Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

Думается, мой собеседник был прав. Запад не оправдал возлагавшихся на него надежд. Хуже того, в Камеруне он способствовал возникновению реальной опасности затяжного экономического застоя и неизбежных в этой обстановке этнических волнений.

специальное руководство о том, как обращаться с рабочими-африканцами, подготовленное этнографами для мощного горнорудного консорциума "Фриа", действующего в Гвинее. В этом документе сжато разъяснялись особенности местных верований, этики семейных отношений, описывались принятые гвинейцами нормы гигиены, питания. А через несколько лет, на страницах парижского журнала "Тан модерн", я узнал, что американские этнографы по заказу Центрального разведывательного управления США подготовили еще более целевое исследование — "Колдовство, магия и другие психологические явления и их значение для проведения военных и полувоенных операций в Конго". И подобные исследования не умирали безвестной смертью в пыли архивов, нет, им находилось практическое применение.

Осенью 1967 года вояж по Африке совершил один из представителей американского газетного семейства Сульцбергеров, парижский обозреватель газеты "Нью-Йорк Таймс".

Из столицы Ганы — Аккры он писал в редакцию: "У Африки было отвратительное прошлое, а ее нынешние родовые муки опасны. Поскольку к этому следует добавить пророчество, что этот континент останется среди международных отщепенцев, то более печальной картины не может быть. К счастью, африканцы склонны быть веселыми, милыми, философски настроенными".

Прибыв в столицу Нигерии — Лагос, Сульцбергер снова взялся за перо. Он отметил, что, "несмотря на свежие понятия о национальности, для африканца остаются наиболее осязаемыми в социальной действительности племенные факты". Подумав, он добавил: "Каждое африканское государство — это конгломерат племен, связанных только мистикой свободы, гордостью за свершенное и достоинством надежды".

В течение октября — декабря сульцбергеровские репортажи регулярно поступали в редакцию его газеты и столь же регулярно публиковались. Каждая заметка была невелика — в 650–700 слов, но появилось их не меньше десятка. Десяток капсул с ядом…

Нет, это не преувеличение. Редкий из читателей Сульцбергера достаточно был знаком с фактами, чтобы заметить, как ловко они подтасовывались. К тому же Сульцбергер не доказывал, а внушал. Он незаметными приемами создавал у читателя представление об Африке как о континенте трагического хаоса и племенного варварства, как о земле, где африканец "вынужден полагаться на благотворительность, чтобы хотя бы выжить".

Кто же оказывает эту благотворительность? Конечно, Запад. А вот неблагодарные африканцы, сообщал Сульцбергер, называют эту помощь неоколониализмом.

Копирование нравов европейской либо американской буржуазии кучкой африканских денежных тузов уже не раз служило поводом для насмешек местных сатириков. Однако их пример оказывался заразителен. Люди с более скромным достатком также начинали думать, что соблюдение европейских норм быта — и потребления — составляет неотъемлемый признак любого цивилизованного человека.

И вот женщины стали слепо перенимать европейскую моду. Квартиры обставлялись мебелью по фотографиям из английских или французских журналов. Гостей угощали вином, виски либо шнапсом, тогда как африканские напитки можно было попробовать только в босяцких пивных, где-нибудь в трущобных районах.

В конечном счете общественные вкусы, общественные привычки исподволь изменялись, приобретая все более выраженный "европейский" характер. Одновременно распространялись буржуазные взгляды: мораль, этика приспосабливались к завезенным из-за океана нормам.

Машина быстро раскручивала фильм о бурном нарастании всевозможных форм жизни. Финиковая пальма давно исчезла, появились мимозы, гигантские фикусы, знаменитые крам-крамы, ююбы, эйфорбии, первые паркинсонии. Кругом — ничего серого, только буйная зелень и яркие цветы. Сочная трава теперь с головой закрывает путников.

А вместе с растительностью на глазах богатеет животный мир: еще вчера мелькнула в сухой траве грациозная газель и первый страус, а сегодня по обширным лугам совсем недалеко бродили стада зебу и зебр и неподвижно стояли у деревьев группы жирафов; в одном кори Гай сунулся было к роскошно цветущим кустам эйфорбии и спугнул мирную чету носорогов.

Так, в африканской стране Кот-д'Ивуар первый урожай собирают в октябре-марте(основной), а второй — мае-августе: по 2 кг с дерева в год

Растет дерево какао относительно медленно: даже на самых ухоженных ти тщательно подготовленных землях они начинают плодоносить только через 3–5 лет после посадки; для достижения максимальной урожайности деревьям нужно 10 лет, однако в целом период плодоношения может длиться до 50 лет. Незатененные деревья больше болеют и хуже сопротивляются атакам насекомых и других вредителей, а их у какао хватает.

Поскольку деревья — затенители растут радом с какао, занимая на плантациях драгоценное место, и при этом не дают ничего, кроме тени, то человек издавна стремился использовать в качестве затенителя такие растения, которые приносили бы пользу не только какао, но и человеку лично. Часто для таких затенителей используют бананы, но тень от бананов не самая "правильная", да и живут бананы меньше какао. Еще один затенитель — кокосовая пальма. Применяют и другие затенители.

— Господа, — подошел к белым пассажирам капитан, — хотите ли видеть маленькое представление, гладиаторский бой, но не в римском Колизее, а в Конго? За остановку судна с четырех человек я возьму немного — четыреста французских франков. Предупреждаю — зрелище не для нервных!

— Я уже видел, это надоело, — закряхтел полковник, мельком взглянув на усыпанную крокодилами отмель.

Отец Доменик и мистер Крэги отказались.

— Ван Эгмонду обязательно нужно посмотреть. Это выглядит так по-африкански! Готовьте свой фотоаппарат, корреспондент, — добавил мистер Крэги.

Движение руля — и суденышко осторожно подошло совсем близко к берегу, прямо к песчаной косе. Капитан спустился на палубу, направился к группе сидящих на корточках носильщиков. Так как денег у негров нет и уплата штрафов невозможна, то белые судьи за все провинности приговаривали туземцев к принудительным работам, и все носильщики поэтому были осужденными. Не вставая со стула, Гай ногой подтянул сумку и вынул из нее пистолет. — Вот полюбуйтесь, отче. Передайте этому весьма уважаемому лицу, что я стреляю без промаха стоя, сидя, лежа и повиснув вверх ногами, никогда не хожу без оружия и открываю огонь не целясь.

Духовный пастырь благочестиво перекрестил Гая и сказал мягко: