Екатерина Бердичева - Скошенная трава [СИ]

— Когда мы ходили за игрушками, Айше рассказала мне о своем доме в деревне.

Мальчишки дружно оторвались от паззла и заинтересованно посмотрели на мужчину.

— Есть какие-то предложения? — Спросил, откинувшись на спинку стула, Степан.

— Да, предложение есть. Надо бы съездить, посмотреть. Может, имеет смысл туда переселиться и завести настоящий большой огород? В-общем, нужна разведка.

— Пятьдесят километров. Как Вы это себе представляете? Разве мы можем надолго оставить девочек одних? — Ответил Артем.

— Так в е лики же! — потряс ладошкой под носом бестолковых взрослых Арсений.

— А ведь точно! — вспомнил Степан. — Велосипеды! Надо сходить и притащить их сюда!

Артем прищурил глаз:

— А скажите-ка, други и подруги, кто из нас умеет ездить на велосипеде?

— Я! — подняла голову Айка и посмотрела на Глеба.

— Я тоже умею. — Успокаивая ее, кивнул тот.

— У нас спрятан старый велик. Я на нем иногда езжу за добычей. — Сказал Степан.

Остальные не умели.

Степка встал и оперся кулаками в стол:

— И все-таки — это хорошая идея. Поэтому придется учиться всем. Понятно?

— Мне тоже? — одновременно спросили Полли и Белка.

— А как же! — Нахмурил брови парень. — Вам в первую очередь!

Девчонки захлопали в ладошки: — Мы поедем на дачу!

Следующим утром Арсений, Артем и Кирилл отправились за велосипедами, а Степан с Глебом и Стасом — за крупой и макаронами. Перед дальней дорогой надо было пополнить припасы и приготовить еды на несколько дней. Айка с Надей пошли выгуливать Беллу и Полли, благо погода не пугала выкрутасами и жарой, а всего лишь обдувала легким летним ветерком.

Таня осталась в доме. Сегодня подземелья покинули все, поэтому она, чувствуя себя спокойно, с удовольствием прибиралась в комнатах и готовила на вечер.

Полинка опять прыгала с мячиком по площадке, распевая песенки, услышанные от Степана. Айка с Беллой на руках и Надя пристроились на шинах, валяющихся сбоку игровой площадки.

— Представляешь, если мы будем жить в доме на земле! С окнами! Я сошью занавески! — улыбалась серому небу Надежда, потряхивая пепельными волосами. — У нас будут светлые комнаты! А как мы повезем генератор? А бензин?

Ее мысли возбужденно скакали от радости к тревоге и обратно.

— Я хочу, чтобы под окнами цвели цветы! У бабушки росли такие пионы! Вот с такими цветками! — она раздвинула ладони и показала нечто округлое, сантиметров двадцати в диаметре.

Белла тихонько рассмеялась:

— Надя, ты не о том мечтаешь!

— А о чем мечтать, Белочка?

— О море. Оно бескрайнее. То злое, то доброе. И с ним обязательно надо подружиться!

— Тебе о нем рассказывал папа?

— Нет. — Девочка подняла закрытые глазки вверх, к небу. — Я его видела. Оно ждет.

— Кого, Белочка?

Белла опустила подбородок и покрутила головой:

— Джек кого-то почуял.

— Идем! — Айка подхватила Белку, а Надя — Полинку.

Они быстро спустились в люк.

— Бел, ты еще чувствуешь Джека?

— Да.

— Это чужие или наши?

— Чужие. Джек начал охоту.

Девчонки разделись и вошли в сверкающую чистотой столовую. Таня варила суп.

— Что так быстро вернулись? Погода испортилась?

— Джек почувствовал чужих людей на своей территории.

— Белочка, а как там наши мальчики?

Девочка, устраиваясь с медведем на кровати, важно ответила:

— Они заняты. Домой еще не скоро.

— С ними все хорошо?

— Конечно. У них долгая дорога.

— Они придут поздно?

— Как получится. Михася, у тебя такие большие глазки! Айка, а какого они цвета?

