Ульрике Швайкерт - Наследники ночи. Парящие во тьме.

Лучиано направил лодку на запад, к глубоко врезающейся в город бухте, которая, постепенно сужаясь, переходила в Канале делла Мизерикордия. Даже название набережной Фондаменте Нове говорило о том, что эта часть Венеции была создана с помощью насыпей.

Гондола плавно скользила по каналу. По обеим сторонам от него прямо из воды поднимались дома. Они были построены из красного кирпича, то тут, то там выступавшего из- под облупившейся штукатурки. Фасады зданий отличались скромностью и лишь время от времени прерывались маленькими балконами и выложенными из светлого камня отверстиями для стока воды. Немного поодаль выгибались к небу перекинутые через канал мостики, а сам канал разделялся и становился всё уже, пока расстояние между его стенками не уменьшилось до нескольких шагов. Но как изменился вид города, когда они свернули в сторону Гранд-канала! Он был поистине роскошным, неповторимым! Здесь даже в столь поздний час можно было увидеть немало гондол. Все гондольеры, как и Лучиано, стояли сзади на небольшой платформе и направляли свои длинные узкие лодки с помощью единственного весла, расположенного с правой стороны. Удивительно, как им удавалось плыть прямо, а не всё время по кругу. Но тут был секрет, заключавшийся в том, что все гондолы немного изогнуты, о чём и поспешил рассказать удивленной Клариссе Лучиано.

— Прошлой ночью мне удалось пообщаться с одним гондольером, и он научил меня правильному обращению с этим веслом. Грести им и вправду нелегко!

— И всё же ты очень быстро этому научился, — с гордостью отметила Кларисса.

Лучиано просиял.

Они наблюдали за скользящими мимо чёрными гондолами. В отличие от их собственной, на большинстве гондол были установлены небольшие каюты с тяжелыми занавесками, скрывавшими пассажиров от любопытных взглядов, но в то же время отнимавшими у них самих возможность полюбоваться городом, которую Клариссе ни за что на свете не хотелось бы упустить.

— Какие роскошные дворцы! — восхищенно выдохнула она, не замечая, что коварная вода снова начинает причинять ей боль.

Словно во сне вампиры скользили вдоль венецианских палаццо с роскошными арочными окнами разных стилей и эпох. Изобилием украшений на выходивших в сторону канала фасадах дворцов благородные семейства демонстрировали собственное богатство и влиятельность. Элементы из светлого истринского камня и мрамора обрамляли окна, придавали выразительность балконам, а подчас заполняли всю стену. Каждый дворец обладал богато отделанными водными воротами, раскрашенными в цвета фамильного герба, с увенчанной золотом палиной 12для привязывания гондол. Так хозяева и их гости могли попасть из канала прямо в зал дворца.

— Вот он! — Лучиано опустил весло и показал на тянувшееся к небу узкое четырехэтажное здание.

Роскошные украшения на фасаде были выполнены в стиле ренессанс. От привычной симметрии больших палаццо здесь отказались. Слева три верхних этажа палаццо Дарио смотрели на канал арочными окнами — по четыре на каждом, — в то время как на правой стороне стены взгляд привлекали выразительные мраморные розетки. Венчала дворец, как и многие другие здания города, покрытая красной черепицей пальмовая крыша, с которой в ночное небо устремлялось не менее полудюжины каминных труб.

Лучиано направил гондолу к воротам, затем привязал её к палине и помог Клариссе сойти, чему последняя очень обрадовалась, ведь ночь уже близилась к концу и находиться над водой ей с каждой минутой становилось все неприятнее.

Кларисса и Лучиано вошли в зал, который вел прямо к расположенному за палаццо двору. Здесь, на нижнем этаже, когда-то складывали немало товаров, как и в большинстве дворцов, которые задумывались не только как жилые помещения, но и как конторы и склады. Ведь богатство венецианской знати основывалось на торговле с другими городами.

Вампиры поднялись по наружной лестнице на второй этаж, пиано нобиле 13с просторными комнатами и высокими потолками. Два этажа над ним выглядели скромнее. Там располагались покои членов семьи, а под крышей — комнатки прислуги.

— Хочешь узнать об этом доме побольше? — спросил Лучиано.

Удивленно озирающаяся Кларисса кивнула.

— Он был построен где-то в конце пятнадцатого века. Думаю, хозяин дворца Джованни Дарио был секретарем в сенате, который каким-то образом участвовал в управлении республикой. Хм... структура власти в этом городе всегда была непростой. Изначально самым могущественным человеком Венеции был дож, но, насколько я знаю, другие за его спиной плели интриги, в том числе члены совета и сената. Итак, хозяин нашего дома работал в сенате. К сожалению, ему недолго пришлось наслаждаться красотой своего дворца. Через несколько лет после его постройки Джованни Дарио умер, завещав дворец перед смертью своему племяннику Винченцо Барбаро, который был женат на его дочери Мариэтте. Но супругов тоже постигла печальная участь. Торговый дом Винченцо обанкротился, а его хозяина вскоре убили. Сражённая горем Мариэтта покончила с собой. Сына Винченцо тоже ждала насильственная смерть: он попал в засаду во время битвы за Крит. Этот дом до наших дней оставался во владении семьи Дарио, но никто не хотел здесь жить, поэтому его продали армянскому торговцу украшениями, который обанкротился, как только сюда переехал. После этого во дворце поселился мужчина, у которого была тайная связь с молодым человеком. Когда слухи об этом распространились и переросли в настоящий скандал, влюбленные решили вместе уйти из жизни.

— Они покончили с собой здесь, в этом доме? — спросила Кларисса, осматривая большой зал второго этажа.

— А это имеет для тебя какое-то значение? — замялся Лучиано.

Кларисса сухо засмеялась.

— Моя смерть уже позади, так что мне нечего бояться зловещих предзнаменований, не так ли?

— Именно, — с облегчением кивнул Лучиано. — Мне кажется

скорее

интересным, что здесь произошло так много несчастий. Такое ощущение, что чем больше становился страх людей перед этим домом, тем чаще они случались.

Кларисса кивнула.

— Ну так что же, где это произошло?

— Что?

— Где они покончили с собой?

— Думаю, здесь, в бальном зале. Насколько я знаю, они закололи друг друга.

-— Как бы там ни было, следов крови на полу, к счастью, не осталось, — заметила Кларисса. — А кому дворец принадлежит сейчас?

— Одному американцу по имени Чарльз Бриггс, но он здесь

больше

не живёт.

— А тебе не приходило в голову, что он может в любое время возникнуть на пороге этого дома поинтересовалась вампирша, разглядывая висящие на стенах портреты, написанные маслом.

Между ними было несколько больших зеркал, вид которых вызвал у Клариссы неприятное чувство. Она никак не могла привыкнуть к тому, что больше в них не отражается. В зеркале перед ней бальный зал выглядел совершенно пустым.