Михаил Щукин - Рабыня [litres]

– Стой, тьфу, бездна! Тьфу тебя. Ты что мне дала?

– Ты чего? – Иллис при первых звуках отодвинулась от ног пациентки и удивленно смотрела на старающуюся отплеваться девочку.

– Яык аносила. Тьфу.

– Что?

– Что-что! Язык, говорю, занозила. Дай рот прополоскать. Тьфу.

Поспешно взяв стакан, Майя сделала несколько глотков.

– Блин, теперь болеть будет!

– Э-э, это все, что сейчас тебя беспокоит?

– Ну да, знаешь, как противно! – Майя, забыв даже о боли, сидела с обиженным видом и старалась получше прополоскать рот и выдернуть застрявшие в языке занозы.

– Ну, ты дае-ешь! – Иллис неожиданно для себя нервно хихикнула.

Через мгновение они уже рассмеялись вместе. Правда, почти сразу Майя охнула и судорожно задышала.

– Да уж, хороши! Ты как?

– Болит, – Майя снова поморщилась. – Сейчас опять выть буду. Там много еще?

– Я второй ногой уже занялась.

– Ладно, давай палку, только другую.

– Готова? Ну… пока! – Иллис надавила на грудь Майе и намеренно резко ударила по ноге, практически мгновенно отключая свою пациентку. Удержав девочку на месте, она со вздохом вернулась к работе.

Время тянулось медленно. Майя еще несколько раз приходила в себя, только для того, чтоб растолкать и привести в чувство принцессу. Обеим девочкам казалось, что этот кошмар длится уже несколько суток и никогда не закончится. Хотя время шло всего лишь к обеду.

Очнувшись в очередной раз и привычно потянувшись к коробочке, Майя вдруг замерла. Что-то было не так. Принцесса не валялась, как обычно, скрученной фигуркой там, где упала, а нормально лежала, вытянувшись на своей лавке. Осторожно переведя взгляд на ноги, она еще некоторое время рассматривала ступни, аккуратно прибинтованные к протезам. Боль все так же толчками билась в ногах и отдавалась в голове. Но это уже было не важно. Да и была она какая-то глухая. Сильная, но терпеть было можно.

Майя со всхлипом откинулась обратно на спину и не смогла сдержать слез. Никакая боль уже не могла заслонить тот факт, что она выдержала, не сдалась. Майя плакала молча и не шевелилась. Слезы двумя дорожками бежали по щекам, стекали по щекам на шею и затем падали на лавку, послужившую хирургическим столом.

Майя предпочла не будить принцессу. Она испытывала благодарность, что та тоже не бросила все, хотя такая возможность была. Но сейчас не хотелось разговаривать. Почему-то теперь уже было не все равно, что о ней подумает эта измененная правящая. Не хотелось, чтоб она видела ее слезы, почти истерику.

Наконец, всхлипы в комнате затихли, и Майя забылась беспокойным сном, в котором продолжался пережитый ад. Только там, во сне, вместо принцессы за столом стоял темный мужской силуэт, который сильно, с хрустом, выкручивал ноги и смеялся над ее криками, а вдалеке слышался жалобный плач погибшего брата и его просьбы прекратить мучить сестру. Впрочем, сон сразу забывался, сменялся другим кошмаром, в котором Майя переживала гибель своих родителей, разговаривала и успокаивала брата, а то и слышала противный голос своей главной мучительницы – леди Ритары, сменявшийся голосом управляющей замком Мегеры. Они много, заунывно и с удовольствием читали ей нравоучения, перед тем как отправить на экзекуцию. Весь этот бред перемешивался со сценами из только что перенесенной операции и так и не дал выспаться.

Так, в полубреду и полусне, Майя провела остаток дня и всю ночь. Проснулась она только утром, от осторожного толчка в плечо.

– Майя, ты так кричишь! С кем-то драться пытаешься, зовешь кого-то. Я подумала, у тебя начался бред. Но воспаления вроде нет.

– Это просто ночной кошмар. А ногам действительно лучше. Я почти их не чувствую.

– Я вчера как закончила, сразу ввела тебе первый укол анарегина, для ускорения регенерации. Он для военных, в его состав входит сильное обезболивающее. Без него никак при ускоренном росте. Зато средств для рассасывания шрамов нет.

– Зачем оно солдату? Шрамы только украшают! – вставила Майя.

– Тебе бы не помешало. Ножки твои я собрала так, что самой понравилось. А шрамы все испортят.

– Ничего не испортят. Кому мне их показывать?

– Есть будешь? – резко сменила тему Иллис. – Только консервы. Но их можно подогреть.

– Странно. Я действительно хочу есть. Я думала, после всего еще долго на еду не посмотрю.

– Ничего странного, – со знанием дела проговорила Иллис. – При ускоренной регенерации это в порядке вещей. А тут военный вариант. У них же главное что? Чтобы раненый как можно меньше валялся и мог воевать. У тебя вон уже затягиваться все началось. Думаю, завтра уже сможешь вставать, а дня через три-четыре и без протезов пойдешь.

– Да уж, – Майя осторожно пошевелилась. – Папа говорил, что такой курс ого-го сколько стоит. Только в элитных подразделениях его включают в стандарт аптечки, и то по одному комплекту.

Не прокомментировав последнюю фразу, Иллис подняла с походной плиты горячую банку консервов и поставила рядом с Майей. Та, начав есть, непроизвольно поморщилась.

– Что, не вкусно? Ну, пригорело, кажется, немножко.

– Вообще-то, тут не немножко. Мешать не пробовала?

– Ну, извини, готовить меня не учили. Как-то не предполагалось для меня походной жизни. – Отвернулась Иллис.

Майя виновато смотрела на обидевшуюся Иллис.

– Извини, ляпнула не подумав. Эти консервы можно и холодными есть. А когда смогу вставать, буду готовить, я умею. Маме, – голос Майи слегка дрогнул, – с папой нравилось. Я и тебя могу научить. Ой! Фу ты, извини.

Иллис быстро глянула на смутившуюся неизвестно от чего собеседницу.

– Правда покажешь, как готовить? Без этих твоих подколок!

– Ага. Серьезно. Только зачем тебе?

– Просто так. Ты умеешь, а я нет. Хочу тоже уметь!

– Пять дней! Господа и лорды, пять! – с силой выделил император Димир. – Я начинаю думать, что надо вместо награды за поимку девчонки, предложить ей возглавить все наши службы, вместе взятые. Тени! Полиция! Городские стражники! Даже рубежники поставлены на уши! И что?

– Работы идут, Димир, ты же знаешь. Иногда приходится ждать, пока наберется достаточно информации, чтобы получить результат, – лорд-мастер Кир на правах близкого друга осторожно возразил императору.

– Кир! Там моя дочь! У меня нет времени ждать. Никто из вас не может сказать даже, жива Иллисиана или нет! Горден, может, у тебя что-то новое, – император перевел взгляд на руководителя разведки.

Руководитель внешней разведки, грузный мужчина с морщинистым лицом, тяжело вздохнул и развел руками, не поднимая глаз.

– Да, в общем-то, ничего определенного сказать не могу. Вот только с Лунного архипелага пришла странная весть: Морская крыса приказал отклонить все контракты и переключил всех своих людей и нелюдей на один-единственный заказ.