Вячеслав Сизов - Штурмовой батальон

Мои минометчики ночью тоже не сидели без дела и к своим старым позициям добавили еще несколько, используя под них воронки от бомб и снарядов.

Тылы батальона разместились в овраге, пересекающем перелесок за нашими позициями. Здесь же недалеко протекал ручей с питьевой водой. Весь наш обоз состоял из 2 десятков повозок и нескольких полевых кухонь, сверху прикрытых масксетями. Около них копошились несколько человек и слышались ругательства Горохова. Пойдя на шум, я застал старшину, распекавшего поваров за то, что они с ночи не налили воды, а теперь метались как угорелые к ручью и обратно, готовя завтрак.

– Привет, Петрович. Ты что это с утра пораньше народ пугаешь? На фланге был? Как там, у «болотных жителей»? Немцы ночью не тревожили?

– Да ну их…! С вечера не могли воды набрать, чтобы пораньше людей покормить. Вот и гоняю, чтобы впредь неповадно было. На фланге был, тихо. После того как наши снайперы и егеря там прошлись каленой метлой, немцы молчат и даже в лес не суются.

– Пропавшие вернулись?

– Нет. Парни ходили искать их, но никого не нашли. Где ребята должны были быть, немецкая рота расположилась.

– Ясно. Как они отработали? Донесение суточное доставили?

– А как же. До роты пехоты и минометную батарею у гати уложили. Да у деревни еще примерно столько же, а еще гаубичную батарею и десяток грузовиков уничтожили. Я к ним бойцов посылал трофеи собрать. Недавно вернулись. Еще ранец солдатских книжек и жетонов набрали, три миномета 50-мм и два 81-мм с запасом мин притащили. Ну и как обычно, продовольствие, обмундирование, амуниция, патроны, гранаты, винтовки, три пулемета MG-34. Смотреть будешь?

– Нет. Ты трофеи куда дел?

– Боеприпасы и пулеметы в роты отдал, минометы погранцам оставил, остальное на подводы и подальше в лес убрал. Может, сохраним. Да, я часть бойцов из новобранцев от гати к тебе направил. Нечего им там делать. Наши сами справятся, а тут народа нет.

– Молодец. Сам так хотел сделать. Кто вместо тебя там остался?

– Серега Петрищев. Ты уж прости, что без тебя распорядился. Нечего ему тут лабухами командовать, у него свои там сидят.

– Правильно сделал. Я вообще думал остатки всех рот в одну свести.

– Ты чего так рано встал? Поспал бы еще часок. Немцы все равно побудку раньше шести не сделают. У них порядок, – ответил мне Горохов.

– Не спится. Кстати, спасибо за сапоги и особенно портянки.

– Ничего, всегда пожалуйста. Сапоги тебе Никитин начистил. Мужики вчера в подбитом «бронике» в ранце нашли крем да щетку. Вот и поделились. Сами теперь в чищеных сапогах гуляют. Есть будешь? Тут со вчерашнего ужина каша осталась. Давай насыплю? И чай горячий есть. Я вроде тоже позавтракать собирался, да эти оглоеды не дали.

– Слушай, Петрович, а горячая вода есть? Побриться хочу, а то хожу заросший, как незнамо кто.

– Вот это правильно! Командир должен быть образцом. Есть вода, даже помыться найдем. У тебя гимнастерка запасная есть, может, эту постираешь? Она на солнышке быстро высохнет, – с хитрецой в голосе спросил старшина.

– Не, Петрович, спасибо, в этой пока похожу. Кстати, откуда портянки свежие?

– Разбирали найденные у немцев вещи, и там нашлись. Одну пару я себе взял, а вторую тебе отдал. Старые, пока ты спал, вот эти молодцы постирали. Григорьев, принеси ведро теплой воды, командиру помыться.

– Спасибо. Ладно, давай полей, что ли, – сказал я, снимая оружие и гимнастерку. Раздевшись до пояса, нагнулся, и Петрович, намылив мне спину, стал поливать еле теплой водой. Фыркая, я умылся и, вытираясь принесенным одним из поваров полотенцем, сказал: – Обещал теплую, а сам? Так и заморозить недолго.

– Не придирайся. Не барин – тепленькой обойдешься. Купаться-то не захотел. Я ему тут мыла земляничного приготовил, а он… Бриться будешь? Вот тогда и будет тебе теплая. Кстати, может, подстрижешься, а то вот как зарос?

– Было бы неплохо, но из наших вроде никто не стрижет. Надо будет потом найти кого, чтобы, как у нормальных людей, свой парикмахер в батальоне был – стричься, бриться, освежиться.

– А что его искать? Ночью несколько беженцев прибилось, вот там и есть мастер – Шмит Исаак Лаврентьевич. Мастер-парикмахер из Минска. А чтобы просто так не сидели, я их к нашим тыловикам приспособил помогать. Покормить из наших запасов разрешил. Не обеднеем, а то оголодали люди.

– Что ж сразу ничего не сказал? Что за люди? Откуда?

– Беженцы. 26 человек с детьми, в большинстве своем – евреи обоего пола, из Минска и пригорода. По их словам, отступали с нашими войсками, но потом отбились – присели отдохнуть в леске, а наши ночью снялись. Ну, эти и отстали. Днем во время боя прятались в болоте. Ночью вышли к нашим дозорам.

– Понятно. Ладно, пусть пока с нами побудут. Конечно, лучше было бы, пока бой не начался, их в тыл отправить. Погибнут тут вместе с нами…

– Что, думаешь, не удержимся?

– Будем держаться, но сам знаешь, что у нас осталось. Подкреплений вряд ли дождемся. Приказа отступать нет. Так что будем держаться. Не впервой. Ты попозже, как людей накормишь, отводи обоз подальше, за вторую линию, а то и еще дальше. Да, организуй там патрулирование ездовыми края болота, чтобы немцы не обошли. Тут оставь пару повозок санитарам – раненых вывозить, а остальных с позиций долой. Елену тоже отправляй, с выносом раненых бойцы сами справятся. Может, хоть так кого спасем. Ну и где там твой мастер? Хоть бы побриться успеть, пока не началось.

– Вон идет. Сейчас все организуем в лучшем виде. Михаил Григорьевич, воду горячую и простыню неси, а ты садись на ящик, – ответил Петрович.

– Здравствуйте, и кто тут мой клиент? Ви, Александр Петрович, или этот молодой человек? – спросил нас подошедший пожилой невысокий еврей, одетый в мятый темный костюм с жилеткой и светлую рубашку, доставая из кожаного саквояжа бритву и помазок.

– Ну что вы, не я. Вот командира нашего надо привести в порядок – побрить и подстричь.

– Такой молодой, а уже командир. Ви далеко пойдете. Я это вам точно говорю! Шмит никогда не ошибается. Можете мне верить. Не беспокойтесь за свой внешний вид, будете просто отлично выглядеть. Столько лет привожу людей в порядок, и пока никто не жаловался. А уж сколько командиров подстриг в Менске, вы себе даже представить не можете! Я имел мастерскую недалеко от площади Ленина, так многие товарищи командиры приходили и были моими постоянными клиентами, – обматывая меня простыней и готовя пену, говорил Шмит. – Сам товарищ Павлов у меня в клиентах был! Ви знаете, я живу так долго, что уже пережил несколько войн. Я знаю, что обычно нужно военным, и у меня есть что вам предложить. Могу предложить подстричь покороче, или ви хотите под товарища Котовского?

– Покороче, – ответил я. Мне нравился этот человек, не унывающий даже в тяжелой обстановке.