Екатерина Бердичева - Скошенная трава [СИ]

— Ай, ты спишь? — вдруг тихо спросила Татьяна.

— Нет. — Прошептала Айка.

— Я, конечно, могу ошибаться. Но я когда-то уже видела эти длинные волосы.

— Где? — Айка поднялась на локте.

— В метро. У Ченца в гостях.

— А кто это Ченц?

— Старший Волков. Вожак. Обычно на дела ходит народ попроще, а Ченц… Он отдает приказы. Они и называют себя волками по его фамилии — Волков.

— Не может быть! Что тогда Глеб делает у нас? И потом, мы нашли его истощенным и светящимся… Я думала — не выкарабкается.

— Я могу ошибаться…

— Ну, сама посуди, если бы мы были интересны Волкам, нас давно уничтожили бы. А потом — Белла. Она его дочь! Все-таки ты ошиблась!

— Да, возможно. Извини.

— А что тот человек делал у волков?

— Не знаю. Шлюх об этом в известность не ставят.

— Таня! — Засопела возмущенная Айка и, немного помолчав, спросила: — Ну ты хоть слышала, как того длиннокосого звали?

— Нет. Спокойной ночи.

— Спокойной…

Следующий день принес мелкий заунывный дождик и коллективную апатию. Все проснулись поздно, позавтракали вчерашней кашей и расползлись по уголкам столовой-гостиной. Темка засел за приключения индейцев, Стас резал на кухне прошлогоднюю картошку и свеклу для борща. Таня с Надей опять что-то подшивали. Полинка и Белла играли во вчерашних глиняных зверушек, строя им норки из одеяла. Степан мучил гитару, подбирая аккорды к очередной песне. Кирилл походил из угла в угол, потом зашел в кладовку, взял моток тонкой веревки и попросил у Стаса кусок мороженой крысы.

— Тебе зачем? — подозрительно поинтересовался повар. — Сырую есть будешь? Ты не заболел?

— Нет, я что подумал, вдруг в этом озере водится подземная рыбка! Мы супчик сварим!

— Ты в чистую воду собрался кидать сырое мясо?

— Так я привяжу кусок веревочкой…

— Ну, уж воду я тебе портить не дам! Ученые, вылавливающие в коллайдере базон Хикса, всю природу загадили, играя в ядерные игрушки. А ты нам кишечную палочку в озеро запустить хочешь?

— Не, я рыбки хочу! — надул губы Кирюха. — Базоном сыт не будешь.

— Дай ему несколько макаронин, пусть развлечется! — Сказала Айка, инспектируя тетрадь, в которой расписывалось поступление и убыль продовольственных запасов, а также, но только с другой стороны, всяких полезных вещей.

— Айка, я тебя люблю! — пропел осчастливленный Кирюха, пытаясь выцепить из кастрюли несколько вареных макаронин.

Степан, прекратив дергать струны, посмотрел на пытавшегося запихнуть в карман макароны Кирилла.

— Балбес. Миску возьми.

— Степа! Ты, несомненно, гениален! — Кирюха побросал добычу в миску и, открывая люк, добавил, — но не в музыке!

Об захлопнувшийся люк ударился Степкин тапок.

Айка еще раз посмотрела в тетрадь и спросила Арсюху, гоняющего между ногами маленький мяч:

— А скажи-ка мне, лучший в мире искатель, видел ли ты где-нибудь на складах игры или игрушки?

— Ну да. Я оттуда мячики принес.

— Расскажешь, где?

— Не-а. Отвести могу. — Арсюха поднял голову, и в его глазах блеснули хитрющие искорки.

— Далеко?

— Нет, рядом, где на Дмитровке «РИО» стоял. Только без меня все равно не найдешь! Да и не пролезешь!

Айка захлопнула тетрадь.

— Пойдем, разведка! Скрасим наш серый быт яркими развлечениями.

Степка поднял голову:

— Я с тобой!

— Нет, Степ, в доме всегда должен кто-то из нас двоих оставаться.

— Вон, Глеб посидит!

— Степ… Ты не понимаешь…

— Не доверяет она мне, Степан. — Из темного угла сокрушенно сказал Глеб и встал, подсаживая Беллу к подушке. — Но только я тоже не могу доверить такое ответственное дело, как выбор игр и их переноска хрупкой девушке и маленькому отважному исследователю. Поэтому, раз дома остается хозяин, гостю следует проветриться.

Степка сначала нахмурился, но когда ему легонько польстили, назвав хозяином, расплылся в улыбке и, посмотрев на Айку, сказал:

— Ты только за Арсюхой не лезь, он сам все достанет. И осторожно там, место все-таки открытое!

Айка согласно кивнула головой: какой же он еще мальчишка! А еще за руки хватает…

Щель между плитами и перевитой арматурой густо обросла крапивными зарослями. Отдельные стебли достигали почти двухметровой высоты. Маленькому Арсюхе и невысокой Айке казалось, что они продираются через заколдованный лес, но их целью был не замок спящей принцессы, а бетонные развалины когда-то огромного торгового центра. Все, что можно здесь было взять съестного, уже давно вынесли. Осталась непрактичная одежда из китайской синтетики, со временем истлевшая, да бытовая техника, которой требовалось стабильное напряжение и водопровод. Ну и конечно, игрушки.

Арсюха, помахав ручкой, протиснулся между двумя толстыми прутами, включил фонарик и исчез в темноте. Айка тоже попыталась протиснуть свое худенькое тело, но оно все-таки оказалось толще Арсюхиного и в дыру пролезать никак не желало. Глеб, усевшись на камушек, с улыбкой наблюдал за ее стараниями.

— Тебе пора садиться на диету. — Наконец серьезно сказал он.

Девушка, вытирая перепачканные ржавчиной перчатки о крапивный лист, недоуменно вскинула на Глеба взгляд:

— На какую диету? Ты считаешь, мне не хватает витаминов? Я слишком бледная?

Мужчина фыркнул:

— Ты слишком толстая для таракана. Не во все щели влезаешь.

Айка рассмеялась:

— Зато подросло молодое талантливое поколение. Мне остается только командовать и направлять!

— Тебе это поколение скоро нечем станет кормить. Продукты на складах имеют свойство портиться, да и просто заканчиваться.

Девушка подошла к Глебу и села рядом с ним.

— Я думала об этом. Летом хотела сходить на свою бывшую дачу, взять наши семена, например, картошку, и посадить в открытый грунт, под пленку. Мальчишки бы землю вскопали… вот бы кур или коз одичавших поймать! И вообще можно переселиться за город. Дом утеплить. Даже достроить! Колодец у нас там есть. Только радиацию надо померить.

— Хорошая идея. Дача далеко от Москвы?

— Пятьдесят километров по Рогачевке. Деревня такая — Синявино называется. — Айка нагнулась, подобрала сухой крапивный стебель и начала разгребать в ногах ямку. — Когда по городу нанесли удары, мы отдыхали на даче. Помните, ведь это был теплый воскресный день. Ранним утром неожиданно затряслась земля, и над холмами покатился чудовищный грохот. Небо заволокло пылью, ветер был такой, что деревья лежали на земле. Мы испугались, думали — ураган. Оказалось, все намного хуже. Пропала связь. Мы не могли дозвониться бабушке и дедушке. Папа завел машину и сказал: «Ждите тут, поеду, посмотрю, что случилось!» Вернулся через два часа. Долго молчал. А потом сказал: «Твоих родителей, Верочка, больше нет. И города нашего нет. Ничего нет». Он закрыл лицо руками и заплакал. Это был первый и последний раз в его жизни.