Евгений Шкиль - Надежда на прошлое, или Дао постапокалипсиса (СИ)

- Ты подсознательно... ну, то есть где-то глубоко-глубоко в душе считаешь, что твой папа и я в чем-то схожи с Авраамом, - прошептал Юл, вглядываясь в ночной потолок терема.

- Неправда, - ответила Хона и куснула Юла за плечо, - я тебе доверяю, хоть ты и брехло. Я вот думаю, может, так и должно быть. Колдуны, они все побрехивают.

Сон Хоны подарил Юлу идею. Ему вновь захотелось увидеть море, и он решился испросить разрешения у Авраама Шестого ходить к берегу. Ведь до него от стен Богополя совсем недалеко. Какие-то жалкие пять тысяч шагов. Парень не был уверен в успехе, ведь Авраам Шестой не отпускал молодоженов посмотреть покоренные деревни. Но случилось невозможное, архиерей, хоть и не без колебаний, разрешил. Однако пастырь был на чеку, и молодоженов сопровождали шесть воинов, не защищенных кольчугами. Видимо на тот случай, если Юлу и Хоне, несмотря на демонстрируемую кротость, вдруг все-таки вздумается совершить попытку бегства по воде.

Младший правнук быстро осознал бесперспективность сражения с шестью хорошо вооруженными воинами, и потому побег пришлось отложить на неопределенный срок.

Зато Хона научила Юла плавать. Парень и девушка не могли раздеваться догола, ибо у аврамитов полностью обнажать тело на открытой местности считалось страшным грехом. Молодожены купались, сняв лишь верхние одежды, что само по себе тоже подлежало осуждению. Однако юность брала верх над послушанием, и они, порой, безудержно резвились в воде, забывая на какое-то время о суровой морали Богополя. Впрочем, длилось это не долго. Не прошло и лунного месяца, как Авраам Шестой запретил купания, назвав сие занятие нечистым и оскверняющим добродетель избранного народа.

Осенью, после сбора яблок парень ощутил перемены в поведении архиерея. Теперь он смотрел на Юла то ли с еле ощутимым пренебрежением, то ли с почти незаметным негодованием, то ли и с тем и другим сразу. И в общении пастырь стал грубее. То же самое подметила Хона, но только в отношении Сары Девятой. Эта некрасивая женщина начала задавать неприличные вопросы вроде: "Познает ли, детонька, тебя муж?", "Как часто он тебя познает?", "Не познает ли он тебя по-греховному?", "Почему же ты тогда до сих пор не понесла?" и так далее.

- Они хотят, чтобы ты забеременела, - шепнул Юл, - они этого от нас ждут.

- Я не хочу беременеть в этом ублюдочном месте, - сказала Хона.

- Я знаю, - ответил Юл, поглаживая волосы девушки, - но почему им так важен ребенок от нас?

Хона только пожала плечами.

В эту ночь младшему правнуку привиделся прадед Олег. Старик сидел на краю кровати и с озабоченным видом глядел на молодоженов. Хона спала, перевернувшись на живот. Юл приподнялся на локтях и задал самоочевидный вопрос:

- Это вы?

Первопредок помолчал какое-то время, а потом спросил:

- Помнишь, твоя юная супруга рассказала тебе сон, где она никак не могла избавиться от моего праха?

- Да, - кивнул парень.

- Тогда ты пытался его расшифровать.

- Я не правильно растолковал?

- Может быть, да, может быть, нет, но я хотел бы предложить иную версию, - тихо произнес старик и вновь замолчал.

Младший правнук терпеливо ждал, когда прадед продолжит свою речь.

- Понимаешь, Юл, наше бессознательное, наши внутренние боги, если выражаться словами твоих соплеменников, в некоторых отношениях умнее нас самих и знают больше, чем мы. И внутренние боги твоей подруги прекрасно понимают, что высыпать останки в воду, уничтожить реликвию вовсе не означает рассеять суеверия, как надеялся Вир Златорукий. Да и если когда-нибудь между байкерами начнется война, то вовсе не из-за чаши мифического Скальпеля. Также аврамиты ведут священную войну не из-за любви к Элохиму.

