Николай Одинцов - Мустанкеры

Завершая представление, акробаты осыпались с башни целые и невредимые, и конструкция с грохотом рухнула, сложившись вовнутрь. Разразилась настоящая буря аплодисментов.

Тихон вышел из шатра.

Закат окрасил озерные воды в нежно-розовый цвет. Застывшие в небе перьевые гряды облаков смотрелись так, словно художнику вдруг стала невыносима ровность полотна, и он, забрав в кисть полную меру кровяно-красной охры, с силой ударил по холсту. Тихон залюбовался этой картиной. Не так уж часто выпадает возможность спокойно постоять и посмотреть на большую воду.

– Не думала, что увижу здесь такое.

Дежнев обернулся. К нему вышла Жанна.

– Так часто бывает. Кажется, все уже видел, и вдруг является настоящее чудо там, где не ждешь, – пожал плечами Тихон.

– Красиво.

Жанна глубоко вздохнула, словно пытаясь надышаться невиданной красотой впрок. В ту же минуту мреющий влажный простор расчертили серые полосы. Над Бродячей водой поднялись цапли. Птицы смешно перебирали лапами, словно бежали по озеру, а затем тяжело взлетали.

– Да, вокруг Бродячей воды всегда много жизни. Кусты вырастают, даже деревья.

– А после того как вода уходит?

– Большая часть растений погибает. Но есть некоторые… Вот, – Тихон нагнулся и прикоснулся к мясистым зеленым листьям. – Хабарщики зовут его упрямтравой. Когда вода рядом, набирает силу, даже цветет. Когда засуха, теряет товарный вид. Все силы пускает в корень, добирается до грунтовой влаги и ждет следующего озера.

– Жить во что бы то ни стало… – тихо сказала Жанна.

Дежнев удивленно посмотрел на девушку и увидел, что та плачет.

– Ну что вы расстроились? Не стоит. Жизнь в степи – не сахар, но привыкнуть можно… – Он говорил по инерции, понимая, что слезы не о том.

Повинуясь внезапному порыву, Тихон шагнул вперед и обнял девушку. На мгновение Жанна прижалась к его груди, доверчиво, жадно, как ребенок, что соскучился по ласке. И в этот момент Тихона поразило ощущение удивительной, почти сказочной правильности происходящего. В следующее мгновение девушка резко отстранилась. Ее лицо пылало. Дежнев не мог понять это выражение. Страх, гнев, брезгливость?

– Нет… Не трогай!

Жанна отшатнулась. Дежнев инстинктивно схватил ее за руку. Легкий наряд соскользнул, и взгляду мустанкера явилось загорелое плечо надоблачницы, на котором бледными светлячками подмигивали зеленые огоньки. Жанна вырвала руку и побежала в сторону стоянки каравана.

Синеватая кровь, а теперь вот индикаторы жизнеспособности. Сомнений не было, дочь Цайгори – клон. Дежнев крепко сжал зубы, ощущая, как нарастает раздражение. Тихон прекрасно понимал причину поднимающейся внутри злости и все же не хотел признавать ее. Нужно успокоиться, выдохнуть. В конце концов, что ему за дело до махинаций надоблачников? С другой стороны – какого черта?! Он сорвался с места и быстро вошел в пиршественный зал. Туда как раз внесли травяной чай, сладости и кальяны. В ароматных клубах дыма нежился на подушках Герман Цайгори с неизменной синей шапкой на голове. Тихон наклонился к нему, тронул за плечо.

– Что случилось, друг мой?

Глаза ученого за стеклами очков непонимающе мигнули. Ни дать ни взять – старая черепаха.

– Нам нужно объясниться. Не здесь. На улицу, скорее!

Тихон чуть ли не взашей вытолкал Цайгори из пиршественного зала. Снаружи стремительно темнело. От шатров и палаток протянулись густые синие тени. Озеро теперь тревожно поблескивало ртутью.

– Что такое? Возникли осложнения?

Ученый испуганно смотрел на Тихона.

