Алекс Лекс - Хранитель. Первая война (СИ)

Вой, который раздался за спиной, подстегнул Тиру, но не на долго. От охотников было не уйти, в особенности сейчас. В них что-то изменилось. Магия, которая исходила от них, стала злее, темнее и настигла драконицу гораздо быстрее, чем та думала.

Тира остановилась. В этот раз боя было не избежать. Развернувшись лицом к опасности, драконица спрятала фиал в складки одежды. Она почувствовала, что мечи охотников будто заточились еще острее, и сам воздух вокруг них стал лезвием. Они атаковали сразу, без промедления и оружием и магией. Темное колдовство тут же сдавило до боли, вырывая хриплый крик из горла, воздух, неожиданно принявший форму лезвия, полоснул по плечу и руке, разрывая кожу. Смертельное острие направилось на грудь Тиры. Охотник рядом с ней уже зашипел в предвкушении добычи, а Аргелор в своем зале сжал пальцы, управляя им. Его сила готовилась вымотать белую драконицу до изнеможения, как вдруг его собственное сознание взорвалось болью, острой и неизмеримо холодной.

Белый огонь вспыхнул неожиданно. Он окутал Тиру, ударил по охотникам, и растекся по острову. Замерзшие деревья тут же затрещали под натиском крыльев. Драконица выросла. Ее огромные когти впились в землю, и из глотки вырвался рев. Тире уже было все равно, увидит ее Аргелор, или нет. Магия рванулась вихрем, сминая боль от мечей и колдовства. Сила черного дракона сдавила Тиру со всех сторон, и это было больнее. Чем самые глубокие раны. Драконица будто прорывалась сквозь острые камни. Каждый вздох, каждый выдох отнимал силы. Пространство затрещало по швам, когда Тира взмахнула крыльями. Мир рвался в клочья, как старая тряпица, а сдержать такую силу Аргелор не смог. Белый свет сжигал его темноту, и в какой-то момент он разжал пальцы.

Тира взметнулась к тучам, оставляя за собой лужи горячей крови. Охотники все же успели распороть ей бок и содрать чешую, но драконица смогла улететь.

Власть зимы в этих краях была безгранична. Вечный снег и мерзлота. Здесь гуляла пурга, и другой песни, кроме ее воя, эта земля не знала. Холод окутывал драконицу все сильнее и сильнее, пока она не потеряла последние остатки сил. Крылья ее уже не слушались. После нескольких попыток приземлиться, она рухнула в снег, на край скалы. За ней остался кровавый след, который тут же покрылся льдом.

Глаза драконицы застелила пелена забвения. Боль стала глухой, и какой-то далекой. Ран было много, и глубоких и рваных. Тира хотела перевоплотиться, но постепенно эта мысль отступила. Ее место занял сон. Он медленно наползал на нее, вытесняя чувство холода, голода и усталости. Драконица боролась, собирая последние капли, и все же уснула.

Вдруг на ее крыло из темных туч спикировал лесной ворон. Наклонив голову набок, он внимательно оглядывал раненную драконицу. Птица долго изучала и местность, и Тиру, а потом слетела вниз, к замерзшей лужице драконьей крови. Из-под тонкого льда торчал кусочек ободранной чешуи. Ворон ухватил ее клювом и вырвал из оков. Глянув еще раз на драконицу, он взмахнул крыльями, не смотря на снег и холод, полетел к далеким горам. Летел он знакомой дорогой, раньше он уже бывал здесь, очень давно, и эта дорога привела его к заветному месту, где под каменной толщей горел жар истинного огня.

Эти горы неохотно выдавали свои тайны, даже птице. Найти вход было трудно. Ворон блуждал, натыкаясь на каменные гроты-обманки. Он облетал одну скалу за другой, пока не нашел каменную отдушину, хитро спрятанную за уступами. Скользнув в нее, он полетел вниз. Теперь его крылья ласкало тепло, которое скоро превратилось в жар от печей. Ворон впорхнул под высокие своды, и помчался на звук низких голосов. Влетев в пещеру, он промчался над широким каменным столом и уселся прямо перед главой мастеровых. Щелкнув клювом, он кинул ему на бумаги окровавленную частичку серебряной чешуи, и принялся громко хлопать крыльями.

— Ну-ну! — грубоватая мозолистая рука сграбастала ворона, но тот больно клюнул гнома в палец, и уселся у выхода из пещеры, будто зовя за собой.

— Что за птица? — возмутился другой.

— Тише! Уж явно не наших краев этот ворон! — успокоил всех глава города мастеров.

Его звали Барвор. Встав из-за стола, он посмотрел птице в глаза. Слово главы мастера уважали. Гномы затихли. Барвор же сделал шаг к ворону, и тот, подскочив, как раненный, уселся чуточку подальше.

— Может, он заколдован? Происки врага? — послышалось несмелое предположение из-за спины главы.

— Нет, — спокойно ответил тот. — Птица хочет нам что-то сказать.

— Барвор Седобор, ворон принес серебро! — воскликнул один из гномов и подал главе частичку чешуи, которая в свете огня засияла ярче звезд. — Это же…

— Драконья чешуя! — сказал за него глава. — Соберите отряд! Живо!

— Гм… — гном, которого звали Арадор, глянул на другого, Борадора. — Видно, право было пророчество…

Тот только незаметно кивнул ему, и обратился к Барвору.

— Брать ли нам оружие, которое может рассечь драконью броню? — спросил он.

Глаза главы сверкнули свирепо, но после, стали мягче. Снова глянув на птицу, он мотнул головой.

— Нет…даже ради такого артефакта, мы не нарушим завет союза мастеров, не сейчас, — бросил он уже на ходу.

Больше к нему обращаться не смели. Барвор Седобор мог и мысли прочесть, поэтому гномы скрыли их в самой глубине сознания. Закутавшись в меха, под которыми бряцали латы, отряд дозора вышел в лютую стужу. Ворон, не обращая внимания на лед и снег, перескакивал впереди гномов, показывая им путь.

Вскоре, они увидели глубокую борозду и вмерзшие капли крови, а затем и саму драконицу, запорошенную снегом. Ее крылья и бок были глубоко рассечены мечом.

Ворон каркнул, будто торопя отряд, и деловито уселся на драконье крыло. Его глаза внимательно наблюдали за гномами, а те уж слишком осторожничали. Остановившись шагах в двадцати, они переминались с ноги на ногу.

— Ранен… — буркнул Арадор. — А может и мертв…

Ворон, грозно щелкнув клювом, слетел вниз, подскакал к его тяжелому сапогу и с силой клюнул в носок.

— Нет, не мертв, — с уверенностью сказал Барвор Седобор. — Труби сигнал! Пусть возьмут крюки и цепи! Торопись! Драконья кровь хоть и горяча, да холода у нас суровые…

Он подошел ближе, и его глаза тревожно сощурились. Он увидел целые лужицы крови и разорванный бок. На страшной ране таял снег, но холод брал свое, и драконица медленно замерзала. Ворон сидел рядом, склоняя голову набок, и следя за гномами.

На ледяную землю спустилась молчаливая и холодная ночь. Через некоторое время в ее темноте вспыхнули огоньки, и поползли к скалам. Так же тихо они исчезли за толстыми стенами, и снег скрыл их следы.

Кеанра металась по туманному острову, не находя себе места. Она не шипела, как Тандрия, только скрипела зубами, и что-то бормотала себе под нос.