- Я не очень понимаю, - сказал Юл.

- Человек так устроен, - продолжил старик, - что свою алчность, свою корысть, свои эгоизм, свою трусость, свою ложь он оборачивает в обертку благопристойности. Вот ты сам подумай, чем оправдываются кочевники, когда взимают дань с податных деревень? Так заповедовал небесный конь. Они якобы грабят не потому, что присваивать чужое легче, чем создать свое, а потому, что так им велел некто на небесах, даровав право одного процента.

- Я... - Юл замялся на короткое время, - да... я согласен.

- Аврамиты ведут священные войны и обращают неверных в рабство. Никто не желает сознаться, что иметь бесправных рабов, значительно выгодней, чем трудиться самим, невольников и кормить можно меньше, а требовать с них больше. Если их станет слишком мало, не страшно, можно начать новую священную войну и захватить новых рабов. Ведь так хотят не убийцы, завоеватели или насильники, так хочет Элохим. Поэтому, если кочевники когда-то и начали бы войну, то кружка стала бы поводом, а не причиной.

- Да... пожалуй... - согласился Юл, - получается, Вир погиб зазря? Он ведь думал, что всему виной кружка с прахом.

- Нет, - старик помотал седой бородой, - зря ничего не бывает. Благодаря Вирусу Златорукому, ты стал ближе к пониманию, как оно на самом деле. И, возможно, когда-нибудь, благодаря тебе, кто-то другой окажется еще ближе к истине. Так вслепую из поколения в поколение человечество накапливает опыт. Поэтому ничего не зря.

- Вы мне все растолковали, - сказал Юл, - теперь до меня начало доходить...

- Нет, - прадед Олег засмеялся, - это ты сам понял, просто не до конца еще осознал. Если бы ты не шел в верном направлении, я бы к тебе сейчас не явился.... И еще, подумай над такой вещью, почему в Забытой деревне тебя поддержали те, кто по преимуществу занимается ремеслом: кузнец, ткачи и гончары?

- Я подумаю, - пообещал Юл.

- Но самое главное, знаешь ли ты, зачем тебя держат в Богополе? Почему от Хоны требуют беременности? Кто такие невесты господа, откуда они берутся? Почему все они вдовы? И вообще, почему такое особое отношение к тебе и Хоне? - старик потрепал правнука за плечо. - Ты уже знаешь ответ. Просто опасаешься сказать себе правду. Но ты должен сказать ее себе.

- Я... - цыкнув, Юл коснулся пальцами виска, - я отвечу на этот вопрос.

- Тебе и Хоне надо бежать, - сказал старик, - у вас времени до конца зимы.

- Почему до конца зимы?

- И если вы сумеете уйти целыми и невредимыми, - первопредок проигнорировал вопрос правнука, - тебе придется решать дилемму. Мало спасти десять тысяч книг, мало стремиться вверх, к знаниям, к небесам, нужно увлечь за собой остальных. Иначе тебя, не понимая, низвергнут вниз, потянут за сотни связей в грязь, в невежество. Ведь человек не может быть без связей, никто не может быть сам по себе, даже если мнит себя независимым. Чтобы увлечь остальных, чтобы тебя понимали, тебе придется ставить лестницы из фантазий о богах и демонах, тебе придется что-то взять и от кочевников, и от аврамитов. Тебе придется создавать, а не уничтожать реликвии. Дети любят сказки, и если ты не будешь рассказывать им сказки, они начнут придумывать их сами. Без сказок они не растут, а мир после Великой погибели впал в глубокое прошлое, в детство. Или родился заново. И Хону бил человек похожий то ли на отца, то ли на архиерея, то ли на тебя, потому что она чувствует, что в тебе есть нечто и от проповедника и от авантюриста.