Владимир Васильев - Смерть или слава. Чёрная эстафета [сборник]

«Алые небеса! — подумал Куан-на-Тьерц с легкой досадой. — Почему уничтожить планету всегда проще, чем покорить ее хозяев?»

Фломастер и Ханька курили сигарету за сигаретой, и в канцелярии теперь было сизо от дыма. То и дело появлялся Яковец, перебрасывался с Фломастером несколькими рублеными фразами и снова исчезал.

— Ну, — не выдержал Ханин. — Что мы еще упустили?

Лейтенант нервно погасил окурок о край переполненной пепельницы.

— Откуда я знаю? — угрюмо спросил он. — Я спец по патрулированию, а не по отражению атак из космоса. Я и об атаке-то узнал от наблюдателей…

Ханин вдруг наморщил лоб и задумался. Уловив его настроение, насторожился и Фломастер, и тут его озарило.

— Стоп… — протянул лейтенант. — Зислис! Это он сказал, что начинается атака! Ну-ка давай его сюда!

Ханин с готовностью вскочил на подоконник и рявкнул в форточку:

— Зислис! Ау!

В курилке перед крыльцом сидели на лавочках человек шесть; мимо Яковец гнал кого-то к четвертому с грузом заряженных батарей.

Зислис послушно покинул курилку и остановился на краю дасфальтовой полосы. Глядел он на лицо Ханьки, что маячило в открытой форточке.

— Чего? — спросил Зислис, поправляя бласт за плечом.

— Не «чего», а «я», вояка, тудыть… — буркнул Ханин. — В канцелярию!

Зислис пожал плечами и зашагал к крыльцу. Спустя несколько секунд он возник в дверях канцелярии; за его спиной, конечно же, маячил второй наблюдатель — Лелик Веригин.

— Миша, — без обиняков начал Фломастер. — Как ты узнал, что готовится атака? И что вообще творится там, на орбите? Можешь внятно рассказать?

Зислис пожал плечами и неуверенно пояснил:

— Там несколько флотов чужих. В смысле — нескольких рас. Они совершали какие-то малопонятные маневры, перестраивались. И похоже, перестраивались для обороны. Не то между собой передрались, не то еще кто-то к Волге спешит — не знаю. Маленькие десантные корабли мы засекли со станции; их там как гнуса в тайге. Крейсеры их как раз высаживали. Ну, я и решил, что сейчас будет атака…

— А с чего ты взял, будто флоты перестраиваются именно для обороны? — переспросил лейтенант с некоторым нажимом. Взгляд его был жадным, и в нем легко прочитывалась надежда. Надежда на новую информацию, которая прояснит все, что случилось. И подскажет — как поступать в дальнейшем.

— Ну… — протянул Зислис, припоминая. — Бублики свайгов строились в оборонительную воронку, и крыло азанни… тоже.

— Воронку? — Фломастер приподнял брови. — Крыло?

Зислис вздохнул и признался, с некоторым даже облегчением:

— Это нам Суваев сказал. Он откуда-то много знает о чужих. Какая-то база у него на компе живет, он ее на досуге проглядывал. В общем, поглядел он на диаграмму и говорит: мол, чужие к обороне готовятся. И о расах инопланетян, кстати, он нам рассказывал кое-что.

— Так-так… — пробормотал Фломастер и переглянулся с Ханькой. — А где он сейчас?

— В городе, — не задумываясь ответил Зислис. — Последний раз он звонил нам из дому.

— Надо его сюда вызвать! — решительно сказал Фломастер и потянулся к видеофону. — Номер?

— У него жена, — предупредил Зислис. — И дочка. Он их не бросит в такой момент.

Фломастер поморщился:

— Да кто его заставляет бросать? Пусть вместе и приезжают… Номер?

Зислис продиктовал, Фломастер немедленно пробежался пальцами по цифровой панели, но на вызов никто не отозвался, хотя ответа ждали вдвое дольше обычного.

— Хреново, — вздохнул Фломастер, сразу поскучнев.

Он поразмышлял с минуту.

— Вот что, — начал он, глядя Зислису в глаза. — Вы сможете сейчас возобновить наблюдение? Со станции?

Зислис задумался и пожал плечами:

— Вообще-то главную антенну раздолбали. Я не знаю, насколько серьезны повреждения. Смотреть надо.

— Вот и смотрите, — велел Фломастер, и по его тону сразу стало понятно, что это — приказ и раз уж Зислис с Веригиным добровольно назвались ополченцами, то придется приказ выполнять.

— Ладно, — согласился Зислис. — Лелик со мной?

— Конечно, — подтвердил лейтенант. — И ты, Ханька, с ними ступай. Доложите сразу, как что-нибудь прояснится.

— Есть, — коротко, по-патрульному, отозвался Ханин и встал.

— Потопали…

Фломастер вновь потянулся к цифровой панели, и Зислис понял, что он будет раз за разом набирать номер Суваева.

Только ответит ли Суваев?

Зислис вздохнул и направился к выходу следом за сержантом и Леликом Веригиным. У самой двери он машинально отметил, что здоровый патрульный бласт словно бы сроднился с плечом и уже перестал мешать. Словно стал частью тела.

Все-таки человек и оружие как-то связаны. Неким мистическим образом — не поймешь, кто для кого создан. Человек для оружия или оружие для человека. Наверное, из людей со временем получились бы идеальные солдаты — содрогнулась бы вся вселенная. Дай лишь дорасти до технического уровня чужих…

Только позволят ли людям до такого уровня дорасти? Зислис мрачно покосился на вражеский крейсер в зените и подумал: нет, не позволят. Точно.

К станции они пустились легкой рысцой.

— Это где-то здесь… — задумчиво протянул Чистяков, глядя в экран бортового компа. — Ищи ориентиры.

— Какие, к бесу, ориентиры? — проворчал я. — Ригтельд мне только координаты дал.

— Если верить компу, мы на месте.

— Значит, мы и есть на месте. Или ты не веришь компу?

— Да чего вы собачитесь, — вздохнула Юлька. — Выйти да осмотреться, всего и делов.

Я покосился на нее — кажется, Отчаянная пережила потерю корабля легче, чем я. Или держала себя в руках покрепче моего — то и дело в зеркале-обзорнике мелькала моя мрачная физиономия. А Юлька казалась бесстрастной.

Но наверное, только казалась. Она ведь тоже любила свой малюсенький «бумеранг». Тоже считала его частью себя, продолжением собственной личности.

Вокруг расстилалась изрытая трещинами известковая долина. То и дело на пути попадались узкие колодцы, на дне которых плескалась мутная жижа, — как-то раз я в такой провалился и просидел по пояс в воде двадцать два часа, пока меня не выловили Вася Шумов с покойным ныне Захар Петровичем Залуцким, первооткрывателем Долины Гейзеров. Захар Петрович говорил, что, если б я не ругался на всю округу, они прошли бы мимо. А я бы так и сдох в этом дурацком колодце от голода, а еще вернее — от переохлаждения.

— Останови, что ли… — сказала Юлька и, едва вездеход лег брюхом на известняк, толкнула дверцу. Выскочила. Огляделась. Порывистый ветер ерошил короткую каштановую стрижку. Я вдруг подумал — а как бы выглядела Юлька, если б не стриглась под юношу-подростка? Пошли бы ей длинные волосы? Наверное, пошли бы. Ей все идет. Даже бесформенный старательский рабочий комбинезон. Даже тяжелые горняцкие ботинки. Даже рыжая кобура с бластом у пояса.