Андрей Киселев - Борт 556 (СИ)

Вдруг снизу мигнул светом фонарик Дэниела. Он, подымался к поверхности осторожно, как я его учил. Да, он и сам это знал, так, как нырял неоднократно с аквалангом. Вскоре он показался среди толщи воды в своем черном акваланге. Он медленно шел вверх и прямо ко мне. Я тоже мигнул ему фонариком, чтобы он точнее знал, где я.

Акул становилось больше. Дэниел уже поднялся с глубины и показал рукой идти наверх. Он тоже понял, что мое погружение откладывается, и я покачал головой в знак понимания, и мы осторожно начали продвигаться в сторону яхты. Над самым дном, медленно и спокойно не нервируя акул, которые стали кружить по всей лагуне и вокруг нас.

Надо было делать ноги из воды.

А мне надо было спасать Дэниела. О себе, я как-то сейчас не думал. Наверно в этот момент проявились гены русского человека. Русского подводника моряка. И я, держа его за свинцовый балластный пояс, гнал впереди себя над дном лагуны.

Акулы кружились вокруг нас, все ближе приближаясь к нам.

Яхта была уже над нами, и надо было подыматься наверх, что мы и начали делать. А стая акул закружила над дном под нами. И это было,

самое, сейчас опасное для аквалангиста. Они могли стремительно атаковать стаей при подъеме.

Я показал Дэниелу жестами рук вверх, и он устремился на подъем. А, я опустился в самую стаю акул, которые кружились уже под нами. Они видимо растерялись такому вторжению сверху и шарахнулись в стороны. Это был шанс и для меня и Дэниела. Я кружился вокруг вертикально, медленно загребая ластами в стае серых хищниц, которые, вскоре снова вернулись на охотничью карусель.

Одна шоркнулась об меня своим рыбьим боком, сильно толкнув к своей мимо проплывающей соседке. И та сделала попытку укусить меня. Но, я ударил хищницу подводным фонариком по голове. И та отскочила в сторону.

Я почувствовал силу той толкнувшей меня хищницы на своем боку. Ее как наждак шкуру на своем теле. Прямо через акваланг меня обожгло трением жесткой чешуи акулы. Другие акулы меня, почему-то, пока не трогали. Но это пока. Пока не распробовали.

Мне надо было выбираться как-то из этой дикой оголтелой стаи морских острозубых хищниц самому. Хотя шанс попасть в акульи зубы более вероятным в отличие от всплывшего к трапу яхты Дэниелу.

Но, я не мог, ни как решиться на подъем, продолжая вертеться в гуще увеличивающегося числа серых рифовых акул.

Вдруг неожиданно и, наверное, на мое счастье они все как одна ломанулись в одну сторону всей толпой, наверное, увидели морскую черепаху, или еще что-то знакомое и съедобное, привлекшее их акулий аппетит. Я, не теряя драгоценного времени начал быстрый подъем к яхте.

Я быстро вынырнул и, не снимая ласты, полез, срываясь с лестницы на Арабеллу. Надо было уносить скорее ноги из воды. Баллоны стягивали меня вниз, а ласты соскальзывали со ступенек лестницы.

Дэниел с испуганными глазами протянул мне руки и выдернул на палубу с опущенной в воду лестницы. Прямо с баллонами я упал на спину под их тяжестью и, выплюнув мундштук дыхательного шланга, я снял маску. И расхохотался громко, как ненормальный, расстегивая на своей груди замок гидрокостюма. Я смотрел в напуганные, и теперь растерянные глаза Дэниела и хохотал, чудом спасшись от смерти.

Тут ко мне подскочила и Джейн вся перепуганная. В своем, том опять коротеньком домашнем халатике, она вылетела из каютного трюма, теряя по дороге свои мягкие домашние тапочки. Она упала на колени прямо ко мне. И легла на грудь, и я обнял ее.

Джейн запричитала - Живой! Живой!