— Коричневые, как у меня. Ты кушать будешь?

— А у Нади какие?

— Серые, как небо.

— Небо не серое. Это тучи. А небо, оно — синее. Как папины глаза. И у меня глазки были синими. А теперь они закрыты. Таня, а у тебя какие глазки?

— Тоже серые. — Улыбнулась Таня.

— А волосики у тебя какие?

— Я вся серая, Белочка.

— Нет, ты — светло-зеленая, как травка.

— А я какая? — села рядом с ней Надя с тарелкой супа.

— Ты? — Белочка задумалась, почесывая рукой кончик носа. — Ты — желтая. Как подсолнух.

— Ну-ка, солнышко, открывай ротик, супчик ждет!

Белла проглотила ложку супа и продолжила:

— А Айка — черная, как звездная ночь!

— Придумщица! — села с другой стороны Айка. — Кушай, а то суп остынет!

Голодную Полинку посадили за стол. Она с завистью смотрела, как старшие болтают со слепой девочкой и кормят ее из ложки.

— А если я заболею, вы тоже меня кормить будете? — она повозила ложкой в тарелке, вылавливая макароны.

— Закрой глаза! — спокойно сказала Айка.

Полина послушно закрыла.

— А теперь, не открывая, попробуй съесть хоть что-нибудь.

Суп, расплеснувшись, упал в тарелку. Полли открыла глаз.

— Не подглядывай и ешь! — приказала наблюдавшая за ней Айка.

Девочка вздохнула, пролив еще одну ложку.

— Я не хочу, чтобы меня кормили! — Сделала она вывод.

— Вот и умница. Открой глазки и кушай! — Таня подошла и села рядом.

— А Полли — серебряная!

— Да откуда ты знаешь? — Всплеснула руками Надя. — Разве ты чего-то помнишь, фантазерка?

— Я вижу. Здесь. — она дотронулась до груди. — И я знаю, кто о чем думает.

— И о чем я думаю? — Улыбнулась от стола Таня.

— Ты думаешь, что ты — плохая. Гадкая. И что Степану ты не нравишься. — Белка с самодовольным видом проглотила еще одну ложку.

Татьяна вскочила и, закрыв глаза рукой, ушла в спальню.

Айка задумчиво посмотрела ей вслед.

— Белочка, — начала подбирать она слова, чтобы не расстроить девочку, — ты понимаешь, есть такие мысли, о которых вслух говорить нельзя. Это — тайна самого человека. Ему, например, чего-то очень хочется, но он об этом не говорит, потому что так думать неправильно…

— Конечно, неправильно. — Белла нащупала Айкину руку и погладила. — Таня — очень хорошая. Просто о себе неправильно думает!

Айка рассмеялась и погладила ее по макушке, дергая за кончики волос.

— Давай мы с тобой договоримся. Ты больше никому не будешь говорить о чужих мыслях. Хорошо? Полли, тебя это тоже касается!

— Даже о твоих? — уточнила Белла.

— А о моих тем более! Маленькая разбойница! — Айка щелкнула ее по носу, а Надя заправила ей в рот последнюю ложку.

— Я пойду, поговорю с Таней. — Айка встала и поспешила в спальню.

Таня лежала на своей постели, свернувшись клубочком. Айка, не включая света, подошла и села рядом, положив руку ей на плечо. Танино тело мелко тряслось.

— Тань, ты чего? Мало ли чего скажет больной ребенок! Не обращай внимания!

Та резко повернулась к Айке и села, глядя на ту заплаканными блестящими глазами:

— А если это правда? Меня никто никогда не жалел. Только пользовались и били. Мужчины, женщины… А потом бросили умирать. Степан меня спас, не прошел мимо. Он хороший и добрый! И мне хочется быть рядом с ним, помогать ему во всем. Я живу только из-за того, что он живет. Я люблю его, Айше. — Она сглотнула вставший в горле ком. — А он любит тебя. Почему он смотрит на меня, как на пустое место? Чем я хуже тебя? Я умею сделать так, что мужчине будет очень хорошо. Но ему это не надо. Ему нужна ты…