Никита Марычев - Очищение Духом

- Да, в этом истина есть, – кивнула Ривелсея.

- Ты разумная девушка. Ты умный человек, ты должна это понимать. Всё, что мы говорим и делаем, потом всегда истолковывают против нас. Тебе ли не понять, что такое – идея, и что такое – её донести? Не будем разбирать, как я отношусь к вашим принципам, но ведь тот, ваш, про которого книга-то написана, он ведь тоже (я книгу читала немного, знаю) с непониманием всю жизнь боролся, разве нет? Да потому что сильные идеи с трудом входят в стандартные мозги, тут квайзам проще: «Истребим Ночное Посольство!» Все поняли? Да, все поняли! Даже старый пенёк, и тот всё понял, слишком уж просто и понятно!

- Что-то мы всё вокруг да около, – сказала Ривелсея. – Про квайзов я знаю уже. Вы-то чего хотите?

- И правда, заболталась, – согласилась Ирса. Её глаза блестели от свечей, и у Рилана тоже блестели, да и у неё самой, наверно. Сколько прошло времени? Может, тридцать минут, а может, почти час. – Но хочу всё равно отложить разговор о главном: надеюсь, вы не возражаете против позднего ужина? Мы же не враги всё-таки, позвольте проявить гостеприимство. Вы пришли сюда, устали, наверное, за день, да и я тоже. Достань нам всё, – обратилась она к девушке, которая, видимо, за этим здесь и находилась.

Та быстро и ловко достала из-под стола корзину, покрытую крышкой, и с большой скоростью расставила всё на столе. Трапеза была не слишком шикарная, но, впрочем, неплохая: белое мясо, белый мягкий хлеб и молоко, густое и холодное.

- Я предложила бы вина, – извиняясь, сказала Ирса, – но ведь совершенно невозможно, чтобы вы выпили моего вина, не задумавшись об отраве. Такая уж это вещь – вино: его наливают за здоровье, им поминают умерших, им же подносят последний кубок тому, кто ещё не знает, что он – последний. Поэтому будем пить молоко и не думать ни о чём дурном.

Делать нечего, отказаться было неудобно, и они стали есть. Ривелсея незаметно подносила каждый кусок к носу и вдыхала, и осторожно пригубила в первый раз молоко. Она знала немного в этом толк и боялась почувствовать – есть, есть такая особая горечь в еде, тонкая и малозаметная, но почувствовав которую даже кончиком языка или носа, есть и пить никак нельзя. Но этого вкуса не было, и через пять минут она почти уже окончательно успокоилась. Улучив время, когда Ирса стала что-то говорить девушке, она наклонилась к Рилану.

- Ну как ты? – спросила она в самое ухо. – Тяжело, как видишь, на такой работе. Но кормят хотя бы…

- Да я ничего вообще не понимаю! – честно признался Рилан, также ей на ухо. – О чём вообще вы говорите, я же вообще не в курсе! Какие-то погромы, войны, убийства – кошмар один, одним словом, неужели же всё это на самом деле происходит? И про тебя что-то всё, а я, опять же, не понимаю: что за повелитель-то вообще? А орден – это что? И вообще, Ривелсея – я себя полным дураком чувствую, ты ведь мне ничего не рассказала. А почему хотя бы нас с тобой за рыцарей приняли? Может, хоть это объяснишь?

Он придвинулся плотно ухом к её губам, ожидая ответа.

- Ничего, – шепнула Ривелсея, – рыцарь – это формальность. И это хорошо, что она о тебе так подумала. Ты, если она что спросит, просто скажи: «Я служу Повелителю», или «Главное – действовать разумно», и всё будет нормально.

Ривелсея как в воду глядела. Только она успела это договорить, как Ирса снова вступила в разговор.

