Андрей Киселев - Борт 556 (СИ)

- Правильно, понимаешь, Дэниел - ответил я, видя его выражение глаз - У нас это вообще, жестоко пресекалось в свое время. Это теперь, каждый делает, как хочет и не смотрит на возраст. Демократия, будь она не ладна.

Мы, похоже, сейчас думали об одном и том же, но, говорили о другом.

Дэниел замолчал, будто, думая о чем-то. Потом произнес - Знаешь, Владимир - он посмотрел мне в глаза - Ты ей точно понравился. Я знаю - он, не отрываясь, смотрел на меня, держа стакан с Джином в руке. И, похоже, от тебя у сестренки срывает крышу. Я хорошо знаю свою сестренку Джейн. Она ни к кому так себя не показывала. Вот так открыто и вызывающе. Он пригласил меня к готовому столу, и я сел, снова с дивана в кожаное кресло напротив Дэниела.

- Джейн заметно переменилась с момента ночного купания - Дэниел продолжил.

- Я это понял, Дэниел - ответил Дэниэлу я - Она мне безумно понравилась, как женщина. Это между нами мужиками.

- Да, я понимаю, Владимир - ответил, улыбнувшись Дэниел - Я не буду протестовать, если у вас, что-то здесь завяжется. Джейн девочка уже взрослая практически, как и я. И уже сама отвечает в личных отношениях за себя. Так, что... если, что, то помогу, скажу, что ты от нее без ума - и тут же снова Дэниел спросил - Ну, так, что завтра поплаваем в аквалангах по лагуне Владимир?

- Да, поплаваем - довольный ответом Дэниела и более радушным взглядом Джейн согласился с охотой я - Обязательно, если надо поплаваем Дэниел.

Музыка в каюте красотки Джейн затихла, как и она сама, пообещав, идти спать, стреляя на меня совратительно черными убийственными девичьими глазками.

Я вкраце под бутылочку белого вина с тунцом на пару с Дэниелом изложил историю своей русского моряка жизни. Тоже своего детства и всей жизни. Начиная, чуть ли не с момента рождения в 1967 по теперешний 2006 год. Чем произвел недвусмысленное впечатление на теперешнего моего молодого морского коллегу. Мы так просидели, чуть не до утра, стараясь не особо громко шуметь. И потом Дэниел, проводил меня в отдельную уже мою каюту. Добротную скажу, как и все на Арабелле, каюту, обставленную необходимой такой же добротной встроенной полированной не дешевой мебелью, сказав, что до этого тут жил некий мистер Смит, который, плавал, когда-то на этой яхте со своими девочками и женой. Вот и кают тут на яхте аж девять, с постелями и всем таким. Есть и камбуз кухонный и туалеты, аж три. И есть две душевые. В целом яхта не такая уж маленькая, как может показаться на первый взгляд с внешности. Мы, шатаясь от выпитого, и уже обнявшись, почти, как братья провели экскурсию по трюму Арабеллы, стараясь тихо, чтобы не разбудить сестренку Дэниела Джейн, осели в моей теперь, выделенной мне на время плавания Дэниелом и Джейн каюте. Разводя пьяный разговор о предстоящем плавании и о сестренке Дэниела Джейн.

Потом Дэниел ушел к себе, а я уснул в наступившей тишине, под шум бьющейся о корпус Арабеллы морской соленой в ночной коралловой песчаной бухте атолла воды. И звон о графин пустого стеклянного стакана на теперь моем в моей, теперь каюте, прикроватном столике. Я был пьян, как и Дэниел. Но, был счастлив своим чудесным спасением. Новым другом и моим спасителем Дэниелом. И особенно его сногсшибательной его сестренкой красавицей Джейн. Приближалось новое Тихоокеанское тропическое теплое утро моего чудесного спасения и знакомства с двумя молодыми, и очень интересными, загорелыми до угольной черноты спасшими меня американцами.

***

Джейн в своем, почти обнаженном первозданном виде, снова стояла на верхней палубе Арабеллы. В лучах восходящего солнца, снова, почти голая и черная от загара как некая водная змея или морская русалка, забравшаяся на борт нашей яхты.

Было 19 июля и девять двадцать утра.

Она, снова приняла освежительный утренний душ. Сбросив с себя все до купальника, стояла у правого борта, напротив длинной палубной иллюминаторной надстройки, напротив мачты яхты, выгнувшись в спине и подставляя свой девичий красивый пупком животик восходящему солнцу и прикрыв кистью правой руки свои убийственной красоты черные как у цыганки глаза, смотрела, куда-то вдаль в сторону открытого океана. Она, снова забрала свои длинные вьющиеся змеями густые черные как смоль волосы в тугой пучок на миловидной головке под золоченую большую булавку. И я, поднявшись на палубу вместе с Дэниелом оценил красоту этой прелестной нимфы, видя, снова ее еще и тоненькую девичью шею над крутым скосом ее женственных, загорелых до черноты плечей. Блестящие в ее миленьких девичьих ушах, на восходящем утреннем солнце золотом маленькие круглые колечками сережки. Ее гибкую красивую узкую спину. И, конечно же, опять ее крутобедрые овалами прелестные девичьи, такие же черные от загара, как и все Джейн, тело вплоть до самых голых аккуратных ступней ноги.

Я рассмотрел ее полуобнаженные ягодицы прелестной девичьей упругой попки в тугих стянутых тугим пояском на бедрах ног белых плавках. То, что не увидел тогда ночью, теперь мог увидеть утром.

Джейн держалась левой девичьей рукой, за леера бортового яхты ограждения.

Дэниел, поднявшись на палубу, выключил весь наверху свет и проследовал к ней, и она как старшая сестра, поцеловала младшего своего брат в щеку, и Дэниел ее тоже, поцеловал, как младший брат и как это было вообще повсеместно, принято у них американцев. Он быстро спустился в другой отсек на носу яхты, и исчез на какое-то время там, оставив меня наедине с моей мною возлюбленной Джейн на палубе Арабеллы.

Она стояла, по-прежнему ко мне спиной, словно, ждала моего приближения. И я тихо и быстро подошел к ней, прислонившись мужской своей русского моряка грудью, к ее оголенной загорелой до черноты девичьей спине. Спине молодой двадцатидевятилетней американке. Я почувствовал, как Джейн слегка вздрогнула, но, не пошевелилась. Она ждала этого. Ждала меня, и это точно. Ждала, что я это сделаю. Я положил свои руки на ее выпяченный яркому утреннему набирающему жар тропическому солнцу девичий живот и прижал к себе. Она задышала тяжело, и я это почувствовал, но не пошевелилась.

Я вдохнул ее запах тела. Девичьего молодого безумно красивого тела. Запах сексуальной дикой до любовных страстей сучки.

- Вы мне сказали, тогда в главной каюте, что я вам нравлюсь - произнесла, не поворачиваясь ко мне своим миленьким личиком, красавица Джейн. Она, почему-то обращалась, по-прежнему со мной на вы. В отличие от Дэниела, она, по-прежнему побаивалась меня и была далеко неравнодушной. Это двойственное девичье чувство, было пока, преградой нашего близкого общения и вот... - Да - произнес полушепотом, почти ей в правое ухо с золотой колечком сережкой я.

- Обнимите меня - вдруг, произнесла Джейн, и чуть подалась, выгибаясь спиной назад ко мне.