К. Уэджерс - Под сенью короны

Матриарх Тобин выбрала темно-красное сари, отделанное золотой нитью. Ее сари полностью затмевало мой черный наряд, и я оценила чувство стиля старшей из матриархов.

Потерев ладони, я оглядела присутствующих и глубоко вздохнула:

– Значит, так, для начала установим основные правила сегодняшних переговоров. Во-первых, ничто не считается согласованным без моего одобрения и моей печати. Я объяснила медиатору, что в обсуждениях чего бы то ни было за Индрану решаю я и только я. Попытайтесь донести это до всех, с кем будете разговаривать сегодня. Но это не значит, что я не буду вас слушать и учитывать ваше мнение. В конце концов, для этого все вы здесь. – Я улыбнулась Сабине, надеясь разгладить беспокойные морщинки на ее лбу. – Я хочу, чтобы вы участвовали в переговорах, так что не молчите.

– Да, ваше величество, – она склонила голову, и плечи у нее немного расслабились.

– Во-вторых, никто не упоминает Канафи…

– Но, ваше величество, – Фанин заерзал на стуле, – это же…

– Никто, Фанин! Мы обсудим это в свое время, но не в первый же день переговоров. Ясно?

– Да, ваше величество. А что нам говорить, если они поднимут этот вопрос?

– Что в настоящий момент мы не готовы это обсуждать. И перевести разговор на одну из пятнадцати тем из вашего списка.

Он резко кивнул, явно недовольный, но больше ничего не сказал, поэтому я переключилась на матриарха Саито.

– Катерина, мне бы хотелось, чтобы вы как следует изучили все лица за столом. К концу дня я буду ждать отчет о поведении присутствующих и о том, чего нам ожидать от наших саксонских друзей.

– Да, мэм.

– Ну что ж, – я хлопнула руками по коленям и встала, – пора остановить эту войну.

Все двинулись к выходу из комнаты, а я схватила за руку проходящую мимо Гиту.

– Не своди глаз с Трейса. Запоминай и записывай абсолютно все.

– Есть, мэм. – В ее голосе послышался невысказанный вопрос.

– Моя интуиция неспокойна, Гита, и это вовсе не из-за завтрака. Следи за ним, потому что я не смогу.

– Да, мэм.

– Отлично. – Я еще раз сжала ее руку и отпустила, а затем вышла в коридор с Эммори и Касом.

Переговоры – весьма нудное, утомительное и нервное занятие, независимо от того, ведут ли их контрабандисты или короли. Первый час ушел на формальные заявления медиатора Биллингса. Второй час мы читали исходный мирный договор.

Помещение было довольно уютным, явно рассчитанным на снятие напряжения. На светло-кремовых стенах виднелся узор из кругов цвета охры. Того же цвета были удобные кожаные кресла вокруг обширного круглого стола. У одной из стен стоял столик с закусками, чаем и кофе. На большом столе расставили несколько кувшинов с водой. В металлических подставках под ними отражались годовые кольца огромного древесного ствола, из которого изготовили столешницу.

– Императрица Хейлими, – сказал медиатор Биллингс, когда мой смати сообщил, что пошел уже третий час, – вы не откажетесь объявить претензии Индраны?

– Разумеется. – Я откинулась назад и стала зачитывать список, выданный мне Фанином. Я пропустила Канафи, указанную четвертым пунктом, и сразу перешла к пункту пять. Но саксонцы беспокойно заворчали, а Трейс на мгновение сжал зубы.

– Спасибо, ваше величество, – сказал медиатор Биллингс и повернулся к Трейсу: – Король Трейс, есть ли у вас ответ от имени Саксонского Королевства?

Трейс поднялся, опираясь ладонями о стол.

– Мне нечего сказать, за исключением того, что все обвинения Индраны безосновательны и низки. Ни по одному из этих вопросов нет и не может быть доказательств. – Говорил он совсем не так, как вчера вечером, а в мою сторону вообще не смотрел.

В комнате мигом стало шумно. Фанин и матриарх Тобин вскочили на ноги. Матриарх Ванди смотрела на все округлившимися глазами и взглядом просила у меня совета. Я покачала головой, жестом велев Катерине оставаться на месте.

«Сядьте, оба!» – велела я по закрытому каналу, и матриарх Тобин опустилась в кресло. Фанин помедлил секунду и тоже сел.

– Тихо! – крикнул медиатор Биллингс. Многие, включая Трейса, дернулись от его крика и удивленно посмотрели на медиатора. Как ни странно, я ожидала подобной реакции от этого мягкого человека. Солярианские переговорщики гордились своей способностью разрешать сложные ситуации, в первую очередь умением контролировать толпу. Очень успешное и прибыльное занятие.

– Следующий, кто повысит голос, будет удален с переговоров до самого их конца. Это всем ясно?

Раздалось согласное бормотание. Трейс сел, выглядя при этом достаточно мрачно. Я кивнула Биллингсу и тоже села.

– Ваше величество, – сказал он Трейсу, – ее императорское величество представила доказательства по нескольким вопросам из списка. Многие вопросы совсем просты, и их легко можно решить, если вы выслушаете мои предложения. Что касается Канафи…

– Прошу прощения, медиатор. – Я знала, что перебивать его опасно, поэтому сделала это с улыбкой, надеясь хоть немного его успокоить. – В настоящий момент мы собираем доказательства касательно Канафи, поэтому я бы попросила перенести обсуждение этого вопроса на последний день.

Секунду Биллингс смотрел на меня, сузив синие глаза, потом улыбнулся и кивнул:

– Разумеется, ваше величество. У вас есть сорок шесть часов, чтобы представить мне доказательства по этому вопросу, в противном случае он будет исключен из повестки.

– Принято. Благодарю вас.

– Позвольте продемонстрировать мои предложения по остальным вопросам индранского списка. – Биллингс откашлялся, и список появился на пустой стене за его спиной.

Я налила себе стакан воды и молча передала его Эммори. Тот проверил стакан и отдал Уиллимет. Она сделала глоток, вытерла край стакана и вернула его.

Я заметила, что Трейс внимательно наблюдает за всей этой процедурой, и отсалютовала ему стаканом. Он посмотрел на меня загадочным взглядом – не то раздраженным, не то оценивающим – и переключился на медиатора.

Выслушав предложения Биллингса, мы прервались на ланч. Трехчасовой перерыв был рассчитан на то, чтобы обе стороны обсудили все варианты. Поскольку этот процесс начала Индрана, нам нечего было обсуждать, пока Трейс со своими людьми не решат, принять или отвергнуть предложения медиатора.

Просыпаться от криков всегда неприятно, поэтому я очнулась совершенно дезориентированной.

«Эммори, что происходит?»

«Фанин и матриарх Саито спорят, ваше величество».

Я застонала.

«О чем?»

«Касательно вопроса под номером три, ваше величество. Фанин считает, что денежная компенсация, запрошенная у саксонцев, слишком мала. Он хочет увеличить ее в три раза, как предлагает медиатор Биллингс».