Николай Бесфамильный - Анархист (СИ)

Все метро держалось на наркотиках. Одни хлестали грибной чай, другие заваривали листья, третьи сидели на игле, бухали, или курили. В мире, где любой отчаявшийся мог принять свою дозу, не осталось времени войнам. Челнок считал себя ангелом, подобно тем, кто спасает людей от гибели. И этим пользовались другие. Заработав репутацию на Китае, Гудрон мог больше не удручать себя такой мелочевщиной, как деньги. Патроны капали ему в карман от получки до доставки заветного груза, куртка служила ему сейфом. Он вшил молнию там, где не догадался проверить ни один патрульный ни одной станции. Вся эта Ганза, Красные, фашисты со своим превосходством были ему по боку, лишь бы заказы были. Все остальное - суета.

Он не считался с анархистом так, как тот взамен. Седой был очередным человеком на его пути, но... Гудрон сомневался, что сможет убить его после завершения дела. Сомневался, что сможет нажать на курок своего пистолета, сомневался в том, зачем живёт. Сколько таких, подобно седому, он перестрелял, так и не заплатив обещанную награду? Несметное количество. Этот зашёл слишком далеко. Все его песни, рассуждения, все, на что обращал внимание было такой туфтой, что Гудрон задумывался о психологическом здоровье. Нет, анархист упорно смотрел на мир сквозь розовые очки, сам того не понимая. Рассуждать о том, что не знает? Плевать.

Плевать на жену, на собственного ребенка, на всех, кто был дорог челноку. Он не смог смириться с мутацией. Тогда, ещё по глупости молодым, он закинулся таблетками, которые привёз из-за границы друг Леха. Первый раз торкнуло, так, что цепочка ДНК стала меняться. Самому ему ничего не было, но вот следующие поколения обязались страдать от ошибок предыдущего.

Когда жена родила чудовище, он начал пить. Уже после выписки, он застрелил их обоих и похоронил в погребе того самого дома. Ему было проще винить во всем окружающих, но не себя. Пламя апокалипсиса навечно скрыто эту тайну, а вот память могла её долго держать.

Слова анархиста впервые заставили его задуматься. Поэтому, он сомневался сейчас во всем; поэтому, его руки дрожали, передавая наркотики посланникам с Дубровки.

Совсем близко щёлкнуло. Курьер, что принимал пакет, плюхнулся рядом с ним лицом в грязь.

- Засада, гандурасы! - вскрикнули поочередно двое остальных. Гудрон в суматохе выронил пакет, но сумел укрыться за валуном. Объяснять... Что объяснять, а главное кому? Сделка провалилась с треском. Чья это была засада?

Стреляли пятеро. Те, что дубровцы поливали свинцом каждый куст, а ведь на сделку с оружием нельзя приходить... Кто-то вскрикнул, упал. За ходом перестрелки следить невозможно - приподними голову хотя бы на сантиметр выше - считай могильные кресты. А время шло, фильтр кончается.

Рвануть по широкой дуге к дому? Нет, скосят. Плыть по пруду - остаткам Третьяковской, где неизвестно какая глубина Гудрон счёл сумасшествием. Надежда пала на Лешего, но выстрелов не было.

***

- Ссышь, Выкса, дубровцам реальный кабздец приходит! Второй сдох, один остался! - проорал Хлёст.

Это стало ошибкой. АКСу, что был у него, выдал осечку. Момент, на его голос выстрелили из пистолета. Пуля, отрикошетив от куска бетона, впилась в руку Хлёсту, на что тот пронзительно заверещал.

- Брат! - крикнул меньше ростом и метнулся к раненному.

Выкса стрелял точно, без осечек. Последний дубровец откинулся на камень. Из дырки в виске хлестала кровь.

- Гудрон, Гудрон, Гудрон... - протянул Выкса, - Где же ты прячешься?

***

Челнок оценивал свои силы. От анархиста ждать помощи не пришлось, поэтому он перебегал от валуна к валуну, пока не свалился в камыши. Дышать в противогазе было очень трудно. Гудрон понял, что нашел идеальное укрытие. Болотная тина? Все можно пережить.

Он слышал, как неизвестные искали его. Он не знал, сколько пробыл в холодной, студеной воде. Когда все утихло, он попробовал осмотреться. Рядом что-то булькнуло, но челнок не придал этому значения. Меховая шапка слетела.

Гудрон почувствовал, что не может освободиться. Его охватила паника, он начал бить по воде руками, всячески обрывая камыши. Внезапно, до его правой ноги что-то коснулось. Гудрон застыл на мгновенье. Лицо его застыло в испуге.

Затем, он исчез под водой.

***

Леший наблюдал до последнего исход перестрелки. Он потерял из виду Гудрона. Он не жал на курок, не стрелял. Он боялся убить людей.

Около затопленной Театральной стало тихо, как и всегда. Пока не сбежались мутанты, Леший решил осмотреть место сделки. Кровь, трупы и никакого оружия, никаких патронов. Ничего, что могло помочь отыскать челнока.

Он заметил меховую шапку, та лежала в серой траве. Он покрутил её в руках. Осторожно поставил, словно кораблик, на водную гладь затопленной Театральной. Подтолкнул рукой.

Он уходил, не став дожидаться Гудрона. Страшная история страшного человека закончена. Куда дальше? Анархист следовал на Китай-Город.

Храм, старые здания... Мелькали перед глазами. Мост, река, гермоворота. Стук. Отжатие дверей. Здоровые лбы - охранники смотрели на уставшего и измученного Лешего, словно они видели чтото неестественное, не присущее миру, апокалиптической Москве. Они видели человечность.

Рюкзак Гудрона, его автомат, фильтры, противогаз, карта - все теперь принадлежало Лешему. Он доложил о случившемся толстобрюхому Ежи и ушёл из палатки.

В глубине вентиляционной шахты, которая не чистилась много лет, анархист нашёл фотографию девушки и бутылку водки, правда местной, бодяжной.

Чужая судьба - потемки для чуждого человека. Почему он тогда не убил тех троих? Почему? Порог бессилия. А эта потертая фотография, что лежала в нагрудном кармане Гудрона...

Леший положил её обратно, в вентиляционную шахту. Закрыл решетку. Поставил автомат у стенки и взял бутылку.

«Пусть память живёт. Пусть крысы не тронут её...» - подумал анархист и открыл бутылку. Он старался в жизни не пить много, но сейчас был другой повод. Он не смог. Не смог сохранить жизнь челнока.

Седой пил жадно, глотая водку так, словно она была водой. Он не плакал. Слезами ничего нельзя исправить. Никогда.

Время шло. Леший все также сидел в переходе и медленно спивался. Вскоре, он продал автомат Гудрона и патроны к нему, накупив водки, ушёл со станции на поверхность.

Седой не знал, куда идёт. Его бессмысленное существование постепенно сводилось к точке. Он бред по поверхности без противогаза, держа в руках бутыль. Водка убьёт радиацию. Водка убьёт пыль, которую он вдыхал. Ему было все равно.

Где то существо, без глаз? Леший тогда бы не ушёл. Он стоял, смотрел на него, ждал, пока оно убьет его, но нет. Второго шанса не будет.

Ночь обрушилась на анархиста внезапно. Он все же решил надеть противогаз и спуститься переночевать на одну из ближайших станций. Да, хоть куда, лишь бы отоспаться.