Вячеслав Сизов - Штурмовой батальон

Под разговор Исаак Лаврентьевич быстро меня подстриг и побрил.

– Ну вот, совсем красивый, жаль, что нет большого зеркала, а то бы ви могли оценить мою работу. В Менске, на танцах в горпарке, вы бы таким видом имели огромный успех у женщин.

– Спасибо огромное. Что вы, Исаак Лаврентьевич, я вам верю, что сделано отлично. Но, увы, в Минске сейчас немцы. Вот когда мы их выбьем оттуда, обязательно посещу горпарк и прогульнусь с красивыми девушками, а перед этим обязательно посещу вашу мастерскую.

– Скорее бы…

– Будем надеяться на лучшее. Никто вас не обижает здесь? Какие у вас планы на дальнейшее? Скоро будет бой, и оставаться с нами небезопасно. Хотя, конечно, мне бы хотелось иметь в нашей части такого специалиста, как вы. Но лучше вам уходить от нас. Подальше. Продуктов на дорогу дадим.

– Я это понял, но куда нам. С нами дети. Одни погибнем, устали бежать и так давно идем. Лучше уж мы с вами, до конца.

– Как хотите. Оставайтесь, но я бы рекомендовал все-таки уйти, – но, увидев отрицательный жест Шмита, продолжил: – Петрович, беженцев давай зачисляй в тыл – пусть помогают, поставь на котловое довольствие. Скажешь Николаеву, пусть внесет в книгу учета личного состава батальона, да проверь, чтобы он как следует остальные сведения внес. Всех женщин и тех, кто знает медицину, на помощь Лене отправь. Остальных на свое усмотрение. Если там нужно вещами помочь – выдай из наших запасов. Еще скажи своим орлам, чтобы приготовили побольше горячей воды, пока есть время, пусть ребята помоются и приведут себя в порядок. Ну а вам, Исаак Лаврентьевич, еще раз спасибо. Если уж кто еще соберется привести себя в порядок, то я на вас надеюсь.

– Конечно, в чем вопрос, сделаем как надо. Только знаете… Как бы это сказать. – замялся Шмит.

Поняв, о чем вопрос, я сказал:

– Если вопрос об оплате, то не беспокойтесь. Петрович, потом рассчитаешься из наших сумм. Время военное, но оплату за работу никто не отменял.

– Вот это правильно, скажите, а у вас мама, случаем, не еврейка? В наше время так трудно найти понимающих людей… – спросил Шмит.

– А что, похож? Но, увы, нет, – одеваясь, ответил я. – Не было у меня в роду евреев. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество. Все возникшие вопросы обсудите с Александром Петровичем.

– Ну, нет так нет. Конечно, все будет в лучшем виде.

Попрощавшись, я двинулся в сторону позиций. Утро было в самом разгаре. Вышло из-за леса и засветило солнце. Все вокруг просыпалось. По дороге меня перехватил Никитин.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант. Вы прям как в мирное время – выбриты, подстрижены, одеколоном пахнете, сапоги блестят. Эх, вам бы пару орденов на грудь, и все девушки ваши.

– Доброе утро. Тебе бы тоже не помешало, а то ходишь заросший, как не пойми кто. Сходи к Петровичу, у нас теперь есть штатный парикмахер, приведи себя в порядок. Остальным сообщи об этом, может, кто еще сподобится. Что там у нас? Как немцы?

– Есть, будет сделано! Там комполка звонил, ему сказали, что вы на позициях, он приказал, как вернетесь, с ним связаться. Немцы ведут себя тихо. Наблюдатели говорят, что у них недавно была побудка, но в окопах оживления не видно. Незаметно, что они готовятся к бою.

– Понятно, что ничего не понятно. Давай двигай к Петровичу, я буду на КП.

