Родривар Тихера - 4.Время жестоких чудес (СИ)

Мозг, как незажившая рана с сорванной повязкой, пульсировал болью от воспоминаний. Тот вызов, на экстренное заседание Совета — с которого все и началось. Ворох фактов, вперемешку с чьими-то измышлениями, который на него и членов Совета вывалил магистр Суун Бейтс — откуда он вообще эту ересь взял? Странно, но Совет в нее поверил — а вот словам самого Энакина, нет! Он тогда рассказал и объяснил, кажется, все: откуда узнал, почему так сделал — попробовал даже донести до членов Совета мысли Райдена на этот счет. Выводы, которые Совет сделал из его слов и тех домыслов, что привел магистр Бейтс, были по-настоящему оглушительны: выходило, что именно он, Энакин Скайуокер, вместе с Райденом Дуку затеяли не больше и не меньше, как государственный переворот. — Пожелали руками Ордена свергнуть обоих ситхов, чтобы самим захватить власть над КНС, а впоследствии — и над Республикой тоже. Впрочем, насчет Республики как раз большинство членов Совета не настаивало. Энакин отдал магистру Винду, исполнявшему обязанности главы Совета, инфокристалл с записями ключей-дескрипторов, что передал ему Райден — и благодаря которым только и оказалось возможным вывести Сидиуса на чистую воду. Рассказал о месяцах слежки и наблюдения — вплоть до того момента, как им с гранд-мастером пришлось лететь к брошенному комплексу «Ли-Мердж». Он ссылался на Йоду — ему ответили, что гранд-мастер еще находится в Палатах Исцеления, и пока не пришел в себя. Он просил связаться с Оби-Ваном — в ответ получил заявление, что связь неустойчивая, и что магистр Кеноби вне зоны доступа: война, однако! Но, Мэйс Винду, кажется, был на его стороне. Йода ведь с ним говорил. — Как раз перед началом операции по поимке старшего ситха, закончившейся так трагически. Корун и предложил не рубить с плеча: поместить Энакина в его собственных комнатах, что он занимал в Храме — вроде как под «домашний арест», — и дождаться, когда гранд-мастер Йода придет в себя, а магистр Кеноби вернется на Корусант. Поскольку дело было уж очень сомнительным, а доказательства — слишком шаткими, Совет решил последовать этому предложению. Правда, охрану из Стражей Храма к дверям его жилища поставили…

Одного Энакин не мог понять: какого черта к нему тогда приперлась Олана Чион? Нет, он знал, что девушка его очень не любит — хотя, о причинах этой нелюбви и обо всех ее прочих претензиях имел весьма определенное, нелестное мнение. Только, раз презираешь кого то — нафига лезть к нему? Воспоминание вытащило на поверхность образы и слова…

— Про сенатора Наберри передают интересные слухи в ГолоНете…

Энакин невольно поднимает голову, вглядываясь в глаза посетительницы: абсолютно никаких колебаний в Силе! — интересно, какое ей вообще есть дело до Падме? Фон, которым тянуло от Оланы… этакая смесь чувства собственного превосходства с ощущением легкой брезгливости: как будто кто-то на тупую неразумную тварь, бесцельно копающуюся в грязи, смотрел! И, абсолютное чувство собственной правоты — и Света, — впрочем, иного от любого джедая ждать было сложно. Разве что… последнее время Энакину больше приходилось общаться с теми джедаями, что сомневались — не сомневающихся, на войне убивали слишком быстро! Помниться, разум тогда кольнула мысль: такую чистоту ауры может иметь только тот, кто отсиживается в тылу — подальше от смертей и чужого горя! — ну да, Олана же демонстративно отказалась возвращаться на фронт, после гибели наставника, и того, как ее посвятили в рыцари. Чистоплюйка…

Похоже, девушка что-то такое уловила сквозь Силу. А может, ей просто не понравилось, что на ее слова не реагируют.

— Ну, чего ты молчишь!

— А что я должен тебе говорить? И, что ты вообще тут у меня забыла?

— Твоя *:;╧? тут недавно чуть концы не отдала — а ваши…

Олана запнулась, проглотив грязное словцо, что явно собиралась сказать — а потом продолжила.

