Никита Марычев - Очищение Духом

Обременённая такими мыслями, Ривелсея совсем забыла про подарок. Снова взглянув на него, она увидела, что к чашечке прилагалось ещё и блюдце. И вот тут Ривелсея удивилась щедрости Стекольщика: блюдце было из золота. Самое настоящее, даже не позолота, и к тому же – с несколькими сапфирчиками, вделанными в него по краям, что было очень и очень красиво. И только потом, взглянув на чашку ещё раз, она заметила, что прямо по стеклу пущена тонкая и на диво искусная надпись: «Ривелсея». Это уже превосходило всякое разумение. Когда бы, интересно, он успел это сделать? То, что это лично ей – вне сомнения. Перед тем, как к нему прибежала девочка, он не стал бы «портить» чашку – ведь он думал наверняка, что Ривелсея мертва, а чашку с её именем потом было бы не продать и не подарить никому. А если потом… Не успел бы! Никак!

- О чём так задумалась? – спросил Ирсев доброжелательно. – Нравится?

- Очень.

- Ну, и вот это ещё.

Маленький звенящий мешочек. Ох, вот за это спасибо. Ведь не факт, что она вернёт себе деньги Ирсы, да она и не решила ещё, стоит ли ей это делать. Одна синяя монетка, пятнадцать золотых и куча серебра, всё продумано, чтобы и деньги нормальные были, и мелочь была: не совать же анрелл, к примеру, за кусок хлеба в харчевне?

- Ещё чего понадобится? – спросил Ирсев.

- Мне тоже надо несколько писем написать.

- Да, пожалуйста, – он протянул ей пару листов бумаги, карандашик.

Ривелсея помусолила карандашик, стала сочинять. Сначала – записку к Ирсе. Да, именно к Ирсе: её она посчитала нужным известить о заточённых в подвале могильщиках. Тут она была предельно кратка и сообщила лишь, что «В подвале дома шестнадцать, переулок Кузнецов, Полуанрельт, двое ваших союзников ждут освобождения – выпустите, если посчитаете нужным». И не удержалась, черкнула «Д.-М.» вместо подписи. Может, и глупо, но очень хотелось увидеть… ну, хотя бы представить круглые глаза Ирсы, когда она это прочитает.

Второе – Белтону. Она считала своим долгом хоть кому-то сообщить о гибели Рилана. В этом письме – Ривелсея едва не разревелась вновь, пока его писала – она сообщила Белтону, что Рилан погиб, защищая её, что он был верный и смелый парень и что ей его очень-очень жаль, а также что она навсегда удаляется из Анрельта и вряд ли они ещё увидятся. Также она просила его забрать повозку и лошадку, которые находятся где-то в Полуанрельте, и что он может забрать всё, что там найдёт. (Ривелсея уже решила, что не будет сама искать эту повозку: слишком рискованно ей это выйдет!) Здесь она подписалась уже нормальным именем и попросила конверты. Конвертов, конечно, у Ирсева не было: не настолько он был предусмотрителен, чтобы взять и их тоже. Ривелсея надписала адреса, куда надлежит их отдать (в случае с Ирсой – просто адрес заброшенного дома на Серебряной улице, с указанием «зайти внутрь и положить на видное место»), и передала Ирсеву.

- Отправишь?

- Хорошо, – пообещал он. – Письма отправлю. А куда отправить тебя?

- Меня – до Келирона, – и какая же тяжесть словно слетела с её плеч, когда она НАКОНЕЦ-ТО смогла произнести эти заветные слова! Не пройдёт и недели, как она будет уже в Цитадели Порядка, и на всё ей будет наплевать, и никакие враги туда не дотянутся!..

- Ещё что-то, или уже пойдём? Просто Дейвис велел мне торопиться, хотя тебе, конечно, виднее, – улыбнулся Ирсев.

- Уже пойдём. Я тоже тороплюсь.

