Ульрике Швайкерт - Наследники ночи. Парящие во тьме.

— Дело не в лагуне, - тихо произнесла Николетта.

— А в чём? Почему ты не привезла меня к ней?

— Потому что она этого не хочет.

Девушка говорила так тихо, что вампир с трудом разбирал её слова.

— Что?

— Это её собственное решение.

— Неправда!

Николетта кивнула со странным выражением, которое Таммо не мог понять. В глазах девушки была глубокая грусть, а ещё отчаяние и... вина?

— Она не желает возвращаться к вам! — воскликнула Николетта, сжимая кулаки. — Кларисса хочет прекратить своё вампирское существование, и я не могу ей в этом помешать. Я отвезла её туда, где она сможет спокойно обдумать своё решение. Но принять его она должна сама. Если Кларисса захочет вернуться к вам

я отвезу её назад. Клянусь!

Таммо уставился на девушку. Как же он был зол! Она обвела его вокруг пальца. Ей с самого начала нужно было лишь одно: освободиться из плена. Николетта и не думала вести его к Клариссе. Как он мог довериться этой девчонке?

Очень красивой девчонке!

Что за чушь! Какое ему дело до её красоты?

Эти глаза! Эти губы! Они словно просят, чтобы их поцеловали.

Ну хватит!

— Я не верю ни единому твоему слову. Ты сейчас же отведёшь меня к Клариссе. Пусть она сама скажет мне в лицо что не любит Лучиано. Она бы никогда его не бросила!

Голос Таммо звучал уверенно, но в груди вампира зарождались сомнения. Отношения венской девушки и наследника Носферас складывались неоднозначно. Они любили друг друга, в этом не было сомнения, и всё же ссоры между ними не прекращались. Один кризис сменялся другим. Эта ситуация напоминала Таммо то, с чем были связаны страхи Николетты, хотя в случае с Клариссой проблема заключалась не в том, что она вампирша, а в том, что она нечистокровная. Как бы там ни было, основные причины конфликта были те же: у Носферас Клариссе не позволяли жить так, как ей того хотелось. Может быть, она использовала это похищение, чтобы покинуть Лучиано? Неужели вампирша действительно собиралась положить конец своему существованию?

Таммо не хотел и не имел права допустить, чтобы это произошло. Он резко схватил Николетту за руку.

— Мы сейчас же поплывем к Клариссе. Пока я не услышу всего этого из её уст, я не поверю ни одному твоему слову!

— Слишком поздно, — прошептала Николетта.

Таммо почувствовал, что в эту секунду над горизонтом показалось солнце. На вампира навалилась такая слабость, которой ему ещё никогда не приходилось, испытывать. Но ведь он был в Лондоне у Вирад и научился противостоять силе солнца. Таммо собрал все силы и сосредоточился.

Глаза Николетты расширились.

— С-солнце, — пролепетала она. - Оно уже взошло

— Да, ну и что? — с усмешкой спросил Таммо. Вампир и сам слышал, что его слова звучат невнятно, но пока что ему удавалось держаться прямо. Чёрные кудри Николетты блестели в утреннем свете. Отразившийся в них луч на мгновение ослепил вампира, но он не закрыл глаза, а продолжал смотреть на девушку.

— Ты же вампир! — воскликнула Николетта, и в её голосе послышалось отчаяние. — Ты должен впасть в глубокий дневной сон.

Похоже, план девчонки не сработал. На лице Таммо появилось мрачное выражение.

— Ошибаешься. Не все вампиры подчиняются усыпляющей силе солнца.

— Но Кларисса...

— Кларисса подчиняется, а я нет.

— Значит, солнечный свет не может тебе навредить.

Таммо отвёл взгляд._

— Значит, может, — пробормотала Николетта. — Тогда это не имеет значения. Ты всё равно не сможешь покинуть это здание.

Девушка попыталась вырваться, но Таммо, несмотря на увеличивающуюся слабость, всё ещё был в силах справиться с хрупкой девушкой.

Ты останешься здесь до заката, а потом мы вместе поплывём к Клариссе! — сказал вампир, стараясь придать своему голосу грозное звучание.

— Нет не останусь! — возразила Николетта.

Удивительно быстрым движением девушка потянулась к поясу

вампира и сорвала с него мешочек с порошком ларвалести, который он у неё отобрал.

Проклятье, почему он такой медлительный!

Таммо попытался снова завладеть порошком, но шнурок на мешочке уже успел развязаться. Облачко тончайшей пыли окутало вампира. Таммо закашлялся, а затем чихнул. Колени вампира подогнулись. Рука девушки выскользнула из его пальцев

— Мне жаль, — донеслось до Таммо. — Это всего на один день. Мне нужно выяснить кое-что, а затем я вернусь. Обещаю.

Глаза вампира закрылись, он осел на пол и уже не слышал, как Николетта выбежала из полуразрушенного здания, поспешила к берегу и столкнула гондолу обратно на воду.

ЖЖЖ

Снова настала ночь. Кларисса опять проснулась в одиночестве и вышла на берег, чтобы устремит взгляд на город, где её по-прежнему безуспешно искал Лучиано. А может, он уже сдался? Смирился с неизбежным? Или и вовсе покинул Венецию?

Эта мысль причиняла Клариссе больше боли, чем обожжённая кожа. На западе собирались тучи. Вскоре над лагуной пошёл дождь. Неистовый ветер направлял его во все стороны, так что спустя пару минут на вампирше не было сухого места. Но она не ощущала ни холода, ни влаги.

Холод дождя был ей безразличен. Клариссу охватил совсем другой холод, который почти заставил её забыть о жгучей боли.

Проклятье! Почему её раны не заживали? Она ведь была вампиршей! Нечистокровной, тело которой восстанавливалось гораздо быстрее тела чистокровного вампира. Раны и переломы бесследно исчезали за одну ночь. Во всяком случае, так должно было произойти .Так ей рассказывал Лучиано. Почему же с Клариссой всё было иначе?

Надежда вампирши на то, что её раны со временем затянутся, исчезла окончательно. Она и вправду превратилась в чудовище. В уродливого монстра, один вид которого навевал кошмары. Время Клариссы истекло и...

Вампирша не хотела додумывать неприятную мысль до конца. Её взгляд устремился к монастырю, в стенах которого влачили жалкое существование душевнобольные женщины. И не только душевнобольные. Нет, сначала Кларисса хотела услышать конец истории. Ноги сами несли её через монастырский сад, и несколько секунд спустя она уже оставила за спиной бывшую галерею и быстрым шагом поднималась по лестнице, ведущей к палатам.

Может быть, Дориана уже ждала её.

Она что, никогда не спала? Женщина всё так же стояла посреди комнаты, глядя на зарешёченное окно. Кларисса пожелала ей доброго вечера и потянула задвижку на двери.

— Все вечера здесь одинаковы. Хорошие вечера? Хорошие дни? Когда они были? Я уже и не припомню, — сказала Дориана, но в её

голосе не было слышно жалости к себе. Она всего лишь озвучила факт, с которым давно примирилась.

— Вы рассказали мне, что ваш возлюбленный забрал вас с ребёнком к себе, — напомнила Кларисса, усаживаясь на стул, и выжидающе посмотрела на женщину.