Николай Одинцов - Мустанкеры

Дежнев отдал вольер с Алисой Сэмэну и, как мог, устроился на решетке. Начальник вокзала опустился напротив и крикнул: «Качай!» Внизу заскреблись, зашуршали, и сквозь решетку повалил сладковатый дым. Снова резко запахло жжеными травами. Седой предсказатель между тем принялся раскачиваться, словно ковыль под непостоянным степным ветром, а затем вдруг взвыл громким пронзительным голосом:

– Дух огня! Приди в игру! Нам не начать без тебя! Распиши горизонт кострами новых зарниц! Вскрой душное небо скальпелем утренних птиц!

Голос Волхва стих, опустился до шепота, и Дежнев уже не мог разобрать слов. Дым стал очень густым, и фигура Волхва совсем исчезла из виду. Завеса, светло-серая и плотная, охватила Тихона со всех сторон. Ему подумалось: вот бы это были облака, высокие, густые и долгие. Такие бывают над Москвой в мае, когда приходит пора весенних гроз. Там, в глубине облачной массы, невозмутимой и безмятежной снаружи, спрятана душа непогоды. Вскипают ослепительные бутоны разрядов, скручиваются жгуты ураганного ветра…

Внезапно Дежнев понял, что падает. Все ниже, ниже, будто решетка незаметно исчезла, а под ним неведомо как оказалось небо. Облака расступились, и взору открылась равнина, а потом…

Тихон вдруг ощутил жуткую тяжесть, словно на грудь положили каменную плиту. Он оказался в ложементе танка, и телеметрия сообщала о движении справа и слева. Опасность! Нужно двигаться. Дежнев потянулся к панели управления, увидел свои руки и очнулся. Перед ним в редеющем дыму сидел Волхв. Веки старика были опущены.

– Теперь ступай, ты видел то, что должен, – сказал провидец, не открывая глаз.

Тихон подождал, не скажет ли седой еще чего, и хотел уже подняться, но бледные пальцы старика впились в запястье танкиста. Волхв приблизил к Тихону иссеченное морщинами, до жути белое лицо. Тонкие бескровные губы разошлись в хищной улыбке.

– Берегись, берегись, запретное дитя! Скоро придет на землю сын падшей звезды. Заложник железа поднимет меч на Западе. Красное и синее сольются вместе, чтобы выжить. Я вижу… – Старик отпустил Дежнева, откинувшись назад и вдруг завопил, выплевывая слова: – Я вижу пожа-а-а-р!!!

– Ты сказал, огонь будет неплотным! Я потерял воинов, машины!

Огромный Матео Брайс, глава вольного братства пустоши, метался по пещере, точно дикий зверь. Шкура красной собаки на его словно каменных плечах топорщила короткий мех. На черной коже вспыхивали отблески пламени. Он повернулся, и господин Ша увидел, что вся правая сторона лица верховного трясуна обезображена чудовищными шрамами. Кое-где сквозь кожу проглядывал металл.

Говорили, что наркотики давно сделали Матео невосприимчивым к боли и совершенно бесчувственным, но взамен однажды отняли у него разум, и тогда сестра и братья под страхом смерти заставили безумного киберхабиба заменить мозг старшего Брайса электронным протезом. Устрашенный хабиб выполнил приказ, но установленный протез был далек от совершенства. Искореженная память вождя давала сбои, а его обычная мрачность и жестокость время от времени прорастали вспышками всесокрушающего гнева.

Этим утром владыка был не в духе, и все его многочисленные клевреты спешили укрыться в своих норах. Лишь господин Ша не смутился пред яростным взглядом атамана пустынных грабителей. Может быть, потому, что его ярость была сильнее.

– Твои люди повели себя глупо, вождь. Когда я сказал «отвлечь внимание», то, разумеется, не имел в виду лобовую атаку.

– Мне неинтересно слушать, что ты имел в виду. По твоей вине я несу убытки!

– Твои убытки – плоды бездарности твоих подчиненных. И твоей собственной! – рявкнул господин Ша.

– Смеешь оскорблять меня в моем доме? – завопил Матео, нависая над посланником Торговца. – Я уважаю наш союз с Изатбаем, но не настолько. Мне хочется глянуть, что там под твоим костюмом? Думаю, то же, что и у всех. Плоть, кости и страх. Я освежую тебя и съем сырым, а потом велю вычистить твой череп и сделаю из него ночной горшок.

– Это вызов? Что ж, принято, – небрежно бросил господин Ша и почти пропал из виду. – Приступим?

– Не здесь, а в каверне, – прорычал Матео. – Я не такой дурак, чтобы выходить против медузы голым.

Анфиладу естественных пещер, тайное убежище братства, со временем превратили в настоящую крепость. Трясуны именовали ее Обитель. Здесь было собрано многое из того, что удалось добыть за годы грабежа и рейдов в Неудобья.

Сердцем твердыни была каверна. Сферическая у основания, эта пещера поднималась вверх сетью извилистых разломов, достигающих поверхности под разными углами. В ясные дни отвесные столбы света падали на ровный пол каверны, придавая известковой расщелине природную торжественность. Именно поэтому в каверне совершались все самые значительные события жизни братства.

Весть о том, что владыка Матео бросил вызов господину Ша, быстро разлетелась под сводами Обители. На вырезанных в камне скамьях расположилось не менее двухсот трясунов. Ближе всего к арене устроились братья владыки: худой скелетоподобный Мубарак и близнецы Мафак и Шифак, походящие на старшего телосложением и нравом.

Господин Ша вышел в центр арены и стоял неподвижно, пока вождь облачался в броню.

Трясуны на трибунах громко голосили. То и дело над темной массой толпы синеватые вспышки сменялись выхлопами зеленого тумана. Зрители принимали дозу.

Наконец ожидание увенчалось успехом. Заиграли костяные флейты, завыли трубы, и под рев толпы на свет выступило нечто огромное и смертоносное. Матео облачился в подобие танкового бронескафа, модернизированного для рукопашной. Пластины брони были выкрашены в цвет полуночи, лишь шлем сверкал позолотой. Маска изображала безмятежное лицо с закрытыми глазами. В каждой руке Матео держал по кнуту. Набранные из металлических лезвий, скрепленные прочными армированными жгутами языки их тянулись по полу, высекая искры.

– Сегодня владыка наш, Могучий Матео, вызывает на поединок господина Ша! – провозгласил Мубарак громким пронзительным голосом.

Зал ответил глухим агрессивным ревом.

– Бой продолжится до примирения либо до смерти.

Мубарак ударил молотком в небольшой гонг, и по каверне разлилось густое эхо.

Противники сблизились под шум толпы.

Господин Ша всматривался в черного истукана. По тому, как неторопливо двигался Матео, как нарочито вяло тот шевелил концами кнутов, он понял: трясун уверен в победе. Либо он и вправду был непревзойденным бойцом, либо приготовил сюрприз.

Чтобы проверить это, нужно атаковать. Господин Ша сделался прозрачным и рванул вперед, сокращая расстояние. Щелкнул кнут. Он пригнулся, пропуская над головой железное жало, и нанес удар сразу тремя щупальцами. Манипуляторы скафа Медуза были способны на многое – от тончайшей работы с микроэлектроникой до силовой атаки. Энергии, вложенной Ша в первый удар, хватило бы проломить бетонную стену, но Матео даже не покачнулся. В чем дело?