Евгений Шкиль - Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)

Гексаграмма 54 (Гуй-мэй) - Невеста

В новом деле, прежде чем действовать, нужно как следует осмотреться

Под утро ураган стих. Он закончился так же внезапно, как и налетел. И когда занялась заря, подсветив кроваво-красным восточную часть небосклона, Юл позволил себе расслабиться и выпустить из объятий Хону. Он почти сразу же провалился в бредовый, полный тревожных ожиданий полусон. Ему мерещилось, что шквальный ветер вновь вот-вот должен обрушиться на беспомощный плот, что откуда-то из глубин всплывает неведомое чудище, алчущее человеческой плоти, неслышно над водой поднимется голова на длинной, покрытой блестящей чешуей шее, и невероятно большие челюсти с жуткими зубами в три ряда смыкаются и поглощают путников; ему также мерещилось, что Хону больше не нужно защищать от страшной стихии, потому что она умерла, превратившись в зачерствелый и холодный кусок мяса, а он, младший правнук последнего предка, остался один на один с Внешней Тьмой враждебного мира; и слышался надменный и назидательный голос главы деревни Имэна, периодически прерываемый воплями прихвостня старосты Ялагая, проклинающего именем Божьей Четверицы непослушного мальчишку, который осмелился обмануть соплеменников.

Юл избавился от кошмаров благодаря Хоне. Она разбудила его сильным толчком в плечо, которое еще не успело как следует зажить.

- Земля, - сказала хмурая девушка, - земля совсем рядом.

Юл, привстав и протерев глаза, посмотрел туда, куда указывала байкерша. Действительно, всего в каких-то трехстах-четырехстах шагах тянулся местами пологий, местами обрывистый берег. Он, изрядно заросший травой, закрывал северную и западную часть горизонта. Парень посмотрел вверх, где среди белых облаков попадались огромные проплешины ослепительно синего неба. От вчерашней тяжелой черноты туч не осталось и следа. И если бы не угрюмость на лице напарницы, то можно было бы подумать, что ураган был лишь жутким ночным кошмаром.

- Нам бы как-нибудь доплыть, - сказала Хона.

- Весла нет, - констатировал парень.

- Можно доплыть, но ты... - девушка пожала плечами, будто извинялась.

- Да, не умею плавать, - тихо произнес Юл, и щеки его неожиданно загорелись.

- Это пустяк, - горестно произнесла Хона, - вот я вчера так испугалась... что просто стыд и позор... я забыла, что магия исходит из меня...

- Ничего страшного, - произнес Юл, - главное, что все позади.

- Да, - байкерша ободряюще улыбнулась, - но мы ведь вместе, и у каждого из нас своя магия. И наши силы дополняют друг друга. Ты не боишься гнева Харлея Изначального и плевал на баггерхелл, а я не боюсь глубокой воды. Ведь так?

Парень ничего не ответил.

- Ты научишь меня читать, а я научу тебя плавать, - девушка спрыгнула с плота.

Она погрузилась в воду по шею и удивленно произнесла:

- Юл, я нащупала дно, мягкое такое!

Море, в которое попали Юл и Хона, было не только одним из самых маленьких по площади, но и самым мелководным в мире, и потому ничего удивительного не было в том, что на расстоянии трех сотен шагов от берега глубина оказалась меньше человеческого роста. Юл, последовав примеру напарницы, погрузился в воду. Ноги его увязли по щиколотку в густой обволакивающей субстанции, а небольшие волны так и норовили накрыть с головой.

Беглецы направились к берегу, пихая перед собой плот. Поначалу толкать плот было не очень удобно, пластиковая конструкция колебалась на волнах, ступни увязали и донном иле, и приходилось прилагать значительные усилия, чтобы постепенно продвигаться к берегу. Однако через полсотни шагов уровень воды спал по грудь и дела у напарников пошли значительно быстрее.

Берег больше походил на речной, нежели морской. Остроперая трава росла прямо из воды, из черного ила, и застилала нежно-зеленым колышущимся ковром всю округу вплоть до продолговатой возвышенности, утыканной редкими, но пышными деревьями.

