Николай Одинцов - Мустанкеры

После дождя говоруны утопали, видимо, программа патрулирования погнала их дальше, в бессмысленный дозор. Танк, как и предсказывал Тихон, врубился сразу. Призраки больше не одолевали процессор, так что за день они существенно продвинулись в глубь Кум-Далы, где и натолкнулись на стадо.

Раздался выстрел. Одна коза дернулась, выбиваясь из ритма, завалилась в сторону: Жанна стреляла метко. Дежнев подкатил к подстреленному животному и принялся работать ножом, готовя козу к перевозке. Поглядел вверх и увидел Жанну на одном из балконов. Та помахала ему рукой. Внезапно Дежнева огорошило неожиданное чувство уюта. Словно он не охотился посреди Кум-Далы, а сидел дома в Москве, в старом кресле, и смотрел, как за окном идет снег. Острые углы бродяжьего бытия странным образом сгладились. Заботы померкли, растворились в зеленых глазах девушки-аватара, ставшей вдруг очень родной и близкой.

Когда сгустился вечер, они забрались на крышу длинного здания и устроили пикник. Ели мясо, говорили о всякой чепухе, а потом любили друг друга под весенним звездным небом, и Кум-Дала загадочно светилась. Сон навалился мгновенно, глубокий, без сновидений.

Просыпался Тихон медленно, непривычно выкарабкиваясь из уютной теплой дремоты. Из кухни пахло едой, совсем рядом бурчало радио, неугомонный утренний дворник скреб асфальт. Какая еще, к чертям, кухня?! Какой дворник? Тихон приоткрыл глаза. В туманном ореоле он разглядел портативную печь, на которой жарилось мясо. Значит, Жанна проснулась, только ее не видно. Однако откуда же этот звук? Дежнев поднялся, огляделся и увидел девушку. Та лежала у края крыши и рассматривала что-то внизу, откуда и доносились музыка и голоса. Тихон осторожно приблизился, лег рядом с девушкой, тронул за плечо. Жанна серьезно посмотрела на него, приложила палец к припухшим губам, и Дежневу тут же захотелось поцеловать возлюбленную. В конце концов, какая разница, что там внизу? И все же он заглянул за край.

Зрелище, представшее глазам мустанкера, моментально заставило его вынырнуть из мечтательного состояния.

Внизу вдоль здания на восток двигалась процессия. Скрипели поврежденные корпуса, мерно и резко поднимались суставчатые ноги, изношенные траки отсчитывали пустынные километры. Здесь были и старые знакомые – говоруны, и более мелкие аппараты, шпионы и диверсанты давно минувшей войны. Встречались и незнакомые Тихону приборы. Некоторые выглядели совершенно разбитыми, другие – почти новыми, словно только что выбрались из тайного схрона. Над колонной машин стервятниками кружили разномастные беспилотники. Неведомая сила сколотила из техники настоящий караван, но самое странное, что звуки, которые слышал Тихон, действительно издавало радио. По всей видимости, для трансляции использовались динамики говорунов. Однако теперь вместо лживых призывов из них доносился бодрый молодой голос диктора:

– Здравствуйте, друзья! Все, кто проснулся, и все, кто еще не ложился. Этим утром с вами в эфире Адмет и программа «Музыкальная пустошь»! А теперь позвольте предложить вашему вниманию старинную песню из далекого двадцатого века. Поет Алла Пугачева!

Дежнев встал на ноги, поднял кусок кирпича и швырнул его в ближайшего говоруна. Снаряд ударил механоида в бок, с лязгом отскочил и упал в пыль. Жанна в испуге посмотрела на мустанкера.

– Ты что?! Они же атакуют.

– Нет, – покачал головой Тихон, – они небоеспособны. Что-то блокирует их программу.

Внезапно пришло беспокойство. Алиса! Кошка испытывала страх. Тихон сосредоточился, стараясь проникнуть в чувства своего пушистого напарника. Замкнутое пространство, движение. Алиса не могла выбраться!

– Жанна, что с твоим танком?

Дежнев уже знал.

– Что? – Девушка активировала связь. – Его нет на месте. Погоди… он… движется! Тридцать километров, нет – сорок!

– Замечательно. У нас угнали последний танк, – констатировал Тихон и бросился к турборатору. – Скорее! Постараемся догнать.

Труднее всего преодолеть себя, Сэмэн с детства знал эту простую хитрость. Когда Нтохо принес лезвие и возможность побега, хоть и зыбкая, все же стала немного большим, чем несбыточная мечта, что-то внутри Сэмэна вдруг стало противиться активным действиям. В конце концов, что может сделать однорукий инвалид против свирепых степных воинов? Остаться здесь, и, может быть, тогда не убьют…

Казак усмехнулся. С этим предательским голоском он справляться умел еще со времен хуторов, когда один выходил на защиту родных против лихих грабителей. Правда, тогда у него были обе руки.

Он всматривался в тень стража, смутно видимую сквозь акватиновую ткань шатра. Тюремщик почти не двигался. Может быть, он задремал на посту или ширнулся и ловит кайф? Нет. Ему наверняка запретили ловить кайф до смены. Страж думает, что пленник одурманен и слаб, не может нормально соображать. Поэтому его и не связали. Пусть и дальше так думает.

Сэмэн, стараясь не шуметь, поднялся, чувствуя боль в затекших мышцах. Голова сначала сильно кружилась, и он постоял, привыкая. Стало легче. Прикинул свои шансы. Слишком светло! Даже если он разделается с охранником – местность вокруг хорошо просматривается. Его заметят. Тогда он снова сел, стараясь расположиться как можно удобнее, и принялся ждать.

Снаружи совсем рядом послышались голоса трясунов, потом над степью разнесся тяжелый гул многих моторов. Крики усилились. Земля задрожала, вибрация и шум стали удаляться. Сэмэн осторожно передвинулся к стене палатки и провел лезвием Нтохо по акватиновой мембране. Та легко поддалась. Казак осторожно расширил отверстие, припал к получившейся амбразуре. Ему повезло, палатка с пленником стояла особняком. Это позволяло оценить ситуацию. Между Сэмэном и биваком трясунов располагалась стоянка турбораторов и бронетехники, возле машин скучала охрана. Время от времени к сторожам подходили группы трясунов, принимались что-то обсуждать. Дальше располагались несколько больших шатров: штаб, кухня, может быть, склад. Прочие палатки располагались вокруг подобием неправильного каре.

Бандиты не особенно утруждались, соблюдая лишь подобие порядка. «Погодите, хлопцы, этот однорукий даст вам жару. Будете до ветру по свистку бегать», – мстительно подумал Сэмэн, вспоминая сурового Мубарака. Расхлябанность трясунов, впрочем, была мустанкеру на руку.

Ночь опустилась на степь, как беркут на добычу. Стремительно стемнело. В лагере зажглись огни, голоса стали громче. Сэмэн снова приник к отверстию. Совсем недалеко от него группа трясунов ругалась с охраной. Как видно, они хотели взять турбораторы. Перепалка становилась все громче и готова была перерасти в драку. Сейчас! Сэмэн, стараясь действовать как можно тише, приблизился к выходу из палатки. Снаружи было темно, и силуэт стража уже не разглядеть, однако резкий запах тактиола и звяканье амулетов сказали казаку, что охранник на месте. Когда-то вместе с Тихоном, Томом и Алисой они отрабатывали схему «блэкаут» – бой вслепую. Эх, если бы Тихонова приблуда работала. Сэмэн закрыл глаза, сейчас они только помешают, и сжал в руке тонкое лезвие, весь обращаясь в слух. Дальше действовал быстро.