Йоханнес Луми - Тёмная потерна (СИ)

Ну а мы рыщем по окрестностям, глядишь, что-то и найдётся, на что мародёров наших навести можно, и это, как я понял, и есть главный источник дохода господина Ромодановского. Большую часть информации по этому вопросу я получил от вездесущего Димы, который, если ему надо, залезет без мыла в любую дырку. На дырки у таких людей вообще чутьё, особенно на те, через которые можно поиметь систему. И наш шеф об этих дырках тоже в курсе, я думаю, он и лапу приложил, что бы эти дыры возникли.

Если кратко — все брошенные товарно-материальные ценности, как я уже говорил, являются собственностью государства. Разумеется, если какой-нибудь крестьянин найдёт в лесу грузовик и разберёт его на запчасти, то это дело вряд ли дойдёт до «органов», но вот с парком таких машин уже сложнее. Ты обязан всё сдать государству. По твёрдой, фиксированной цене. Машину утаить невозможно, нужен регистрационный номер и даже если сделать левый, то рано или поздно попадёшься, а это каторга. Однако есть такая штука, как рынок запчастей, например. Там товар откуда берётся?

У всех машин в первую очередь выходят из строя одни и те же детали и узлы, и взять их, кроме как с новых машин, просто негде. Да, есть такие сладкие склады, на которых ещё и запчасти лежат, но уже редкость здесь, всё выбрано. Поэтому делают так — часть машин отгоняют в город и сдают, как и положено, в заготконторы, а вот другую часть, зачастую большую, отгоняют в сервисы, расположенные в глухих местах за высокими заборами и там они превращаются в очень нужный всем и каждому товар, который через свою же сеть расходится по стране. Причём кое что из этих запчастей умудряются продать родному же государству, только уже по другим ценам.

Это машины. А есть ещё продукты, оружие, патроны, да много всего есть, и вот здесь и происходит процесс первоначального накопления капитала. Подпольный рынок огромен, до неприличия огромен и он испытывает настоящий голод по всему, что когда-то было сделано руками человека, а ныне является недоступной технологией.

Из всех необходимых ресурсов мы, провалившиеся, научились лишь делать бензин из угля, да оживить известное ещё со времён римлян производство цемента и кирпичей. Всё остальное — это лишь переработка вторичного сырья, вплоть до кузниц, или примитивное производство на коленке, типа колючей проволоки или крышек для консервирования. Но и с ними проблема, нет резинок, так что всё консервируется по старинке — или засолкой, или копчением. Энергетический ресурс республики — это торф, на нём работают местные ТЭЦ и котельные. Уголь привозной, но его практически нет, всё, что можно, меняют на бензин, который из угля и делают. Технология известная, ещё Гитлер от безысходки гнал керосин для своих танков из этого твёрдого углеводорода. Дорого, конечно, но техника жрёт, даже ездит на нём, и октановое число довольно высокое, до 70 бензин, и до 100 у солярки (цетановое число, разумеется), как раз по ТТХ для местной техники. И другого нет! Всё, что было, уже сожгли до нас, кроме… Правильно! Кроме того, что было скрыто Тьмой, причём бензинчик там качественный, свежий, время-то вспять идёт, никакого вам расслоения на фракции.

А вот жидкий уголь мы меняем на цемент, зерно и… мёд, который в Отстойнике вместо сахара, натур продукт, здоровье и долголетие, буряк же с тростником не растёт, так что опять мы в средневековье оказались. С этим республике, для разнообразия, немного подфартило, а то с полезными ископаемыми ну вообще труба — у соседей и уголь, и руда, и соль, а у нас только известняк. И пчёлы.

В результате какого-то выверта местной экосистемы, не без участия Тьмы, я полагаю, эти насекомые очень сильно подвержены разным заболеваниям. Исключение составляют северные районы, где пчёлы, наоборот, вполне здоровы, хорошо кушают и производят очень большое количество мёда. Как известно, отличными медоносами является всё та же гречиха, а так же клевер, рапс, люцерна, то есть растения, не очень хорошо произрастающие без вмешательства человека, кроме, разумеется, клевера. Но в наших, более северных областях, где обитает эта очень продуктивная пчела, оказалось довольно много диких медоносов, как по заказу цветущих с апреля по сентябрь. Район этот, медоносный пояс, его так и называют, сравнительно узкий, от 20 до 30 километров шириной и вот здесь и начинаются трудности — людям очень тяжело здесь находиться.

Я, прожив тут всего три дня, понимаю, за что нам так хорошо платят, ибо мысли только одни — валить отсюда! Тьма давит. ДАВИТ! Постоянное чувство тревоги, страха, не испуга, а именно ожидания чего-то плохого. Самое тяжёлое, это стоять на вышке, мы втроём, я, Дима и Мансур несём службу по очереди, каждый по два часа, это постоянный караул. А если один в разведке, то службу несут двое. Деньги неплохие, да, но с нас имеют по полной за каждый рубль. Спиртное помогает мало, вообще, оно чаще провоцирует депрессию, говорят, помогает красное вино и натуральный коньяк, вроде как «гости» по 3–4 бутылки выжирают за сутки лечения. Но вина здесь нет, а если и есть остатки, то нам оно недоступно. Надо покопаться в памяти, это же всё связано с обменом веществ и давлением, если виноградные спирты помогают, надо вспомнить замену, может, народное средство изобрету, озолочусь.

И выходит, что Синие Броды, фактически, последнее место, где пчеловоды могут жить. Севернее уже никак, слишком близко к Тьме, но именно здесь получают самый большой урожай мёда, и государство из кожи вон лезет, чтобы заманить сюда людей. И военная база есть, правда это тоже постоянно сменяемый гарнизон из полубатальона солдат, батареи миномётов, да танковой роты. Они даже разведку почти не проводят, сидят у себя за забором и считают дни до смены. Я не представляю, чем их загружает командование, мы, всё же, если не каждый день, то через день в рейде, всё какое-то занятие, и чувство опасности мобилизует, забываешь об этом кирпиче на душе, а как вояки выживают, я даже не представляю. Хотя пострелять им тоже удаётся, мы вот летом на адаптантов нарвались, так военные потом операцию «Возмездие» проводили. Потеряли шесть человек убитыми и один танк — утопили в реке. А синерожие сдёрнули под покров Тьмы, только что деревню у них сожгли дотла.

Узнал, кстати, про любопытную традицию — люди никогда не берут в качестве трофеев ничего, что вырастили или произвели адаптанты. Оружие или патроны — без проблем, а вот остальное, даже шмотки — всё сжигают, словно это может служить источником заразы. «Профэссор» Загорский, который Загор, ничего такого не говорил, что можно, откушав адаптантского хлеба, например, козлёночком стать, или уши ослиные отрастить, так что это, наверное, брезгливость или суеверие. Или мы опять движется по витку некой исторической спирали. Доблестная американская армия, во времена покорения Запада, уничтожала индейские деревни полностью — всё, что там было, то есть ВСЁ, палатки-типи, шкуры, меха, запасы пищи, луки-копья, утварь, всё складывалось в огромную кучу и поджигалось. Совсем как у нас здесь. Правда всякие сувениры янки себе брали не брезгуя, а тут нет, «зашквар», хоть я и не люблю это словечко.