Вытащив плот, беглецы осмотрелись. Местность казалась безлюдной, и это обнадеживало. Кто знает, как могут отнестись к незнакомцам в чужих краях?

- Нам бы еды добыть, - сказала Хона, - утку смыло.

- Может, рыбу половим, - предложил Юл.

Парень закинул на плечо суму, взял лопату и гладиус, а Хона нашла толстую хворостину, вполне подходящую для того, чтобы использовать ее как удилище. Напарники побрели вдоль берега, надеясь найти площадку, свободную от травяных зарослей. Солнце, периодически выглядывая из-за пушистых облаков, припекало, однако из-за прошедшей бури жарко не было.

- Скоро лето, - произнесла Хона, - будет урожай, и кегли отдадут нам дань. Вот бы успеть домой к тому времени, когда в становище Дэнджеров свезут разные вкусности. Мед, например...

- Дань? - переспросил Юл.

- Да, семь кланов держат в патронаже больше пятидесяти деревень.

- Слушай, Хона, а ты не против, если мы отправимся ко мне, в Забытую деревню? - парень с надеждой взглянул на спутницу, и прежде чем она успела ответить, торопливо добавил:

- Только поедем вдвоем, чтобы никто из байкеров не знал, где моя родина.

- Вообще-то я думала, что ты останешься со мной в становище, - сказала Хона, - байкером, пусть даже и шустрилой, быть намного круче, чем простым кеглем-землепашцем.

- Мне нужно вернуться к следующей весне, иначе староста Имэн уничтожит дом первопредков и сожжет десять тысяч книг. Представляешь, Хона, целых десять тысяч!

- Они помогают обрести колдовство, ведь так?

- Они помогают обрести знание, а знание - это сила, - сказал Юл, - так говорил мой прадед.

- Я хочу быть сильной...

Разговор внезапно прервался, поскольку в траве со стороны холма мелькнули цветистые пятна. Юл и Хона заметили приближающуюся опасность одновременно.

- Леопоны! - воскликнула девушка, отбросив хворостину и выхватив акинак.

- Капланы! - выдохнул Юл, напружинясь.

Диких пятнистых кошек, достигавших в высоту половины человеческого роста, байкеры и селяне Забытой деревни называли по-разному, но, так или иначе, это был самый опасный хищник степи. Папа Каен рассказывал, что в дни его детства каплан-людоед повадился охотиться на людей и сожрал девятерых. Хоть мужчины и делали несколько облав с собаками на подлого хищника, его так и не поймали, просто однажды нападения прекратились.

Два каплана, рослая самка и самец с небольшой гривой и выступающими верхними клыками бесшумно скользили сквозь травяное море. Сосредоточенные желто-зеленые глаза зло вперились в путников. Звери не рычали, не щерились, не подавали каких-либо иных знаков агрессии. Они просто неотвратимо приближались к потенциальным жертвам, и острые стебли камыша, расступаясь, склонялись в молчаливом почтении перед грациозными и жуткими существами.

- К морю, - шепнул Юл.

Парень и девушка, выставив перед собой оружие, синхронно попятились. Шаг за шагом они отходили к воде, но серо-рыжие в черных пятнах звери, пожирая путников жадными взглядами, двигались намного быстрей. Накатывающий беспредельный ужас перед смертоносными, не знающими пощады когтями и зубами капланов, нашептывал броситься наутек, помчаться без оглядки. Однако и Юл и Хона прекрасно осознавали, что в этом случае исчезнет даже призрачный шанс на спасение, ибо коварные кошки тут же сорвутся на бег и настигнут людей в три прыжка. И потому, обливаясь потом, напряженно дыша, байкерша и младший правнук плечо к плечу, терпеливо, без суеты, постепенно ускоряясь, отступали. Вот уже первая волна омыла ноги, и ступни начали увязать в иле, но разве это выход из положения? Море здесь было неглубоко, и вода не могла стать избавлением от свирепых животных. И все же парень и девушка не теряли надежду. Не получится скрыться, значит, придется сражаться.