Николай Бесфамильный - Анархист (СИ)

- От Карлсона прячемся?

- Тут твари похуже бегают... и летают тоже, - договорил он. Достал из кармана куртки огрызок карандаша. - Смотри, - Гудрон тыкнул не заточенным острием в кляксу, - Тут - мы, - дальше провёл по кривой, дошёл до красной отметки, - Труба отрезана от Бульвара и Тургена. Дойдем, переждём там. Дальше - двинем на Китай, а оттуда твою Венецию можно в любое очко разглядеть, хе-хе, - Гудрон свернул карту и убрав в рюкзак, продемонстрировал Лешему фильтры от противогаза и патроны к пистолету. - Один фильтр, считай пять часов жизни. Для седьмого гэпэ - это как растереть.

- У тебя из оружия только гребаный тэтэ? - спросил Леший.

- Много будешь знать - состаришься, - проговорил Гудрон, застегивая рюкзак. - А, да, ты же уже старик.

- А ты - падла. Какого хера, скажи мне, тебя не досмотрели камуфляжные уроды? М-м-м? - протянул анархист.

- Не говори так, - настоял Гудрон, не ответив на вопрос. - Просто, не говори.

Тот поднялся. Держа в руках «ТТ», он первым шмыгнул на улицу. Подозвал Лешего. Прижавшись к стенам, они продолжали свой путь. Молча, без лишних движений.

«А, ведь тут кишел народ... Люди, все они неизменно спешили, бегали... Куда, что, зачем они теряли возможность жить? Каждый хотел найти спокойствие... господи. Его нашли все. Разом, беспросветный пиздец уже тут...»

Ужасно, больно наблюдать за тем, что стало. Выбиты окна. На выщербленном асфальте валяются осколки. Гудрон приметил в подворотне детскую куртку. Леший последовал за ним. Челнок хотел поднять вещь, но одернул руку.

- Тут, - глотая слюну, говорил он. - Тело. Ребёнок. Мертвый.

Леший не побоялся подойти и осмотреть его. Обвисшая кожа, остался лишь худой скелет. В руках - ручка... да даже не ручка, а стержень с высохшими чернилами. Рядом - записка. Леший поднял её.

- Мама, почему мне так холодно? Где ты, мама? - прочёл он.

- Пошли отсюда, скорее, - заговорил Гудрон, - Нечего фильтр тратить.

Анархист отпустил этот жалкий клочок бумажки. Ветер подхватил его понес бродить по улицам.

«Жизнь вместилась в крохотное послание матери. Господи, зачем я живу, видя чужие мучения?»

Любого можно сломать, даже самого твердого, жизнерадостного человека. Долго, упорно, выбирая и выдергивая по нитке рассудка из ума. Леший стал замечать резкие движения Гудрона, словно того переклинило.

- Нормально все? - не выдержал он. Гудрон ничего не ответил, лишь обернулся в его сторону.

Лешему было жутко осознавать, что кроме челнока - никого не было в округе. Ни людей, ни мутантов, вообще никого. Помереть не страшно, страшно, когда никто не сможет похоронить тело. Оно будет лежать, мумифицироваться, как тело ребёнка.

- Трубная. Вон метро. - проговорил устало челнок, указав на полуразрушенное углубление в земле. Подойдя ближе, они увидели вывеску. Жёлтая позолоченная краска местами отставала от букв кириллицы.

- Московский метрополитен. Станция Трубная. - прочитал Леший. Челнок боязливо оглянулся.

- Надо... Надо переждать опасность, - говорил он, - Идём внутрь.

- Куда тебя черти носят... - протянул Леший, спускаясь по камням вниз за Гудроном.

Это была не станция. Это было нечто средним между заброшенным и до сих пор наполненным жизнью помещением. Дорога вниз была отрезана: завал перекрыл эскалатор. Отрывать не стали. Гудрон снял со своего плеча маленького паука.