Они быстренько собрались и погрузились в повозку. Вроде как никто их не увидел. Ирсев однозначно решил: никакого плаща, никакого меча; он ещё до того, как выйти им из дома, бросил ей целый свёрток одежды. Нежного утреннего голубого цвета маечка, такого же цвета юбочка до колен (ох, не привыкла она так ходить, ну да ладно), новые песчаного цвета сандалии, даже завязочка для волос, с помощью которой Ривелсея снова сделала себе хвостик и стала выглядеть на редкость мило и безобидно. Что, собственно, и требовалось. Да на сколько же Стекольщик, интересно, потратился? Еда, одежда, врач, подарок, повозка, лошадь… Да ничего, не обеднеет и не разорится. Но, похоже, она ему и вправду помогла. Отомстила за друга… Ну что же, значит, у Стекольщика есть какие-то ещё ценности, кроме денег. Это, конечно же, разумно. И хорошо, что так.

Ирсев тронул лошадку, она побежала бодрой спокойной рысью. В маленькую щель в стенке повозки Ривелсея могла наблюдать всё, что проносится мимо неё. Полуанрельт почему-то казался ей похожим на большую деревню: большинство домов деревянные, дворы бывали тоже разной степени ухоженности. Ехать было приятно. Сытая и, вроде как, почти что здоровая. Вот только… Теперь любая повозка, перестук лошадиных копыт всегда будут напоминать ей о Рилане. О том, кто, похоже, и вправду увлёкся ею, и пусть страсть его была слишком сильной, неразумной и неправильной… Но как же его жалко! Просто – хороший, весёлый, добрый парень, которому… Ну зачем он вообще её встретил?

Опять, опять защипало глаза. Но на этот раз она сдержалась, хотя и с трудом. Просто, просто… Он жил бы сейчас, и ему бы вообще ничто не угрожало!

Жил бы простой человеческой жизнью, ездил бы на своей Рябинке…

Опять сдержалась. Мощь проходит сквозь меня. Ратлеру – не подобает.

А так, связавшись с ней – чего он добился? Погеройствовал один раз… Да нет, скорее – просто хотел её спасти. Но куда ему спасать ратлеров от Связующих! Это же не уличная драка. Он этого не успел понять.

И теперь он ВСЕГДА останется с ней. Неизбежно и неотвратимо, он постоянно, до конца её дней, будет ей вспоминаться. Уже теперь он казался ей прекрасным. Самоотверженным. Добрым. Нежным. Любящим. Верным.

Совсем не по-ратлерски прекрасным. Совсем не как Веттар Нарт. Не великий и не могучий, но зато и не угрюмый, не суровый…

Может, он и правда её любил?

Теперь не сдержалась. Да что же это такое? Смотрела на мелькающие за окном постройки, а слёзы смазывали ей всё, и она ничего не видела. Вытирала рукавом новой маечки, рукав намок. Да что ж такое! Ну… понятно, потерять друга… Но как всё не по-ратлерски! Веттар Нарт отругал бы её, а Генрес бы, как всегда, начал насмехаться. Он всегда насмехается. Но был бы прав.

Мощь проходит сквозь меня. Мощь проходит сквозь меня. Полегчало. Ведь что, в сущности – погибла одна человеческая жизнь. Что такого? Да, он был предан ей. И хорошо. И погиб за неё. Хоть и бессмысленно. И бестолково, почти без пользы. Он был ей хорошим другом…

Я не чувствую огня. Я не чувствую огня. Нечего так переживать из-за чужой смерти. Хорошо, что погибла не она. Как справедливо сказал Ирсев – «а ведь могла бы». Это было бы действительно ударом по мощи Ордена, дрогнула бы твердыня Настенарта. Не развалилась бы, понятно, не пошатнулась бы даже, но – дрогнула. Сколько ратлеров в Ордене? Не больше тысячи, в любом случае. Скорее, наверное, меньше. Человек пятьсот.