Никита Марычев - Очищение Духом

- Да хватит тут ныть, давай быстрее! Думаешь, мне хорошо от того, что я смотрю на этих мертвяков? Но я тебе вот что скажу по секрету: чем быстрее мы их закопаем, тем быстрее отсюда уберёмся, так что копай давай!

- Две ямы? – уныло спросил тот.

- Да не надо, копай одну, им-то уж обоим всё равно, где и как валяться, да?

- Ага, – не менее уныло сказал тот и заскрежетал лопатой. Очевидно, он был ещё более низким по положению, чем его товарищ, ведь этот-то не копал, а только распоряжался. – А это хоть кто, за что их так-то?

- Это – враги. Причём страшные, как я понимаю, враги. Их убил сам Связующий.

- Да ну?

- Я тебе говорю. Они знаешь сколько наших подрезали?

- Они-и? Это кто, вот этот парень, что ли, страшный такой? Да не похож он что-то на убийцу. Ну, может, я и ошибаюсь, конечно…

- Да не парень, осёл, а девка вот эта. Ты глаза-то разуй: это – та самая.

- Кто?

- «Девушка-Мечта». Это она так себя называла. И именно она всех наших вырезала. Готеда-то ты, конечно, не знал, а у Зенриса ведь бывал же?

- Не, не бывал, мне деньги Артол выдаёт. Но видел его несколько раз. Так это ОНА?

- Да она, она.

- И правда – сам Связующий убил? Ведь парня явно не он, у него, видишь, всё горло разрезано?

- Вижу, не слепой. Да парень-то, видно, просто слабак был, а у этой девки – нет, ты бы видел – у неё вот какой меч!

- Она самая… Да я слышал, конечно… Тут жуткий был переполох, в конце тут даже говорили, что её вообще невозможно убить.

- Да кто говорил-то? «Она самая, она самая»! Может, поцеловаться ещё с ней хочешь? Рой давай!

- А между прочим, правильно говорили.

Ривелсея перекатилась на другой бок и плавно села на землю, протирая руками свои ослепшие от темноты глаза.

Может, она и была ослабевшая от голода и от ран, но мощь всё-таки уже начала разливаться – у ратлера это, похоже, всегда так происходит; да и эти двое – явно не воины, с ними бы она справилась. Но она только не учла: «справляться» уже не требовалось. Тот, кто копал яму (он успел уже выкопать её себе до колен), тут же в неё свалился, а второй попятился к стене, хрипя от ужаса. Он бы успел выбежать через дверь, но его, похоже, просто парализовало: он даже не попытался.

Ривелсея, пользуясь моментом, встала и стремительно продвинулась к двери, заняв там наиболее выигрышную позицию. Попутно она подобрала лопату – так, на всякий случай. Двое пришедших принесли свечку и лампу, чтобы копать, и поставили их на землю (что было хорошо, а то могли бы и погасить в панике). При этом свете высветилась и сама Ривелсея: она по-прежнему была в ратлерском плаще, никто не позарился на эту прекрасную вещь, вот только он весь был мокрый и в доску изгвазданный грязью и землёй. И руки были тоже в земле, грязью была забита и рана на руке, около которой висела обрывками кожа. Это было всё очень неприятно видеть, и Ривелсею передёрнуло. Она провела рукой по волосам, отряхивая с них землю. Что ж, на оживший труп она, наверное, и точно походила. Ну и славно! Нельзя было не оценить произведённого её оживлением эффекта.

И тут её взгляд упал на лежавшее на земле тело.

Нет!! Это ужасно. Это был Рилан. Она, конечно, уже предполагала, уже думала… но увидеть воочию свой кошмар всегда страшнее.

И ещё – она очень не хотела запомнить его ТАКИМ. Глаза его, всегда милые и весёлые, теперь были вытаращены, рот кривился в зверской словно бы ухмылке, зубы были оскалены, а в горле, и правда, была огромнейшая рана, и вся шея и одежда – в чёрных пятнах.