И приподнялась оперевшись по сторонам руками. Над моей грудью, выгнувшись в гибкой спине, как дикая кошка. И посмотрела на меня полными любви в слезах черными красивыми глазами. Кроме любви и слез в глазах Джейн ничего больше не было. Она сделала это совершенно, не смотря на своего брата Дэниела. Хотя того этакое поведение своей сестренки Джейн уже не удивляло.

Но, я был по-настоящему ошарашен.

- Девочка, моя. Да, куда ж я от тебя, теперь денусь - сказал, я ей, немного успокоившись - Разве я тебя, теперь оставлю. Вы мне оба стали как родные.

Она не на шутку напугалась, когда из воды выскочил первым, как ужаленный ее брат Дэниел. Сбросив баллоны и ласты с маской, прямо в гидрокостюме. Он бросился вниз в трюм к каютам.

Он, крикнул - Акулы! Владимир! - и кинулся на кухню, как мне, он потом рассказывал. Там, чуть дальше, за углом главной каюты в конце коридора, где был на круизной яхте душ и технические комнаты. Слева, и, оттолкнув свою сестренку Джейн в сторону, чем не слабо ее перепугал. Схватил первую попавшуюся кастрюлю с варенным мясным консервированным супом, который варила, да не доварила Джейн, и вылил далеко по носу Арабеллы.

- Так вот, куда ломанулись рифовые акулы - проговорил я - Ты накормил их супом Джейн! - я разразился приступом дикого смеха с новой силой - Что было хоть за блюдо Джейн? - я, не унимаясь сквозь смех, спросил ее.

Джейн, встав с лежащего меня на свои колени, с заплаканными черными красивыми, но уже злобными глазами, посмотрела на своего, теперь, тоже смеющегося до коликов в животе брата. И на смеющегося дергающегося от смеха в судорогах меня. Как на сошедших с ума двух идиотов.

Она, смущенная нашим идиотским над ней смехом, вспыхнув бешенством, ударила меня в грудь обеими руками, сжав свои загорелые маленькие прелестные девичьи пальчики в кулачки. С дикой яростью разгоряченной несправедливой обиды латиноамериканки Джейн крикнула - Дурак! Ты, напугал меня, дурак!

Больно потом шлепнула мне по щеке ладонью своей руки и соскочила на ноги. Она, оттолкнув к бортовым леерным перилам ограждения с дороги Дэниела, крикнула ему в лицо - Ты, тоже дурак!

Потом, добежав босиком к палубной иллюминаторной надстройке до спуска в трюм к лестнице, подбирая по пути свои потерянные тапочки. Еще раз, резко повернувшись в слезах, выкрикнула - Какие вы все мужики дураки!

И убежала, рыдая, вниз в свою каюту.

Недоверие, и какие-либо по отношению ко мне с ее стороны сомнения были окончательно сняты. Я все понял, Джейн любила меня до полной одури. И это тому было ярким подтверждением.

- "Бедняжка ты моя Джейн! Ты, переживала за меня, за нас обоих!" - перестав дико смеяться, подумал я, снимая с себя баллоны акваланга. Я стащил с себя гидрокостюм и отдал его Дэниелу.

- Надо ее утихомирить - сказал Дэниел, тоже успокоившись от дикого неконтролируемого смеха - Она, моя сестра, девица с норовом. Надо сделать

так, чтобы суп был вылит не за зря. Долго будет дуться.

- Я, уже знаю - ответил я ему. И пошел, вниз яхты к каюте Джейн.

Моя обворожительная Джейн

Я был практически целиком голым, босиком и в одних только плавках спускаясь к каюте Джейн.

Там было тихо. Я постучался в дверь ее каюты. Дверь была не заперта. И открылась. Я вошел осторожно внутрь, переступив через маленький порог ее девичьей каюты. Уставленной встроенной, как и все каюты на яхте шкафами со сдвижными дверками из красного дерева или пластика. У кровати в углу ее каюты у самой стены борта и переборки стоял прикроватный столик. На нем, как и везде стоял ночник светильник, графин с водой, фрукты, бокал с красным вином и ее Джейн кассетный магнитофон.