Владимир Васильев - Смерть или слава. Чёрная эстафета [сборник]

— У меня нет семьи, — проворчал Зислис. — Ты что, не знаешь?

Суваев озадаченно хмыкнул.

— Слушай, — спросил Зислис с неожиданным интересом. — А откуда ты так хорошо знаешь корабли чужих? Я вот ни в жизнь бы не понял, что это крейсеры азанни. Кто они вообще такие — азанни?

— Птички, — пояснил Суваев. — Небольшие такие, с индейку.

Суваев умолк; Зислис продолжал с нажимом глядеть на него.

— У меня дед работал на Земле в конторе, которая занималась инопланетянами. Тогда это еще представлялось важным и секретным. Потом все развалилось, а дедовский архив остался отцу. Отец перебрался на Волгу, архив захватил с собой. А потом я на него наткнулся, в промежутке между компьютерными играми. Еще пацаном… — Суваев вздохнул. — Но это все ерунда. Меня другое поразило, когда я понял.

Зислис был уже вполне заинтригован.

— Что?

Веригин и даже Бэкхем глядели на Суваева и слушали, затаив дыхание. Суваев знал о чужих поразительно много. Преступно много.

— Дрхив все эти годы пополнялся, — сказал Суваев ровно. — Сам собой. Я заметил это, когда увлекся кораблями чужих. В каталоге все время появлялись новые типы, а на некоторые падал служебный гриф «устарел».

Веригин подозрительно прищурился:

— Слушай, Паша… А ты не сочиняешь, а?

Суваев уныло пожал плечами:

— Мне никто не верит. Никогда. Кажется — зря.

Тем временем на диаграмме происходило следующее: переднее пятнышко, в котором Суваев опознал крейсер чужих, исторгло облачко точек. Точки быстро рассыпались, охватывая грузовозы правильной полусферой. Двигаясь быстро и слаженно, они заставили грузовозы изменить направление полета, потом снова изменить — и скоро оба волжских корабля уже не удалялись от планеты, а приближались к ней. А крейсер пошел на перехват лайнера — тот как раз выходил за пределы атмосферы. Второй крейсер пассивно ожидал в отдалении, продолжая медленно дрейфовать к Волге.

— Это еще что за блохи? — пробормотал Веригин. — А, Паш? Что скажешь?

— Это истребители. Одноместные. Для боя в ближнем космосе.

Веригин чмокнул губами и некоторое время задумчиво созерцал точки на диаграмме. Суваев лениво переключал на своем экране сигналы с разных спутников. Потом оживился.

— О! Глядите! Точно — это одноместные корабли-истребители подчиненного класса. Любой крейсер-матка несет их несколько тысяч.

Продолговатый, похожий на каплю предмет мелькнул на экране Суваева; тот переключился на запись, отмотал кадры назад и зафиксировал истребитель в неподвижности. Действительно, капля с несколькими небольшими выростами по бокам. Никаких стабилизаторов или чего-нибудь похожего — чужие строили корабли по чужим принципам. Зислис, жадно глядящий в экран, с сожалением вздохнул.

В эфире продолжалась суматоха, только теперь там царила еще большая сумятица, чем перед взлетом, — панические передачи с грузовиков и лайнера сделали свое дело. Чужие принуждали корабли к посадке назад, на космодром. И людям ничего не оставалось делать, как подчиняться.

— То-то директорат сейчас в штаны наложил! — злорадно заметил Веригин.

— А ты бы не наложил? — спросил Бэкхем, как показалось Зислису — ревниво.

Веригин честно признался:

— Да и я бы, наверное, наложил… Такие махины!

— Да не очень-то они большие, — проворчал Суваев. — Истребители-то. Метров по десять — двенадцать, не больше.

— Я о крейсерах, — вздохнул Веригин.

— Но лайнер наш даже истребители, поди, сожгут и не почешутся… — Зислису страшно захотелось закурить, но сегодняшнюю сигару он уже выкурил. Час назад. Прямо здесь, в зале. Правда, сначала по полу ее повалял, как ребенок врученный родичами гостинец.

Веригин продолжал любопытствовать:

— А о самих чужих ты что-нибудь знаешь? Какие они? Их что — несколько разновидностей? Я думал — только свайги…

— Не-е-е! — сказал Суваев. — Не только. Свайги — ящеры, это почти всем известно. Кроме них, есть азанни — мелкие птицы и цоофт — крупные птицы, вроде страусов. Есть еще Рой — это семья гигантских насекомых, и а’йеши — создания, которые живут в сильном холоде, минус сто по Цельсию для них самое то. Я не вполне разобрался, но мне кажется, что это неорганическая жизнь.

— И кто с кем воюет? Птички с этими… холодильниками?

В Веригине неожиданно проснулось жадное любопытство.

Он не знал — верит в россказни коллеги или не верит. Но слушать было до жути интересно.

— Нет. — Суваев замотал головой. — Все пять разновидностей чужих давным-давно заключили союз. А с кем они воюют — архив умалчивает. По-моему, с пришельцами вообще черт-те откуда — чуть ли не из-за пределов галактики.

Зислис задумчиво вздохнул:

— Это какие ж корабли надо строить, чтоб перемахнуть в соседнюю галактику…

Невольно он передернул плечами, представив себе эту бездну — миллионы световых лет пустоты. Там ничего нет — даже звезд, даже межзвездной пыли. Хотя кто из людей может знать хоть что-нибудь определенное о межгалактической бездне? Разве что чужие знают, они по крайней мере там бывали…

— Заходят на посадку. — Бэкхем встрепенулся. — Быстро они что-то!

Оба грузовоза и лайнер уже валились на поле космодрома; причем снижались они слишком стремительно. Стремительнее, чем полагалось таким кораблям. А следом снижалась громада крейсера — необъятный, в полнеба, диск.

— Утренний, самый первый, был куда больше! — заметил Веригин неуверенно. — Кстати, Паша! Чей это был корабль? Насекомых?

Суваев поднял на Лелика Веригина ничего не выражающий взгляд.

— Я не знаю. О таких кораблях в архиве ни слова не говорилось.

— Может, это враги? Враги наших чужих, из другой галактики? — предположил Зислис.

Бэкхем фыркнул; Веригин удивленно покосился на Зис-лиса.

— Ну, ты сказанул! Наших чужих! — И он хихикнул, но получилось как-то жалко и неубедительно.

— А что? — Зислис ничуть не смутился. — Разве это не так? Мне чужие из своей галактики как-то милее… Даже эти… низкотемпературные. Нутро подсказывает.

— А мне нутро подсказывает, — пробормотал Суваев, — что разнесут Волгу на кварки к чертям свинячьим. Невзирая на наше присутствие.

— Зачем же они тогда лайнер сажали? Жгли бы прямо в космосе, и никакой мороки. Чисто и гигиенично. Вакуум не щадит…

Веригин вдруг вспомнил, что на лайнере находятся жена и дочь Суваева, и осекся.

— Почему ты не улетел? — спросил вдруг Бэкхем Суваева. — Бросил пост, побежал спасать семью и вдруг вернулся. Я не понимаю.

— Что тут понимать? — Суваев пожал плечами. — На лайнер я их пропихнул за бабки. Мне места уже не оставалось. Да и какая разница, где подыхать — здесь или в космосе? Здесь хоть дышать можно до самого конца.

— Что-то настроение у тебя чересчур мрачное. — Зислис вздохнул и добавил: — Впрочем, у меня тоже.