- Всё-таки предлагаю немного расслабиться, поговорить о жизни. Я вот, например, в Ночном Посольстве уже двадцать лет работаю, ну у меня и выбора особого не было, меня отец привлёк сюда чуть ли не с детства. Помню, ещё в десять лет я бегала где-то, за кем-то подсматривала и бумажки разные передавала. Забавно только то, что отец-то был простым счетоводом, а я-то вот смогла продвинуться до Хранителя, а это всё-таки…

- А, так же, как Старэл? – спросила Ривелсея, с трудом вспомнив это имя, прочитанное ею в переписке Зенриса.

- Старэл? А откуда ты знаешь Старэла? – насторожилась Ирса.

- Я много чего знаю, – ответила Ривелсея: ей очень хотелось, чтобы всякие, пусть даже случайные, сведения подняли ей хоть немного престиж, ведь как-никак ей приходилось сейчас говорить за весь Орден, и ей очень хотелось не уронить марку.

- Вижу, – серьёзно сказала Ирса. – Но не понимаю. Надеюсь, он ещё жив? – она прямо-таки напряглась, и Ривелсея, чтобы не мучить её, поспешно кивнула.

- Страшно с тобой. Сидишь-сидишь, и вдруг – как будто молотом по голове получишь.

- Ратлерский стиль, – улыбнулась Ривелсея.

- Именно так. Только стиль у вас, на мой взгляд, чересчур тяжеловесный. У нас всего-то четыре Хранителя вместе со мной, так что, пожалуйста, не надо, и так – семь человек за день; или ратлерская жажда силы всё ещё не удовлетворена до сих пор?

- Ну, не надо так, – Ривелсея вздохнула. – Ратлеры не звери, а карикатура на нас, между прочим, такая же почти, как и на вас. Я понимаю, кто мы в широком восприятии: страшный, здоровый и тупой мужик с секирой зверски зарубит любого, кто встанет на пути, не разбираясь и не очень-то задумываясь. Однако – что касается порядка, то это у нас хорошо устроено, и нечего всё время говорить про методы, потому что методы у всех одинаковы. Если кто-то мутит воду слишком сильно и не признаёт разумных доводов, то, конечно, что же тут поделаешь! Но в Анрельте-то, между прочим, именно мы навели порядок в тот раз, когда…

- О да, – ответила Ирса. – Что касается того раза, то здесь вам спасибо и поклон, потому что тогда это было очень уместно. Весь город был в развале целый месяц, без вас было бы дольше, ну а то, что лишние полтысячи могил после ухода ратлеров пришлось вырыть – это, конечно, мелочи.

- Хватит критики. Давайте поговорим про Ночное Посольство.

- Извини. Конечно же, я увлеклась. Но дело в том, что все вы – и ратлеры, и квайзы – вы все живёте войной. Уничтожить, разгромить, утихомирить – убить, убить, убить! Но это – не тот путь, он ведёт в тупик!

Чем дальше, тем меньше Ривелсея стеснялась, и появлялось в ней какой-то мощное противоборствующее чувство, и оно рвалось наружу.

- Проповедь? «Мы не хотим войны»? Но я уже слышала такое, и не так-то давно.

- Да. Готед… Ну, он был мастером своего дела, но я всегда говорила ему: не будь таким поспешным. Он, я понимаю, не очень хорошо, наверное, объяснил, потому что торопился.

- Куда? К обеду не опоздать? Из-за него меня сегодня чуть не убили квайзы.

- Теперь ты нас обвиняешь. Мы, может, перед тобой немного и виноваты – это в части того, что касается Зенриса, но никак не в части того, что касается войны. Ты всё ещё не понимаешь нас, – вздохнула она. – Мы готовы были бы много раз перед тобой извиниться и даже молить тебя о прощении, если бы на тебя напали безвинно, если бы ты была чиста от войны, – она помедлила, – и от силы. Честь тебе и хвала, если только здесь есть за что: знаменитый ваш молот Настенарта прекрасно обработал твой разум, теперь он недоступен ни для чего, ни для какой истины, которая исходит…