Евгений Бриз - Горизонты вечности [СИ]

– Не знаю, как вас благодарить, Александр Петрович, – пробубнил Захар, пялясь в пол на пороге кабинета Осипова.

– Меня не надо благодарить, – ответил старик, не отвлекаясь от изучения документов. – Я сделал это ради Оксаны. Она бы не простила мне бездействия. Не знаю, что она в тебе нашла, но я – единственный, кто у неё остался. А она у меня. Поэтому…

Он не закончил фразу. И так всё было понятно. Старик спас курсанта от тюрьмы, зато обрёк на ранний брак. Оксана приближалась к возрастному порогу обязательного материнства. Без сомнения, Осипов нашёл бы кандидата на контрактных условиях – тактика вполне распространённая. Но Захар больше не ценил свободу, потеряв мечты. Он остался с любившей его Оксаной и без всякого контракта.

Сейчас их разделяли звёзды и целое десятилетие. Перед пробуждением Захар почему-то вспомнил посетившие его мысли после первого визита в Банк, когда он ещё не шагнул за грань своей реальности и боялся вернуться после процедуры другим человеком: «Людей меняет не перемотка. Людей меняет время».

Горизонт 3. Циферблаты

Глава 8

«Агрессор» достиг гигантского околопланетного комплекса Прайма спустя три с половиной недели после отлёта с Тропика. Автопилот вынужден был долетать в режиме экономии топлива, из-за чего стандартное время путешествия увеличилось на полторы недели. Процесс пробуждения пассажиров активировался заблаговременно, совпадая с началом длительного торможения. Все трое выбрались из капсул, чтобы через три дня прибыть к месту назначения восстановившимися после гиперсна средней глубины. В случае более длительных полётов бодрствовать приходилось не меньше нескольких недель, а то и месяца. Погружённый в мир иллюзий и снов разум далеко не сразу способен воспринимать реальность.

– Что с твоим лицом? – спросил Алекс у Захара. – Оно больше похоже на маску.

Это были первые произнесённые слова на борту «Агрессора» после пробуждения.

– Отпечаток вернувшихся оптом воспоминаний, – ответила за Мойвина Лидия, шаря по полкам транзитного отсека. – Где на этой посудине еда?

– Ты проголодалась? – удивился Ротман. – А мой организм, наверно, не до конца ещё проснулся.

– Голода я не ощущаю, – пояснила Лидия, – но употребление питательных паст ускоряет процесс пробуждения.

– А, ясно, – кивнул Алекс и посмотрел на Захара. – Ну что, всё вспомнил?

Мойвин оторопело уставился на Ротмана. Возвращение в реальность Захару давалось сложнее, чем остальным. Из-за форс-мажора его мозг лишился такой привилегии, как аккуратная склейка прошлого и настоящего в комфортных лабораторных условиях. Вместо этого два пласта столкнулись во время гиперсна и наслоились друг на друга, как сместившиеся от землетрясения тектонические породы. Пласт прошлого катастрофически пострадал от удара, рассыпался на отдельные куски, перемешанные между собой в хаотичном беспорядке. Что случилось с пластом настоящего – ещё предстояло выяснить.

– Обрывочно, – наконец, проговорил онемевшим языком Захар. – Я вспомнил отдельные моменты, а полную картину придётся собирать из этих осколков.

– Но есть риск, что картина тебе не понравится. Так что считай свою амнезию свалившейся на голову благодатью.

– Спасибо за совет. – Захар прошёлся по отсеку, возвращая конечностям двигательную активность. – Что нам теперь делать?

– Спокойно долететь до Прайма и ждать Майло, – ответила Лидия, распаковывая контейнеры с пастами. – Он должен будет выйти на связь и дать инструкции. Мы теперь важные свидетели для Банка.

Ротман хохотнул, принимая контейнер:

– Выглядит так, будто это уже кто-то съел.

Троица принялась за еду. В лётном училище Захару приходилось пробовать питательный набор пилота, а если называть вещи своими именами – питательный набор курсанта. Запасы банковского агента оказались более пригодны в пищу, чему Мойвин нисколько не удивился.

Закончив трапезу, разбавляемую постоянными комментариями Ротмана о качестве «инопланетных соплей», пассажирам «Агрессора» предстояло найти себе занятие на остаток пути. Возможно, и на более долгий срок, если Майло застрял на Тропике, а то и вовсе повторил участь коллеги. Захар предпочитал не думать о худших сценариях, как и не пытался вспомнить о годах, оставшихся за чертой.

Или за швом.

***

Я знал, что меня ждёт горячая встреча по прибытии на Прайм. Мы домчались за дежурные две недели, обогнав в полёте «Агрессор», которому предстояло добираться на последних парах топлива. Отлёт выдался незапланированным, времени на дозаправку не нашлось. Когда мы с Меган выбрались из спальных ячеек, слуги губернатора любезно проводили нас в гостиную, где Нисон ожидал гостей в своём любимом седалище из мохнатой шкуры. На секунду мне показалось, что обстановка, одежда и расположение предметов в точности повторяют предполётный ритуал. «Эффект мухи» улетучился, поэтому теперь секунда для меня длилась ровно секунду. Но затем я обнаружил изменения. Вместо привычного чая губернатор намеревался угостить нас кофе – я понял это по запаху – и порцией новостей – это стало ясно по хищническому выражению его полу-искусственного лица и блеску красных глаз. Мне показалось, что теперь они горели ещё ярче, будто у киборга с отключенным режимом энергосбережения.

– Присаживайтесь, дамы и господа, – улыбнулся Нисон и указал на подготовленные мягкие стулья, выполненные в том же старинном стиле, что и сам отсек.

Мы с Меган переглянулись и заняли места напротив влиятельной персоны.

– Готов выслушать твою версию, Майло. – Нисон вытянул ноги и скрестил руки на животе. – Ты обещал рассказать правду, как мы прибудем на Прайм.

Я приподнялся и сделал вид, что стараюсь разглядеть что-то через затемнённый иллюминатор.

– Хм, кажется, до Прайма ещё километров триста.

– Речь не шла о приземлении, – спокойно ответил губернатор.

Разве тут поспоришь? Я был его гостем и пленником одновременно. Без оружия и возможности солгать. Вне всякого сомнения, на этом борту найдётся рекордер памяти, и лишний раз подвергать свои мозги инородному вмешательству мне не хотелось. Меня уже припёрли к стене. Правда – единственное, что могло помочь. Поэтому я рассказал ему об учёных. Сжато и лаконично, выдал сухой отчёт. По лицу губернатора я понял, что услышанное не стало для него откровением. Лишь несколько раз его лицевые мускулы едва заметно дёрнулись.

– Впрочем, вы и без того знаете обо всём, не так ли? – этим вопросом я подвёл жирную черту под рассказом.

– Отнюдь, – возразил Нисон. – Я знал лишь о том, что ты работаешь на Банк Времени, не более.

Выждав паузу, я задал главный вопрос: