Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— Жан-Батист, подготовь пять человек для поиска. Ночью мы с Джинджи совершим поиск в Турек, — решил Шеннон.

— А как же я?

— Ты наведешь порядок здесь? Завтра с утра проведи вылазку в направлении реки. Может удасться нагнать противника. Выступаем на рассвете, а пока выставь посты. В предрассветных сумерках "виллис" уехал на юг, а Жан-Батист с восьмью самыми надёжными бойцами выступил по следу неуловимого противника.

В это время отряд Акимцева расположился на берегу одной из многочисленных проток Зангаро. Мерно шелестели ножные насосы, медленно раздувая бока резиновых лодок. Акимцев развернул топографическую карту долины реки Зангаро. Она была сделана на основе аэрофотоснимков, сделанных пролетавшими над страной самолетами и грешила рядом недостатков. Они, к счастью, не играли существенной роли при планировании операции:

— Рамон, проследи, чтобы в каждую лодку погрузили три канистры горючего, двадцатилитровый бак с питьевой водой, репеллент от насекомых и ящик с консервами.

— Хорошо, Женья! Что будем делать с машиной?

— Иди. Я подумаю.

Синий форд был оставлен где-то в джунглях, в самом начале слоновьей тропы и, вроде, замаскирован. До него было километров десять. После того, как вчера сбежали последние носильщики, тащить грузовик по старой слоновой тропе было бессмысленно и его замаскировали в небольшой лощине под охраной Рамона и трёх курсантов. Часть груза навьючили на солдат Буассы и понесли дальше. После того, как вышли на поляну, Акимцев вышел на связь с Центром, докладывая обстановку. Неизвестный начальник на том конце линии разрешил действовать по собственному усмотрению. В случае столкновения с превосходящими силами противника, ему следовало перевалить через Хрустальные Горы и организовать там базу для повстанческого движения. Не теряя ни минуты, Акимцев послал майора Буассу за Рамоном и остатками груза. Он видел с какой неохотой туземные солдаты исполняют его приказ. Тяжело нагруженные люди вернулись за полночь. По дороге часть солдат дезертировала и несколько единиц оружия пришлось бросить в машине.

Сейчас старший лейтенант решал дилемму: немедленно выступить или потерять четыре часа, чтобы ещё раз сходить к машине, поставив под угрозу выполнение задания. Он видел, как пять чёрных колбас медленно сползли с берега, спугнув черноклювых цапель того же молочно-коричневого цвета, что и вода, в которой они ловили рыбу. Подошёл Рамон:

— Женья, всё готово!

— Что с боеприпасами?

— Боеприпасами обеспечены хорошо. По сотню с лишним патронов и четыре гранаты выданы бойцам при выдвижении к Туреку. В цинковых коробках — дополнительно штук по сто пятьдесят патронов и две гранаты на каждого. Тут осталось немного оружия. Что с ним делать7 Они всё равно его бросят! — Рамон брезгливо махнул в сторону столпившихся зангарских солдат:

— Закопайте где-нибудь. Авось пригодится. — Акимцев стал проверять своё снаряжение. Плащ-палатка, запасное белье и всякая хурда, вроде бритвы, зубной щётки, мелких трофеев, уже погружены в лодку. На ремне — пистолет, штык-нож и две "лимонки". Две запасные обоймы к эскаэсу, коробка на сто патронов и три гранаты — в вещмешке. Там же индивидуальный медпакет. В голенищах яловых широких сапог ещё две эскаэсовские обоймы, а в планшетке, кроме документов и компаса, еще штук сорок патронов к макарову. Что ж вполне достаточно. Удовлетворённый результатами осмотра, старлей посмотрел на Рамону, с интересом наблюдавшего за командиром.

— Срочно позови майора.

Спати Буасса вразвалочку подошёл к Акимцеву. Было видно, что этот привыкший к городским удобствам, когда-то тучный человек за последнюю неделю сильно похудел. Несмотря на явное пренебрежение со стороны Рамона, он вызывал у старшего лейтенанта невольное уважение. Ведь мог же сбежать на "Комарове" но не сделал этого. Это был единственный старший офицер армии Зангаро, который остался с ними.

— Спати, у нас в лодках всего двадцать посадочных мест. Ты можешь взять с собой только пятерых.

— Я не брошу своих, — гордо ответил майор. — Я дам Вам проводников, а с остальными пойду на юг, в Габон. Вы сможете нас переправить на тот берег? Это не займёт много времени.

Акимцев кивнул. Река делила Зангаро на две изолированные области, и на том берегу у людей майора появлялся шанс выжить.

— Но лодки уже загружены, — возмутился Рамон, враждебно относившийся к майору.

— Мы должны им дать шанс, — произнёс по-русски Акимцев. — Разгрузи пару лодок: тогда сможем перевезти всех людей майора в два приёма.

— Мы потеряем время.

— Не больше, чем если вышлем дозор к грузовику.

Рамон закачал головой, не соглашаясь с командиром, но приказ выполнил. Переправа четырёх десятков человек через Зангаро заняла около часа.

— Прощайте, Спати! Счастливо Вам добраться до границы, — он крепко пожал майору руку. — А может всё-таки с нами?

Буасса отрицательно замотал головой.

Акимцев убедился, что все его люди сели в лодки, и завел подвесной двигатель. Заработал второй мотор, третий, четвёртый… Вереница невиданных доселе плавсредств отвалила от берега и начала свое путешествие вверх по широкой мутной реке. Они прошли под левым берегом, на котором ещё копошились люди Буассы. Их было человек тридцать, может больше. Они сновали вдоль берега, суетились и жестикулировали, разбирая остатки интендантства.

— Какие у них шансы добраться до границы, Рамон? — спросил Акимцев.

— Никаких.

Люди Буассы скрылись за поворотом реки. Поверх равномерного пыхтения подвесного двигателя Акимцев мог слышать пение птиц. Расслабившись, он наблюдал за стайкой пичуг с серебристым хохолком, которые летели перед его лодкой. Все три уровня растительности тропического леса были ясно видны на каждом берегу. Орхидеи свисали со второго, среднего яруса деревьев, в то время как нижний облюбовали кормораны и зимородки. Акимцев опустил свой палец в воду, и он покрылся коричневым налетом! Маленький тощий солдат покачал головой предостерегающе:

— Не надо совать руку в воду, там — крокодил. — И действительно, через две минуты он заметил уродливые морды.

Река постепенно сужалась, распадаясь на рукава, извиваясь и прокладывая свой путь сквозь тропический лес. Почти незаметно растительность сгустилась. Сквозь сплетение ветвей над головой Акимцев все еще мог видеть небо, но вскоре он перестал следить за маршрутом, пока река изгибалась на излучинах, змеилась назад, как бы ловя свой хвост, потом неожиданно делала поворот в противоположном направлении. После каждого Долгого Дождя река могла течь по совершенно другому руслу, отличному от того, которым она следовала несколькими месяцами ранее. В сезон дождей новые протоки открывались, старые — закрывались, местами образуя заводи. Излучина сменяла излучину, перекат следовал за перекатом. Они были бесконечны. Когда лодки огибали излучину, за ней открывалась другая, за ней — третья. Казалось, что река была против него, как и все на Чёрном континенте. Спустя некоторое время Акимцев окончательно осознал, что от его карты немного проку, поскольку протоки, по которым двигался к северу, с воздуха попросту не видны.