— Умерли, оба, а она выжила — так что, радуйся, грязная тварь — вы еще сможете с ней покувыркаться в постели! Какой позор! — ты понимаешь, что позоришь Орден? Или тебе наплевать…

Дальше был какой-то поток слов, которые Энакин уже не воспринимал — похоже, эта «рыцарь» сейчас просто пересказывала ему содержание передачи какого-то грязного, скандального новостного канала, откуда-то из провинции. Тамошние «журнализды» из ГолоНета обожали такого рода лживые жареные сенсации. Мозг никак не хотел соотнести вот эту белизну ауры пришедшей к нему с непонятными претензиями дуры, с грязью и мерзостью ее слов. Слов, которые она говорила про его якобы чуть не умершую жену, и детей, которые — если верить ее словам — не выжили…

Энакин понял, что пытается сжать в кулак сведенные судорогой пальцы левой руки, которые он вытянул вперед — по направлению к замолчавшей, наконец-то, Олане Чион. Сама Олана бессильно сучила ногами, не достававшими пола, вися в воздухе — и цепляясь обеими руками за горло! Разъехались в стороны двери, ведущие из маленькой прихожей в общий коридор — и на него обрушалась ослепительная стена из огня, света, и боли. Потом он потерял, от этой боли, сознание.

Мэйс Винду расхаживал по кабинету — из угла в угол. Те, кто хорошо знал джедая, сразу бы сказали, что магистр недоволен, точнее — очень недоволен. У обычного человека такая степень недовольства обычно называется: «Находится в ярости» — но, джедаи народ необычный, и с эмоциями справляться умеют прекрасно. Вот и Винду тоже, справился… ну, почти! — во всяком случае, желание кое-кого придушить у него уже почти пропало. Но, черт! — почему так вышло-то — проспать почти, что настоящий переворот в Ордене? Опыт же говорил: собратья иногда могут быть такими же упрямыми бантами, прущими напролом, как и идиоты из Сената! — Так какого хатта, спрашивается, он сосредоточился исключительно на республиканских проблемах? Нет, Мэйс — то, что произошло, это, прежде всего, твоя вина: в отсутствие гранд-мастера Йоды упускать из виду наш любимый «клуб по интересам» — то есть, Высший Совет — никак не следовало. В конце концов, чем Совет отличается от Сената? — и там, и там сидят люди, которые выражают интересы каких-то групп, или фракций. А ты про это забыл, или — предпочел не придавать этому значения! Вот теперь и имеешь то, что имеешь — и Скайуокер это лишь начало: твое чувство определять Уязвимую Точку, место «перелома», тебя еще никогда не подводило! — История с Энакином это именно перелом, однозначно…

Так в чем дело? — А дело в том, что КНС скоро прикажет долго жить — так, или иначе: вон, те же мууны уже вовсю зондируют почву для сделки, и готовы вернуться в Республику на любых, более или менее приемлемых условиях. Даже новичку в политике абсолютно ясно: без Графа Конфедерация не жизнеспособна — только он умел, обходя острые углы и сглаживая противоречия, держать в узде эту свору корпорантов. — Где каждый был озабочен, прежде всего, исключительно собственным благополучием: «дружили» они все только против Республики! То есть, возвращение «блудных детей» под крыло Корусанта — это всего лишь вопрос времени. Ну и того, кто и на каких условиях согласится прогнуться: возможно, что самых упорных и придется убеждать силой — потом, когда основная масса их бывших подельников и союзников уже снова окажется в составе Республики. Да, всем это понятно… и в Ордене тоже многие это сразу поняли. Окончание войны сильно поменяет расклады и в самой внутренней жизни Храма. Те, кто вернутся с фронта, могут задать кое-кому вопросы, вроде: «А вы, в каком полку служили?» — и не факт, что после этого они вступят, и поддержат «твою» фракцию. — Особенно, если ты за всю войну ни разу и на фронте то не был! Что это значит? — а значит это, что кому то срочно могло понадобиться чем то «проявить» себя: записать себе несколько очков в актив. Только политика все же не азартная игра.