Роберт Рик Маккаммон - Граница

— Идет корабль Сайферов. Очень быстро, с юго-запада. Он будет здесь раньше…

Чем я закончу свою речь , собирался договорить он.

Но на этот раз он просчитался.

Очень яркий красный свет заполнил салон с правой стороны, заставляя занавески казаться тонким, хрупким слоем туалетной бумаги. Своим высокочувствительным зрением Итан видел волны темно-красной, почти фиолетовой энергии, которая заставляла воздух искриться и дрожать. Стены «Пустельги» скрипели и трескались. Затем массивный толчок сбил Итана с ног и бросил его вперед так, что он врезался в дверь кабины пилотов. Он почувствовал вкус крови на губах, увидел перед собой звезды чужой вселенной и почувствовал сокрушительную боль в левом плече и вдоль ребер с того же бока. Стараясь не позволить своему сознанию ускользнуть во тьму забытья, он почувствовал, что вертолет словно схватила гигантская рука, замедлявшая его ход. Все остальные были пристегнуты ремнями безопасности, кроме морских пехотинцев, которые отстегнули ремни, когда Итан встал. Одного из них тоже швырнуло в стену, как бескостную тряпичную куклу и ударило о дальнюю переборку так, что он рухнул на пол сломанной кучей костей рядом с Итаном.

Лампа, подобно смертоносному оружию, сорвалась с места и полетела в стену, как и все остальные предметы, которые не были закреплены винтами и болтами. Банки с безалкогольными напитками вылетели из бара и полетели к противоположной стене. Врезаясь в переборку, они с шипением взрывались.

У Оливии было ощущение, что ремень безопасности вот-вот разрежет ее пополам. Дейв прерывисто дышал, от охватившей его паники ему казалось, будто он тонет под толщей воды. Джефферсон закричал, когда его потянуло вперед. Во время второго рывка он испытал такую боль, что ему показалось, будто ему переломали все кости.

Интерьер борта № 1 превратился в абсолютный хаос буквально за шесть секунд, и за это небольшое время каждый словно успел побывать в собственном филиале ада. Затем, в ошеломляющей тишине, последовавшей за оглушительным шумом, вертолет сбросил скорость в два раза… затем еще замедлился… а после резко замер в воздухе, удерживаемый красным лучом, несмотря на то, что лопасти все еще вертелись, а двигатели работали на полную мощность, от которой дрожали стены.

Итан поднялся на колени и понял, что его человеческое тело не в порядке. Некоторые кости у него были сломаны. Его левое плечо горело от боли и не подчинялось команде движения. Нижняя губа была изрезана его собственными зубами и кровоточила. Вокруг него воздух вспыхивал резкими энергетическими всплесками, которые могли видеть только его инопланетные трансформированные глаза. Затем он почувствовал, как вертолет начинает вибрировать. Двигатели все еще выкрикивали свои оборванные нотки отчаяния, но «Пустельга» начала неохотно двигаться по небу боком не в том направлении, куда ее вели пилоты.

Итан знал, что люди называют это тяговым лучом. Он попытался встать, но не смог. Вертолет издал такой звук, словно тысячи гвоздей заскоблили разом по огромной классной доске. Бешено верещал сигнал тревоги из-за двери кабины пилотов, и Итан слышал механический женский голос, монотонно произносивший: « Опасность… опасность… опасность… », но даже система, казалось, понятия не имела, о какой опасности пытается предупредить. Были ли пилоты живы и в сознании?

Итан все же поднялся на ноги и попятился к правой стене «Пустельги», сорвав шторы с ближайшего окна. Луч был ослепляющим. Он мог лишь чувствовать, но не видеть огромный черный корабль Сайферов в небе примерно в паре сотен ярдов. Само боевое судно не двигалось, оно лишь пыталось затащить вертолет внутрь себя. На лице Итана выступил пот, и Миротворца чуть не утянуло в темноту забытья. Его спина… неужели и в спине было что-то сломано? Он едва мог стоять на ногах. Ему нужно было действовать быстро, пока он не потерял сознание, вертолет не разлетелся на кусочки, а корабль Сайфера не поглотил его.

Он постучал указательным пальцем правой руки по окну. С кончика ногтя сорвалось нечто маленькое и светящееся, напоминающее миниатюрный энергетический шар, который разнес стекло вдребезги. Теперь между ним и кораблем Сайферов не было ничего, кроме тягового луча и ста восьмидесяти ярдов ночной тьмы.

Боль отвлекала его внимание. Левая рука этого тела теперь была бесполезна — она была сломана в двух местах: в локте и плече. Такого человеческий мальчик уж точно не смог бы вынести, но Миротворец мог.

Сейчас , подумал он, плотно стискивая зубы. Пот заливал ему лицо. Сейчас .

Вы хотите разрушений? Сейчас вы их получите.

Он развел пальцы и сформировал в своем сознании нечто, которое хотел сотворить. Мгновенно пять светящихся белых шариков сорвались с кончиков его пальцев и полетели прочь по пути тягового луча. Он мог следить за их движением, если б захотел. Он мог сам быть в любом из них. Любое оружие, которое он создавал, было связано с ним напрямую, поэтому он полностью чувствовал эти пять смертоносных световых шаров, которые сияли все ярче и пульсировали от его гнева. Гнева, вызванного глупостью и жестокостью этих существ, считавших, что это они — хозяева вечности и вселенной… и теперь они получат за это сполна.

Каждый из шаров был в диаметре уже по десять футов, и они так ярко светились разрушительной энергией, что, если бы человеческий глаз мог из увидеть, он бы моментально ослеп, но, к счастью, их яростная интенсивность находилась вне спектра человеческого зрения.

Они попали точно в те точки, которые Итан намеревался поразить, и они нанесли удар в унисон, без малейшей задержки, врезавшись в корабль Сайферов со скоростью более 60 000 000 футов в секунду.

Если бы земной ученый сумел вычислить эффект, ему было бы интересно узнать, что результат, сравнимый по мощности во взрывом атомной бомбы в две мегатонны, был достигнут без пламени, излучения и звуковой волны. В одно мгновение корабль Сайферов парил на месте, устойчивый, как черная скала, восемьсот футов в длину, а в следующий миг… его просто не стало. Его разорвало на куски, растворило в пространстве совершенно бесшумно — разве что ветер чуть сильнее загудел за окнами «Пустельги».

Тяговой луч исчез. «Пустельга» снова рванулась вперед на четверти своей крейсерской скорости, ее поврежденные двигатели все еще выли, словно моля о пощаде. На землю вновь обрушился отравленный кислотный дождь. Только в этот раз вода была черной и странно пахла — словно раздавленный кузнечик в жаркий летний день. Черный ливень обрушился на красные скалы и был поглощен песком и низкими кустарниками, которые на протяжении веков покрывали пустыню Нью-Мексико, пролегавшую между Санта-Фе и Розвеллом.