В траншеях бойцы что-то перекусывали, смеялись, переговаривались, курили, сидя на дне окопов. С большей частью из бойцов мы вместе шли по дорогам Белоруссии, я их видел в боях и был уверен в них. С бойцами из маршевого батальона было сложнее. То, что они вчера сражались и не сбежали, – уже хорошо, но что будет дальше? Я не заметил в людях какого-то особого ажиотажа от предстоящего боя. Не было видно большого страха и лишнего волнения. Это не могло не радовать. Вчерашний бой и победа над врагом дали людям стойкость под огнем и уверенность в том, что немцев можно бить. На КП меня ждали Володин и командиры подразделений.

У Володина уточнил насчет ведения журналов боевых действий батальона и нашей роты. Тот доложил, что еще ночью все сделал. Кроме того, составлен список погибших и подготовлены извещения на них. Поблагодарив за проделанную работу, попросил остальных доложить о состоянии дел в подразделениях. Доклады лишь подтвердили мою уверенность в успехе сегодняшнего дня. В значительной степени удалось очистить и укрепить окопы, начать рыть новые. Подготовлены дополнительные позиции для пулеметов. Боеприпасы есть для всех видов вооружения. Заслушав всех, я объявил о сведении остатков рот батальона в одну во главе с Володиным. Смысла сохранять их не было. Полк невштатный, после боев все равно будет раскассирован по другим частям, а так, глядишь, рота сохранится как боевая единица.

Не успел я дозвониться до Потапова, как он сам появился на КП. Выслушав доклад, он сообщил, что из дивизии прибыл делегат связи, привезший приказ отходить к переправе через реку Вихра в районе Доманово, где и занять оборону. Немцы севернее прорвались к Смоленску, ведут бой в пригородах. Южнее, в полосе соседней дивизии, они прорвали фронт и заняли Мстиславль и Хиславичи, рвутся в Починок. Части нескольких дивизий, в т. ч. и нашей, фактически попали в полуокружение. Сейчас принимаются меры к восстановлению положения и отводу войск дальше на восток, к новому рубежу обороны. Командование обещало подкрепления, но особо рассчитывать на это до выхода к переправе не надо. Разыскали в лесу и вернули часть бойцов, что вчера бежали с поля боя, их приводят в чувство в районе КП полка. Ночью раненых удалось сдать в дивизионный санбат, и теперь они в относительной безопасности, должны уже быть на подходе к Монастырщине. Так что надо думать, как оторваться от противника и выйти к указанному рубежу. В отношении моей роты никаких приказов из штаба фронта так и не поступило. Штаб дивизии вчера в течение дня несколько раз был подвергнут массированному удару с воздуха. Много погибших и раненых, среди них в том числе и сотрудники особого отдела.

– Что будем делать, Володя? Как будем выполнять приказ, есть соображения? Если бы хотя бы на пару часов раньше приказ доставили, то в темноте спокойно бы оторвались от врага, а сейчас хрен его знает, как это сделать.

– Немцы нас так просто не отпустят.

– Понятное дело. У тебя бойцы еще на той стороне?

– Да, около сорока человек.

– Давай команду, чтобы возвращались назад. Твой Горохов свой обоз в тыл повел. Так я ему поручил и с остальных батальонов с собой забрать. Нам надо выиграть часа 2–3, чтобы оторваться и спокойно отойти, а где их взять, эти несколько часов?

– Немцам нужна дорога для прохода техники и танков, а раз так, то надо, чтобы они как можно больше повозились с ее расчисткой. Чтобы освободить ее от подбитой техники, им потребуется не менее пары часов, а то и больше. Часть подбитых машин нами заминирована. Ночью немцы пытались их вытащить, да не получилось. Так что они сначала пошлют саперов, те провозятся не менее часа, еще примерно столько же уйдет на сталкивание с дороги остовов грузовиков и танков, если, конечно, мы не будем мешать. Вот вам и два часа в запасе. Правда, потом немцы сядут на машины или пошлют конную разведку и нас нагонят. Надо еще пару отсечных позиций в тылу делать, чтобы им жизнь медом не казалась. Если есть возможность, то надо в нашем тылу на дороге завалы и минные ловушки сделать, да и мосты за собой уничтожим. Это нам даст фору еще часа два-три.