с него пиявки.

— Всё в порядке, Женья? — озабоченно спросил Рамон.

— Еще удачно отделался, — силясь улыбнуться, ответил Акимцев дрожащим голосом. — Вот в такой яме могут быть… — его слова застряли в горле: через дыру, оставшуюся после его тела, переползала змея толщиной в два пальца и невероятной длины. Евгений смотрел на дыру, а черное тело ползло и ползло через нее, слегка извиваясь, и казалось бесконечным. Солдаты что-то затараторили между собой, а один из них с видом знатока что-то стал им рассказывать:

— Что он говорит, Рамон?

Кубинец прислушался и перевёл:

— Он говорит, что это — мамба!

— Эй, черт побери! Нечего пялить глаза! Марш! — скомандовал Акимцев и подул в свисток. Отряд построился и двинулся дальше. И снова пошла работа, труд, добывающий жалкие метры пути. Люди спотыкались, падали, собирали рассыпавшиеся вещи, перепаковывали их и снова взваливали тяжелые тюки, чтобы опять споткнуться или поскользнуться через десять или двадцать шагов. Нити лиан резали лицо, опавшие сучья хватали за ноги. Как-то один из солдат дернул обрывок, висевшей перед его глазами, и вдруг высоко вверху что-то загудело: тяжелейший пучок лиан, сорванных недавним ураганом, сбивая при падении тысячи веток, упал на тропу, перегородив путь. Акимцев посмотрел на светящиеся стрелки командирских часов: был полдень.