Анастасия Медведева - Изгои академии Даркстоун (СИ)

– Я ожидала чего угодно... – Тата вдруг также резко остановилась и посмотрела на меня, – но только не равнодушия.

Смотрю на неё в ответ и понимаю: а ведь она надеется! Они все всё ещё надеются, что про нас забудут, или что нас никуда не отправят в итоге... Но это не исправительный лагерь. Это лучшая академия, выпускающая боевых магов. И здесь про нас никто никогда не забудет.

– Мы должны стать лучшими. Чтобы выжить. Не только здесь, но и там, – негромко произношу, отвечая ей уверенным взглядом, – обучиться в этой академии для нас намного важней, чем для всех адептов, что в данный момент сидят на лекциях и думают только о том, когда учебный день подойдёт к концу. Ты ведь понимаешь это?

– Это то, чего ты хочешь? – спросила Тата, – Объединить нас для того, чтобы мы выжили?

– Подыхать где-то на границе в безызвестном полку – не предел моих мечтаний, – отвечаю ей.

– Любопытно было бы узнать о «пределе», – фыркает воровка.

– О, в моих фантазиях предела не существует, – скалюсь в ответ.

Мы улыбаемся друг другу.

А в следующее мгновение из здания ректората выходит Леон.

– Он мне не нравится, – тут же напрягается Тата.

– Мне тоже, – не спорю я, затем разворачиваюсь и начинаю идти в сторону Черной Башни – общаться с некромантом у меня не было никакого желания.

– Кайра! – довольно громко окликает меня мерзкий чёлочник.

Морщусь, но всё же останавливаюсь. Глазами показываю Тате, чтобы шла дальше. Медленно поворачиваюсь.

– Михаэль поговорил с вами? – подходя ко мне вальяжной походкой, спрашивает темноволосый.

– Кто? – играю в дуру.

– Мики. Председатель совета адептов. Блондин в очках, – словно душевнобольной, медленно поясняет мне Леон.

– Ах, этот манерный типок. Да, он приходил, – ровно отвечаю.

– Вы договорились? – глядя мне в глаза, спрашивает некромант.

– Не понимаю, о чём ты, – включаю полный наив.

– Умная девочка, – Леон растягивает на губах понимающую улыбку.

Мне резко становится противно вести с ним диалог. И даже стоять рядом с ним.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, как темноволосый останавливает меня хлёсткой фразой:

– Ты теперь моя должница.

Вновь поворачиваюсь к нему. На этот раз вдвое медленней.

– Я тебе ничего не должна, – буквально цежу, с холодной ненавистью глядя в его глаза, – и не буду должна никогда. С этого момента – запомни его очень хорошо – я даже разговаривать с тобой не буду. Ты мне противен. Противен настолько, что сейчас я заставляю себя открывать рот и произносить эти слова. Ты мерзкий, отвратительный, расчётливый ублюдок. Как и все представители богатеньких семей, полагающих, что они могут купить всё и всех. И ты будешь терпеть моё присутствие в этом заведении, потому что в противном случае я уничтожу твою легенду одним единственным словом. Мне нечего терять. А тебе и твоей завравшейся заднице – много чего. Так что усеки это и больше не заговаривай со мной. Надеюсь, мы поняли друг друга? – склоняю голову, а затем разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и... чувствую руки на своей талии!

Ещё один резкий разворот – но на этот раз не по своей воле.

Изумленно смотрю в наглые зелёные глаза...

– Нет, кажется, из нас двоих, это ты чего-то не поняла, – нежно шепчет этот мерзкий чёлочник, глядя на меня чуть ли не с любовью, – Я буду говорить с тобой, когда захочу. И я буду считать тебя своей должницей столько, сколько мне захочется, – его пальцы сжимают мою кожу через платье и притягивают ещё ближе к его телу, – И даже не думай, что ты можешь разбрасываться такими словами, моя прелесть. Потому что моё слово всегда будет дороже твоего, – он вдруг прижимает меня так сильно, что мне становится трудно дышать: его дыхание касается моего виска, а ладони начинают путешествие по моей талии вниз... – и потому что я умею касаться так... что твой защитник не засечёт моих прикосновений.

Резко заряжаю ткань платья энергией – и Леон мгновенно отскакивает от меня, получив по своим загребущим рукам.

– Ещё раз так сделаешь, и я поджарю твой мозг, – совершенно серьёзно предупреждаю его.

– В следующий раз я буду к этому готов, – ничуть не впечатлившись, спокойно отвечает он.

– Поверь, ко мне ты готов не будешь. Никогда, – с нескрываемой злостью произношу, отступая от него.

– Проверим, моя хорошая, проверим, – взгляд некроманта холодеет, хотя на губах продолжает играть лёгкая улыбка.

– Не замарай свою высокую честь, – ухмыляюсь, продолжая отдаляться от него, – Интерес к преступнице? К отбросу общества? Что скажет твоя мамаша?

– Закрой свой ротик, – холодно и вежливо советует Леон.

– Даже не подумаю, – усмехаюсь уже в открытую, – Наш договор с этим блондинистым упырём будет в силе только тогда, когда ты оставишь нас в покое. А до тех пор даже не думай, что я буду держать язык за зубами. И плевать, что не поверят: доказать свою правду для меня – раз плюнуть, – делаю шутовской поклон и отворачиваюсь от противного чёлочника.

Не признаюсь даже самой себе, но... ускоряю свой шаг, стараясь уйти от него как можно быстрее.

Сердце колотится, как ненормальное.

Сегодня меня впервые обнял парень.

Это было ужасно...

Ужасно, мрак его забери, волнительно...

– Эй, это она! – вдруг раздается настороженный, удивленный и одновременно – предвкушающий голос откуда-то сбоку, и тут же прерывается холодным и жестким:

– Не трогать.

Оборачиваюсь, смотрю на Леона; затем перевожу взгляд на компанию адепток, только вышедших после лекции из корпуса – и остановленных одной фразой некроманта... и вновь отворачиваюсь, не сбавляя шага.

Хочет показать, что следует нашей договоренности? Или демонстрирует свою власть в академии?

Так мне этого демонстрировать не надо. И видела, и слышала, и на себе испытала. Хватит.

Хватит позволять вытирать о себя ноги, хватит давать всем повод думать, что мы здесь – ничтожнейшие ничтожества. Адепты даже не воспринимают нас всерьёз! Они не боятся нас! И из-за кого?!

Из-за него.

А это значит лишь одно.

Больше мерзкий челочник ко мне не подойдёт.

Прохожу через живой забор, направляюсь к башне и, удивлённая, застываю. Весь наш горе-курс стоит перед входом в полном составе и в полной... нет, не в «боевой готовности», но в боевой-таки решительности.

В центре компании стоит Тата, и я начинаю догадываться, что «добрая весть» была доставлена и уже получила свой резонанс в нашем ни разу не высшем обществе.

– Они меня достали, – поигрывая мышцами на руках, сообщает Грог.

– Мы не можем оставить это без реакции, – говорит Нани, сурово глядя на меня.

Братья молчат, изучая моё лицо внимательными взглядами, а Пузачо понуро смотрит на землю. Кажется, он переживает.

– Можем и оставим, – произношу негромко, затем обвожу удивленные лица уверенным взглядом, – Вы все слышали, чего от нас ждут. Что мы будем пропускать занятия, что мы не будем слушаться, что мы будем вести себя так, как ведут себя все отбросы за стенами этой академии. Я предлагаю оправдать их ожидания.