«Он ведь думает, что я ему морду бить буду, – понял Дежнев. – Его роботы охраняют, а он все равно боится!» Эта мысль рассмешила мустанкера и немного сняла напряжение, пока он не додумал ее до конца: «А ведь я и правда мог ему врезать. Почему меня это так зацепило?»

– Вы не были со мной до конца откровенны, и это недопустимо, – напустился он на Цайгори.

– Бог мой, Тихон Николаевич, да о чем вы?

– О вашей дочери. Я никогда не участвовал в ВТБ, но аватара от человека отличить могу.

– Это не относится к нашему делу, – в голосе ученого внезапно прорезалось упрямство.

– Ошибаетесь! В этом походе я отвечаю за каждого участника. Я не знаю, что ждать от клона. И если вы скрыли это, чего я не знаю еще? Поймите же, Герман, Неудобья – не место для туризма. Если в группе есть слабина, недосказанность, это верный путь на Библиотечный холм!

– Хорошо, – плечи ученого поникли, – я расскажу. Видит бог, я не хотел, чтобы до этого дошло…

– Все началось с падения Дюлака. Помните, я уже говорил о нем. Безупречный Анри, вот как его тогда называли. Что ж, он и правда умел расположить к себе людей. Мы тогда пытались терраформировать Марс, были так уверены в своих силах. И вдруг – катастрофа, погибли сотни людей. С тех пор мы стали бояться потерь. Дюлак использовал это, чтобы упрочить связи с поверхностью. В трудные моменты всегда появляется кто-нибудь такой… с напором. Постепенно мы начали нанимать специалистов-землян. Брали их даже в ЛУР, э-э-э, Лунный Университет. Ваш отец был в первом наборе. Он блестяще зарекомендовал себя, стремительно поднялся до кандидата, потом подоспела и докторская. Мы с ним шли, что называется, ноздря в ноздрю. Только я по биомеханике и генетике, а Коля исследовал сознание. Он с первых дней на кафедре нейрологии стал звездой – прошел тест Джавада. Это, знаете, такой набор логических и философских ловушек, очень непростых. Считалось, что на все вопросы правильно ответить нельзя, а оказалось – можно. Когда его спросили: «Как?» – Николай сказал, что, отвечая, понял, каким печальным человеком был автор, и просто пожалел его. Пожалел! Что вы на это скажете?.. А ваша матушка… Она ведь тоже с Земли, знаете? Хотя теперь и не скажешь. Кажется, плоть от плоти Ариэля. Ольга Аркадьевна, как и все мы, начинала на Луне. Вы бы ее видели тогда! Звезда! Союз ведущего молодого специалиста лаборатории и самого перспективного из руководителей сектора выглядел вполне гармонично, различия между ними стали видны позже. Один прозаик из наших писал не так давно, что люди Ариэля делятся на два типа: кочевники и странники. Одни выбросили все, что связывало их с планетой, и ждут, когда технология позволит сделать новый скачок, а другие лишь отдалились на максимально возможное расстояние и рассматривают заоблачный образ жизни как временную и не слишком приятную необходимость. Помните, как в Библии: одним достается земля, другим – небо. В конечном итоге оказалось, что ваши родители принадлежат к разным типам. Вероятно, разрыв был неизбежен, но поначалу все выглядело иначе.

Да-с… Вот такими молодыми, полными надежд, нас и сцапал Дюлак. Нам предложили вступить в группу Кардашьяна. Очень хорошо помню, как мы встретились первый раз. Ник волосы не расчесывал принципиально, говорил, что упорядоченность убивает глубину. Так вот, представьте себе ту копну и еще огромный горбатый нос. Не нос – бивень! Словом, смешной был очень. Ну да это к делу не относится… С Кардашьяном мы сработались. Дело пошло, проект назвали «Рукопожатие». Собственно, мы и делали первого аватара, не считая сопутствующих изобретений. Изначально аватары создавались, чтобы обезопасить труд квалифицированных специалистов Ариэля в условиях высокого риска. Другие планеты, космос, радиация, понимаете? Задача оказалась нам по плечу. Гипотеза о возможности полной трансплантации сознания блестяще подтвердилась: созданные тела вмещали личность и были послушны носителю. А какие полезные свойства можно было им придать!