- Видишь его? - спросил он, опуская дрожащее создание на пол. - Бойся тех станций, где нет жизни. Херь творится там... - он сел на пол, вытянул ноги. - Ты спрашивал, как меня пропустили?

Леший кивнул.

- Связи небось?

- Нет, мужик, - отрицал Гудрон. - Все знают, что в нагрудном кармане дурь не хранят. Там лежит только личное, сокровенное, понял?

- Что, не врал получается?

Гудрон достал потертое фото. Протянул Лешему. С пожелтевшей бумажки на него глядела рыжая девушка.

- Но, она же не голая... - обидчиво произнес анархист, возвращая владельцу фото. - Нах врал?

- Её видели лишь двое: ты и Герон. Только второй пропал, - вкладывая бумажку в карман, говорил Гудрон. В мыслях Леший вспоминал знакомую кличку. - Он с тобой вроде должен был ехать. Я его на Гуляй-Поле должен был встретить.

«Были дела у него...» - вспомнил Леший бугая.

- Так, значит, ты ко мне пристал из-за этого?

- Не, ну, а хер делать ещё? - вполне уместно ответил тот. Действительно: «...а хер ли?»

- Дурь где хранишь?

Гудрон тем временем поднялся с пола. Отряхнув задницу, тот проговорил отчётливо, словно и не было противогаза:

- Не ссы, не ниже пояса.

И хлопнув Лешего по плечу, поднялся вновь по ступеням.

- Че мы все прячемся? - спросил анархист.

- Есть то, от чего прятаться бесполезно. - проговорил Гудрон, как показалось Лешему - невпопад.

Вновь в глазах замелькали очертания огромных домов. Ровное дыхание не сбивало темп ходьбы. Чего боялся Гудрон? Мутанты... может, что другого?

Гудрон выставил назад руку, сам остановившись.

- Слышишь эти звуки? Я тебе так скажу, нужно быстрее рвать отсюда.

- Да что мне слышать-то? - запротестовал Леший.

Гудрон внезапно сорвался. Анархист продолжал стоять, пока где-то сзади не раздался короткий шорох. Что может двигать человеком? Страх... страх за собственную жизнь.

Он стоял, не смысля в том, что происходит. Шорох все ближе и ближе подкрадывался к нему. Он обернулся. Впереди, в нескольких метрах от него, стояло на задних лапах существо. Глаз Леший не увидел, лишь затянувшиеся прорези. Оно повело обрубком носа, и, видимо ничего не учуяв, подалось чуть назад. После, встав на все четыре лапы шмыгнуло в один из многочисленных переулков.

Леший так и стоял бы, пока его не рванули за плечо.

- Я тя звал, ты где, сука шляешься? - прокричал Гудрон. - Если скажу бежать - ты бежишь, если скажу стоять - ты стоишь, усек, старый хрыч?

Совсем близко раздался вой. Он был таким нечеловеческим, ужасающим. Они были не одни. Сквозь запотевшее стекло противогаза, Леший видел глаза Гудрона. Челнок боялся именно этого. Сотни, может тысячи мутировавших созданий обитало по всей Москве... А люди... Люди так погибали от их когтей, лишь не упокоенные души тех блуждали по заброшенным кварталам.

Гудрон вновь рванул без всяких объяснений. Леший спешил за ним.

- Налево!... - кричал челнок, то и дело запинаясь о камни. - Направо!

Леший чувствовал, что от такого темпа скоро задохнется. Он не мог долго бежать. Вскоре он отстал. Держась за кирпичную стену старой кафешки, анархист с придыханием медленно шел насколько позволяли силы. Он поднял взгляд. В парке, где был установлен памятник давно забытой женщине, Леший видел играющих детей... Матерей, родителей, кто никогда больше не увидят свет. Лучи весеннего марта игрались с их обликами. Силуэтами живых людей.

- Ты это тоже видишь? - спросил Леший. Анархист чувствовал, что Гудрон стоит совсем рядом, буквально в двух шагах от него. - Они живые, все до единого живые. Я хочу к ним, слышишь?