Юрий Корчевский - Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи

— Ты бередишь мне сердце, чужак!

— Соглашайся, я даю слово.

— Много ли оно стоит?

— Больше, чем твое. И пока я предлагаю решить дело добром — мы ведь можем найти твое селение и сами.

— Ты не найдешь дорогу! — Женщине показалось, что Никита отстанет.

— Посмотри на свою сестру. Она нага и красива. Ты думаешь, Варда или бог войны откажутся от женщины? Они исполняют мой приказ — не трогать, но ведь я могу и передумать. Отдам ее им обоим, пусть потешатся. Причем на твоих глазах. Тебе ее не будет жалко? А виноватой будешь ты!

Женщина закусила губу. Молодая же дева слушала этот разговор с ужасом. Она не могла принять в нем участие — рот был заткнут кляпом.

Никита обратился к ней:

— Может быть, ты нам покажешь дорогу к селению? Клянусь, мы не сделаем ничего плохого, пальцем никого не тронем — только лодка и запас еды. И вы будете свободны и будете вспоминать нашу встречу как страшный сон.

Из глаз молодой девы катились слезы. Ей было жаль себя, но решиться показать дорогу она не могла.

Никита продолжал давить — надо было сломать их морально и подчинить себе.

— Я понял. Тебе мешает принять решение твоя старшая подруга? Так мы ее сейчас убьем. Свидетелей не будет, и ты согласишься.

Такой разговор явно не понравился старшей — на кону стояла ее жизнь. Тем более что тридцать лет — это не так много, и хочется жить.

— Ладно, я согласна, — заявила она. — У меня нет выбора.

— Вот и славно. Как говорил один мудрый человек, доброе слово и револьвер лучше, чем просто доброе слово.

— Револьвер?

— Ты все равно не знаешь, что это. Веди. — И Никита заткнул ей рот кляпом. Идти она может, но вдруг задумает петь? А так спокойнее. Женщины способны заболтать любого, а эти — просто уморить пением. Вот же создал господь!

Женщины под конвоем мужчин повели их к своему селению. Путь давался трудно: везде завалы из поваленных деревьев, камни, мусор. Со слов старшей, которая назвалась Идой, местность сильно изменилась. Приходилось идти кружной дорогой — через поваленный лес путь был почти непроходим.

Потом потянуло морским воздухом, запахло солью и йодом, хотя моря еще не было видно.

Когда они вышли на пригорок, впереди, между бывшим лесом и пригорком, открылось селение. Вернее — то, что от него осталось. Разрушенные каменные, когда-то, видимо, бывшие довольно красивыми дома. Много труда и сил было когда-то в это вложено, а теперь все лежало в руинах.

Обе женщины застыли на месте от шока. Они предполагали, что селению нанесен ущерб, но чтобы он был настолько сокрушительным?

Они спустились с пригорка. Вблизи разрушения впечатляли еще больше, потому что стали видны жертвы. То там, то здесь из-под каменных завалов были видны мертвые тела. И ни одного живого человека — ни сирен, ни рабов.

Женщин стали бить рыдания, по их лицам потекли слезы.

— Варда, сними с них путы, деваться им некуда.

Варда развязал веревки и заботливо уложил их в рюкзак — веревки могли еще пригодиться.

Селение было невелико, и путники обошли его за час. Потом женщины в изнеможении присели на груду камней. Мужчины их понимали, они в свое время пережили нечто подобное, потеряв свои жилища в потоке воды. Да и их надежды на скорое возвращение домой на лодке, на пополнение запасов провизии испарились как утренний туман под лучами восходящего солнца.

Оставив Тота рядом с сиренами, Никита взял Варду — он охотник, у него острый глаз, и они пошли осматривать берег. У причала обнаружили затопленную лодку. Ее перевернуло ударной волной, через борт хлынула вода, и лодка затонула.

— Варда, зови Тота. Нужна грубая физическая сила.

— Там же эти, и кляпов у них во рту нет.

— Они теперь сами никуда не уйдут и петь не будут — не до пения им сейчас.

Варда вернулся с Тотом. Втроем они вытащили лодку на берег, перевернули ее, и Варда осмотрел днище и борта.

— Никита, повреждений нет. Пусть просохнет до завтра, и можно плыть.

— Ищите весла. В лодке их не было, стало быть — они где-то рядом, в завалах.

Весла нашлись в разрушенном до основания сарае — там же было тело погибшего рыбака.

Пока они возились с лодкой, к ним подошли женщины. Младшая, Адель, была замотана в какое-то тряпье, видимо — нашла в развалинах. Ведь до того она была совершенно нагая. Вид у сирен был печальный.

— Вы собираетесь покинуть наши земли?

— Мы не собирались здесь оставаться. Обменяли бы вас на провизию — и поминай как звали.

— А мы? — спросили женщины разом, дуэтом. Видимо, они осознали, в какой переплет попали. Селение разрушено, товарки погибли. Жить негде, есть нечего, впереди — холодные ночи, и в перспективе — голодная смерть. Для них сейчас Никита со своими спутниками — единственная надежда на выживание. Конечно, гибель их племени подействовала на сирен угнетающе, шокировала их, но сейчас они размышляли трезво. Мужчины уплывут, а им оставаться, и потому решать надо было здесь и сейчас.

— Вы же петь любите, что же не поете? — встрял Варда.

Обе женщины посмотрели на него негодующе. Какие песни, когда кругом трупы?

— Что вы предлагаете? — спросил Никита.

— Возьмите нас с собой. Жилища наши разрушены, есть нечего. До соседних земель далеко, и живут там враждебные нам племена.

— Опомнились! С соседями дружить надо, а они вас ненавидят за то, что вы случайных путников превращаете в рабов. Жили бы мирно — ушли бы сейчас к соседям. А теперь, узнав о том, что селение разрушено, соседние племена могут нагрянуть. И не думаю, что они вас оставят в живых.

— Зачем им наши земли? — дрожащим голосом спросила Ида.

— Как зачем? Присоединить к своим землям, расширить охотничьи угодья, приобрести выход к морю.

— Возьмите нас с собой, — дружно повторили просьбу женщины.

— Вы же ненужный груз! В моем племени каждый человек приносит какую-то пользу. Мужчины охотятся, рыбачат, оберегают селение от животных или врагов. Женщины и подростки собирают фрукты с деревьев, готовят пищу. Ваши же руки чисты и белы, потому что они не знали работы. И кроме того, я не имею права рисковать жизнью племени. Представьте такую картину: мы вас приводим, вы отдохнете, отъедитесь, начнете петь — и члены племени станут вашими рабами. Они будут кормить и оберегать только вас. Зачем нам проблемы?

— Не будем! — На глазах у сирен появились слезы.

Однако Никита был тверд и брать их не хотел. Впереди ночь, уже хотелось есть. А завтра они останутся одни — без жилья, еды, защиты. Никто не даст за их жизнь и сушеного персика. Никита всерьез опасался, что, придя в себя в новом племени, они возьмутся за старые проделки. Не хотелось ему приводить в племя возможного врага, даже если этот враг — милые с виду и безобидные на первый взгляд создания. Он понимал, что все это — только до тех пор, пока они не откроют рот. К тому же Никита еще и сам не знал, можно ли добраться на лодке до родного племени. Ведь вполне может быть, что лодку придется бросить и идти пешком, а это не так просто для их изнеженных ног и тел.