Роберт Рик Маккаммон - Граница

Несущий-Постыдную-Смерть знал лишь две вещи, которые он мог назвать эмоциями: преданность Благословенной Машине и ненависть к врагу. В его сложной математике не было места ни для чего другого. За исключением, быть может, жестокости. Несущий-Постыдную-Смерть выстрелил из своего оружия в упор, одной энергетической сферой он разорвал левую руку до плеча, отбросив командира рептилий на пол на несколько футов, когда в воздух взлетел вязкий комок кислоты. Правая рука ненавистного противника сгорела при втором выстреле. Ноги сгорали поодиночке, а тело под обстрелом извивалось и пыталось принять какую-то другую форму. Рептилия пыталась замаскироваться под серый камень, покрытый щебнем вновь, но его камуфлирующее полуорганическое устройство не работало из-за повреждений и испытываемой агонии.

Черная лицевая панель с небольшим красным символом славы наклонилась вниз, глядя на измученного командира, и в ней запечатлелось изображение кровавой сцены. Затем, довольный своей работой, Несущий-Постыдную-Смерть не принес смерть, но обратился в призрак сам.

Образец должен был быть взят в честь триумфа Перворожденных Благословенных Машин.

— Давайте послушаем, — сказал майор Флемминг, его челюсти сжались так плотно, что могли запросто перекусить кусок гранита, — правду .

В служебном помещении торгового центра на изготовке находились винтовки, пулеметы и пистолеты. Солдаты с посеревшими лицами, державшие свое оружие, целились в две фигуры, расположившиеся на металлических складных стульях: в Джефферсона Джерихо и Джека Воупа. Вокруг заключенных были обмотаны веревки, стягивавшие их спина к спине. В лица им светили яркие лампы накаливания. Держась вне линии огня, в комнате также находились Оливия, Дейв и Итан, один глаз которого оставался голубым, а второй принял серебряный оттенок и словно бы лишился зрачка. Джей Ди опустился сюда на лифте и занял позицию позади Оливии, двигаясь медленно на своем самодельном костыле.

Как только хаос прекратился, Итан прошел в уборную, чтобы осмотреть серебряный глаз в зеркале. Он думал, что испугается при виде него, но отчего-то больше не боялся. Вместо этого он чувствовал себя… очарованным . Чувство силы, которое пронзило его во время случившейся схватки, было невероятным… невозможным для той части его существа, которая еще оставалась человеком. Но для другой части его — чем бы она ни была — это чувство было ясным, как Божий день, и оно приносило исключительное, ни с чем несравнимое удовлетворение тем, что удалось спасти человеческие жизни. Там, в уборной, пока специально отряженный конвой все еще держался позади мальчика, Итан поднял рубашку и увидел, что на его «татуировке» выше сердца теперь появился новый символ. Теперь можно было вычленить слово: «GUARD» — «страж». Однако на этом «татуировка» была явно не закончена: очертания следующего символа проглядывались под ушибом.

У него не было выбора, кроме как пойти к майору и сказать ему.

— Сайферы послали сюда разведывательный отряд и активные боевые единицы, потому что здесь под видом человека скрывался Горгон. Я ничего не сказал вам, потому что могу справиться с ним. Вы верите мне?

И майор — тертый калач, который уже видел все на этой кошмарной войне — кивнул и сказал:

— Да. Я в это верю.

— Мне жаль, что я не сказал вам сразу. Но я хотел понаблюдать за ним. Этот человек с ним… Кушман… он человек , но Горгоны его защищают. Я не знаю, почему, но должен это выяснить. Когда вы возьмете этих двоих в плен, я должен быть с вами. Горгон боится меня, и его человек тоже.

— Черт, — хмыкнул тогда майор. — Я тоже тебя боюсь.

— Не стоит. Мое задание находится в другом месте, но пока Горгон здесь, все люди в опасности. Причем, не только из-за него, но и из-за Сайферов. Я должен был предвидеть это, но… по крайней мере, никто не пострадал, и это уже хорошая новость.

— Кроме того… мужчины, который загорелся, — мрачно добавил майор. — Что это такое было, вообще?

— Оружие, спроектированное Горгонами. Мы должны радоваться тому, что оно оказалось здесь, потому что, по правде говоря, те… пауки были мне не по зубам.

— Ну, хорошо. Тогда… погоди, сколько, ты говорил, тебе лет?

И это был хороший вопрос, потому что Итану казалось, что нечто, живущее в нем, намного — намного — старше его самого. С каждым днем оно все крепло и начинало захватывать контроль. Сила, которая сосредоточилась внутри его тела, была настоль древней, что трудно было вообразить ее реальный возраст. А те руны на груди… пожалуй, они были сообщением для жителей этого мира. Что бы это ни было, оно знало еще космическую пыль и темную материю, которая проходила между звездами с целью засеять безжизненные сферы необитаемых планет новой жизнью. Итан знал, насколько холодным может быть отдаленное космическое пространство, насколько огромными были расстояния, которые человеческий мозг не в силах охватить. Он понимал, насколько безжалостны эти два врага, и понимал, насколько сильно военные Земли хотят остановить эту войну, но бессильны это сделать. Только эта чуждая сущность, что жила внутри мальчика, могла положить конец этому кошмару.

— Мне пятнадцать или около того, если судить по меркам, которыми вы можете оперировать, — ответил Итан, и майор предпочел не задавать больше вопросов.

— Что ж, надеюсь услышать что-нибудь, что имело бы смысл, — сказал Флемминг двум пленникам, которых приказал связать спина к спине на раскладных металлических стульях в служебном помещении. — Кушман! Не хочешь что-нибудь сказать?

— Сэр? — обратился один из солдат. Он был молодым и худощавым и говорил с южным акцентом. — Прощу прощения, сэр… но, кажется, я уже видел этого человека прежде. Не здесь, а где-то в другом месте.

— Что ты имеешь в виду, Прайветт?

— Я не могу точно сказать, сэр. Он просто кажется мне очень знакомым. Как будто… какая-то знаменитость, которую я видел по телевизору. Моя мама, кажется, смотрела передачи с ним в Бирмингеме… или он просто на кого-то похож.

— Я сомневаюсь, что этот ублюдок — телезвезда, — фыркнул Флемминг и вернулся к допросу, передернув затвор своего автомата и направляя ствол в грудь пленника. — Я убью тебя, приятель. А если твой друг-Горгон пошевелится, я предоставлю Итану с ним разобраться. Так что давай-ка лучше послушаем, что ты скажешь.

— Майор, — пролепетал Джефферсон Джерихо, глаза его смотрели с недоумением и мольбой, — это большая ошибка! Я едва знаю всех этих людей. Эй, я тоже южанин, — обратился он к молодому солдату с южным акцентом. — Я раньше жил…

— Заткнись, — перебил его Флемминг. — Итан знает, что Горгоны защищают тебя. Зачем тебе их защита?