Йоханнес Луми - Тёмная потерна (СИ)

Автоматы у них были странные. Вроде как ППС, который пистолет-пулемёт Судаева, времён ВОВ, но тот ведь совсем простой был, штамповка кругом. Этот тоже изяществом не поражал, но был посолидней, что ли. Хотя это же мои бредни, о чём я? В автомате использовались те же патроны, что и в пистолете, (ну да, так и было же в войну) и я, чуток помучившись, разобрался с ними, даже стрельнул пару раз очередями. Не «Калаш» ни разу, но воевать можно. У Митяя, кстати, тупо патроны кончились, видимо он в запаре почти пустой магазин вставил и не сообразил. Патронов у них было очень даже немало — в брезентовых подсумках по четыре магазина, и таких по паре на брата, плюс по четыре обоймы к пистолету, это уже по карманам. У водилы, что характерно, нашёлся такой же ТТшник, популярная модель, видимо. Машину я попытался завести, даже завёл, хотя управление тут было странным. Зажигания в машине не было вообще, но был какой-то явно самодельный рычажок, потянув за который я пробудил к жизни нечто, запустившее двигатель. Машина заглохла, просто уткнувшись в канаву, но даже бампер не помялся, так что я надеялся вытащить её. Тщетно — мощи двигателя хватило только на разбрасывание грязи из-под задних колёс. Тут нужен трактор или другой грузовик. А вот, кстати, и он!

Тишину леса нарушил звук двигателя, даже, вроде как, не одного, и вскоре из-за поворота дороги, с той стороны, куда мы ехали, показалась морда ещё одного раритета. Не знаю точно, как это назвать, но больше всего оно напоминало броневик БТР-40, состоял одно время такой на вооружении в нашей армии, уже в пятидесятых годах. Но у этого была металлическая крыша над десантным отделением, в которой имелся люк, и сейчас из него на половину корпуса высовывался человек в неизвестной мне униформе. И держался он за рукоятки весьма устрашающего вида пулемёта на вертлюге. Следом за чудо-бронемашиной показался грузовик, чем-то напомнивший мне «Шишигу», то есть армейский ГАЗ-66, но, всё же выглядевший как-то «не по-нашему», что ли. В кузове «псевдо-шишиги» сидело десятка полтора солдат, которые шустро высыпали на грунтовку и даже навели в мою сторону разнообразное оружие. Сплошь, что характерно, годов так сороковых-пятидесятых прошлого века. Воевать с такой силой я не собирался, поэтому положил трофейные автоматы на землю и встал, сложив руки на груди. Ну, интересно, что там моё воображение родит ещё?

— Значит, Константин Александрович, давайте ещё раз, — повторил человек в форме НКВД, если я не путаю.

Синие галифе, китель цвета хаки, сапоги, портупея, кобура, синяя фуражка с красным околышем, лежащая сейчас на столе.

— Вы провалились к нам из города Санкт-Петербург 16 августа 2015 года, ориентировочно в 15 часов 30 минут, спустившись в подвал частного дома вашей знакомой, Завьяловой Ольги Геннадьевны, 1976 года рождения. Там, с ваших слов, вы споткнулись, ударились головой о стену, но не уверены, в результате чего на время потеряли сознание. Очнулись же в неизвестном вам месте, напоминающем подвал заброшенного дома. Там вы встретили двух неизвестных вам ранее граждан, которые помогли вам избежать нападения животных, идентифицированных вами как «собаки», хотя вы затруднились указать признаки, по которым определили их видовую принадлежность. Не перебивайте, сейчас говорю я! — строго сказал ряженый с погонами капитана, изображавший из себя НКВДшника, заметив, что я пытаюсь что-то возразить.

Меня держали в застенках местной «гебни» уже битый час. Поразительно, но в своих бреднях я вполне по-настоящему проголодался, однако обедом меня, судя по всему, угощать не собирались. Военные, а это были именно военные, только в какой-то древней форме, из-за чего всё происходящее стало ужасно напоминать историческую реконструкцию, повели себя странно. Довольно молодой капитан с широкими плечами, вооружённый уже знакомым мне автоматом, задал уже знакомый вопрос:

— Провалился?

— Типа того, — осторожно ответил я, после чего мне зачем-то посветили в глаза довольно мощным фонариком.

Осмотр их, видимо, удовлетворил, потому что меня весьма дружелюбно расспросили о том, что тут произошло, причём упоминание о собаках вызвало нездоровый ажиотаж — часть зольдов тут же образовала нечто вроде защитного периметра, ощетинившись стволами.

Но на нас так никто и не напал, и вояки, чуть успокоившись, осмотрели грузовик, тщательно обшмонали трупы и прозрачно намекнули, что пистолеты мне нужно сдать. Именно «сдать», а не «отдать». Я повиновался, тем более что меня, несмотря на явную причастность к убийству по меньшей мере одного человека, никто не заковывал в наручники и не клал лицом в грязь. Грузовик довольно легко вытянули броневиком, после чего меня пригласили внутрь и мы повторили мой недавний маршрут, только в обратном направлении. От бедняги Гоши осталось немного — сильно растерзанное тело и целый карабин. Солдатики как-то буднично завернули останки молодого человека в брезент, которым он прикрывал пулемёт Дегтярёва, и без всякого почтения к усопшему закинули свёрток в кузов грузовика, откуда тот столь неудачно выпал. Я не стал вдаваться в подробности, сообщив лишь, что в какой-то момент мужики передумали меня спасать, но затем один выпал из кузова, а второй, в ходе борьбы застрелил сначала водителя, а потом себя. Смешно, правда? Но это же бред, вызванный сотрясением мозга, так что должно проканать. Тем более что это, по большому счёту, правда.

Затем мы долго, часа два, ехали по разной степени убитости дорогам, все относящиеся к категории грунтовок. И хотя подвеска у броневика была получше, чем у грузовика, но всё равно трясло в машине немилосердно, так что под конец пути меня реально мутило.

Куда мы приехали в конце концов, я из бронированного чрева укачавшего меня транспортного средства всё равно не видел. Да это уже было не столь важно, меня настолько укачало, что я был рад ступить, наконец, на «твёрдую землю». Ступил и… тут же по щиколотку погрузился в полужидкое грязное месиво, которым был равномерно покрыт почти весь двор. С грустью взглянув на погибающие замшевые мокасины, я тихо выматерился и заозирался по сторонам, надеясь увидеть чистый клочок суши и какой-нибудь кратчайший путь к нему. Такой клочок был метрах в пяти от меня, перед каким-то зданием, выкрашенным, видимо для контраста, в белый цвет. Попутно мозг зафиксировал кучу дополнительных деталей и уже занимался анализом полученной информации. Если бы не океан грязи посередине, я бы счёл это место двором военного или, по крайней мере, режимного объекта. От прочего мира он был отделён внушительным бетонным забором, увитым по верху спиралями колючей проволоки. По бокам мощных металлических ворот стояли столь массивные будки из такого же, как и стены, серого бетона, что я заподозрил в них настоящие ДОТы. Впечатление «режимности» объекта усиливала караульная вышка метров семь высотой, с довольно широкой площадкой наверху, выложенной по периметру мешками с песком. Мне даже показалось, что я увидел ствол пулемёта с раструбом на конце, очень похожего на тот, что украшал бронетранспортёре.