Она просто, наверное, ещё не пришла в себя, чтобы горевать. Могильщики опомнились немного: видимо, они пришли всё-таки к выводу, что Ривелсея скорее жива, чем мертва, и на этом кое-как успокоились.

Хотя, если вдуматься в то, о чём они только что говорили – воскрешение «девушки-Мечты» тоже вряд ли могло бы их порадовать. И они дрожали мелкой дрожью, а лица были совсем-совсем бледные.

- Ну… что ж вы так, я не очень ведь злая, – сказала она, просто чтобы немного их приободрить. – Я думаю, мы могли бы договориться? Или нет?

- Да… я думаю, – произнёс первый из двоих. При свете он оказался большим и широкоплечим, с чёрной бородой, чем-то похожий на Адеста, только помоложе. Второй был чуть немного более щуплым.

- Вот и хорошо. Во-первых, – голос её помрачнел, – это мой товарищ, его вы, и правда, закопайте. А потом я просто вас покину, оставлю вам и лопату, и ваши свечи.

Она ждала ответа. И ответ, конечно же, был утвердительный.

- Вот и хорошо, – сказала она, опираясь на лопату. И тут же почему-то решила, что не может доверить им это, и сделала шаг к начатой уже яме.

- Сама.

Земля была рыхлая и сухая. Сверху. А потом она стала сыреть. Но Ривелсея работала с какой-то отчаянной энергией, хотя рука и вспыхивала при каждом движении болью. Земля взлетала большими комьями, а те двое сверху как-то почтительно и с наполовину выветрившимся страхом смотрели на эту её работу. Она увлеклась, и только когда она ушла вглубь почти на весь свой рост, один из мужчин осмелился спросить:

- Может, хватит?

Она взглянула на него, потом кивнула, потом выбралась из ямы…

- Я не хочу это видеть, – просительно сказала она. – Вы поможете?

Оба кивнули, и уже больше не со страхом, а с уважением и сочувствием. Осторожно подняли Рилана и, осторожно, с трудом спустившись по оставленным Ривелсеей ступенькам, сволокли его на самое дно. Ривелсея посмотрела последний раз – и поклялась никогда не вспоминать это лицо сейчас, а помнить его тогда, когда оно было сияющим от счастливой улыбки в тот момент, когда позавчера (всего-то позавчера? Это не укладывалось в голове. Или уже больше времени прошло?) он протянул ей цветы.

Зашлёпала мягко земля, скидываемая лопатой. Она и лопату отдала им, и плевать ей было на то, что это единственное её оружие.

Через несколько минут они управились с этим делом, и лопата заходила по новому свежему холму, утрамбовывая и прессуя его.

Лицо ратлера в этот момент, как и положено ему, было каменным.

- Спасибо, – тихо произнесла Ривелсея. – Огромное вам спасибо. А теперь, полагаю – я должна идти.

Тут только тот, который был щуплый, осмелился спросить:

- А мы как же?

- Останетесь здесь, – сказала она. Подумала, почмокала губами. – Я не могу рисковать, но вас вызволят, я вам это обещаю.

- А…

- Нет, не квайзы. Ваши же, из Посольства. Вы – хорошие, я не хочу вас обижать.

- Но мы пообещаем тебе: никому ничего не скажем. Ты закопана вот здесь, в этой самой яме, ты больше никому не опасна, а мы – молодцы. Так ведь, Зортан? – обратился он к приятелю за поддержкой.

- Нет, я не могу. Дайте мне ключ и отдохните тут немного. Обещаю: вас выпустят раньше, чем истекут сутки. И вам будет легче, чем мне: и вдвоём, и свет я вам оставляю. К сожалению, мне пора.

Она приняла ключ, потом скинула плащ, связала в рулон и сунула под мышку, оставшись в комбинезоне. Вышла за дверь, закрыла её. Тяжёлая, неповоротливая дверь твёрдо обещала быть надёжной. Щёлкнула два раза ключом. И крикнула через дверь: