Леонид Мешалкин - Империя. Врагов не будет! (СИ)

— Боязнь тесноты и вообще замкнутого пространства? Клаустрофобия?

— Во-во, она самая. Но так-то я тесноты не боюсь, мне только в шахте становится не по себе.

— А за что же всё-таки тебя сюда упекли, если не секрет?

— Да танк я сразу после мобилизации по пьяни поломал — старинную «тридцатьчетвёрку». Ствол ему чуток загнул ненароком. У нас здесь они, Т-34-85, навроде учебных машин. Был бы я не пьяный — тогда могли всё и спустить на тормозах. А так… Я в штрафбат просился, но их у нас пока ещё не формировали.

— В штрафбат?!

— А что ты так вскинулся-то? Что тут такого? С атасцами-то один чёрт мы скоро будем опять воевать, так что в армии мне в любом случае быть. А штрафбат… Искуплю кровью, так сказать… Искуплю, и вот уже я — снова боярин! Уважаемый у нас всеми человек. Сейчас-то у меня поражение в правах — на срок отбытия наказания. Четвёртая категория имперского гражданства, самая наинизшая. Все мои знакомые на «танковую экскурсию» в другой мир поехали, к вам, кажется, а я вот тут…

— Да, нехорошо получилось.

— Кстати, а тебя к нам за что… определили?

— Ну, там у них такая была формулировка — «участвовал в массовых беспорядках».

— Это у вас на Земле-Один?

— Да, в тамошнем Советском Союзе. Из Узбекистана я вообще-то.

— А ведь очень хорошо по-русски говоришь. Чисто, без акцента. Студент, что ли?

— Да. Третий курс.

— Там у себя в армии уже отслужил?

— Не успел…

— Откосил, значит, скубент… А парень-то ты, по всему видно, — боевой. Побузить вот решил, ага. Типа: «хорошо вооруженные кулаками и плакатами с вызывающими надписями студенты напали на мирно сидящих в своих танках солдат. Среди танков есть пострадавшие, требуется внеплановая покраска загаженной безответственными преступными элементами техники. Солдаты тоже получили тяжелые травмы — в основном моральные, после чего дружно пошли лечиться — в ближайший пивбар. Студенты же отделались всего лишь легкими переломами конечностей и рёбер, сотрясениями костной части головного мозга, а также отдельными незначительными смертями».

— Хорошая цитата. Но нет, у нас там на площади танков поначалу не было — одни лишь местные милиционеры нам пытались противодействовать… А потом и они вообще оттуда ушли. Но зато пришли как раз танки — имперские… А с ними — войска НКВД — с вашего Светлояра. «Энкавэдэшники» нас в момент оцепили, а потом загнали всех чохом на стадион… Потом — фильтрация, суд, приговор… Оказывается, нас всё это время снимали на камеру. Ссылка — пять земных лет. Ваших — это будет пятнадцать.

— Так ты у нас, оказывается, настоящий диссидент.

— Да какое там… Скорее — дурак!

— Ого, уже начинаешь осознавать всю меру своего падения! К концу срока вообще нормальным членом общества станешь.

— Из универа-то меня теперь выперли. Наверное, уже и не восстановят. Тем более за пять лет я почти всё позабуду. Что учился, что нет.

— Ты можешь у нас на заочное обучение перевестись. Кстати, у тебя какая специализация? Надеюсь, не юрист-экономист? А то у нас таких только по заявкам предприятий и учреждений в небольшом количестве готовят.

— Инженер я будущий.

— Это уже лучше. Но всё равно тебе от этого не легче. Я как-то упустил из виду, что на Светлояре для небояр высшее образование — платное.

— А если кредит оформить? Такое возможно?

— Понятия не имею, у нас тут люди простые и кредитов стараются не брать. К тому же у тебя сейчас категория гражданства — четвёртая, как и у меня. Могут не дать, не внушаешь ты доверия.

— Ладно, наведём справки — узнаем точно. Кстати, — Искандер залез себе в карман, достал брошюрку, выдаваемую всем первопоселенцам, — очень любопытно тут написано про вашу военную службу. И про бояр. Странная у вас система.

— В каком смысле?

— Сложно у вас всё немного расписано, но по сути-то ведь получается, что любой парень служит пять ваших лет, и для приобретения «боярства» надо отслужить те же самые пять лет. После этого он получает наивысшие политические и отчасти экономические права.

— Ну, где-то так оно и есть.

— А ведь тут нарушается принцип равенства! Надо бы сделать столь значимой не только военную службу, но и «альтернативную» в интересах государства — для мужчин и женщин, не годных к службе военной. Пусть и «альтернативщики» получат потом право голоса — для выбора делегатов на Съезд. Ну и всё сопутствующее.

— Это ещё зачем? — взвился Пётр. — Чтобы эти хитровывернутые, вместо реальной службы прозанимавшись пять лет какой-то мутной фигнёй, имели затем возможность застолбить за собой какие-то руководящие посты? Ага, служить им было тяжко — а руководить, оно ж так легко!

— Ну, даже не знаю…

— И высшее образование им тоже незачем бесплатное давать! А то уж вконец «вумные» станут — навроде вот тебя. И тараканов в голове вырастят в итоге размером с раскормленных крыс. Антилегенты, блин… Ну и зачем нашему Светлояру, да этакое вот щастье? Чтоб сопельки этим неженкам да бездельникам пожизненно утирать, да реальную работу за них тянуть? У нас кто не служил, тот и за мужчину не считается, пошёл нах! Дитя он малое да неразумное — хоть ему уже и, скажем, сто пятьдесят наших лет. Иного отношения он, по правде говоря, и не заслуживает.

— Да ладно, я же как лучше хотел.

— И ты, Искандер, это самое… При ком другом таких вот выражений не употребляй. Не зли наших людей этим нехорошим матерным словосочетанием. Могут ведь и побить. Ишь — «принцип равенства» какой-то выдумал!

— Спасибо, учту. А ещё само название сословия «бояре» — меня несколько коробит. Ведь бояре в древности — это элита, причем с самого детства воспитывавшиеся как будущие руководители! Лучше бы, наверное, вместо «бояре» всё-таки использовать что-то типа «служивое сословие».

— Бояре — ага, элита, а разве не здорово считать себя элитой? — Пётр с хитринкой улыбнулся. — Особенно, например, какому-нибудь крестьянину из далёкой глубинки. Это ж какая гордость для человека! Здорово ведь с этим «боярством» Лаврентий Павлович когда-то придумал, верно?

— Ага, неплохо. У меня тут ещё одна непонятка. Вот те у вас, кто выбрали военную стезю, оказываются в результате в заведомо невыгодном положении. У них ведь только один голос на человека при выборе делегатов Съезда — против двух у рабочих и крестьян, которые одновременно ещё и бояре. А ведь профессиональный «человек с ружьем» может и обидеться на такую несправедливость.

— Не обидится — он ведь ни разу не дурак, всё отлично понимает. Потому как дураков у нас в армии не держат. Зато для отслужившего «срочника» — опять же, лишний прилив гордости. Да и потом, он этим своим «лишним голосом» только раз в двадцать наших местных лет может воспользоваться. Усёк фишку? Кстати, котелок с водой на рогульки поставь — чайку горячего потом с тобой попьём.