Вячеслав Сизов - Штурмовой батальон

Именно в эти дни отряды ОМСБОН по приказу Ставки Верховного Главнокомандования ставили минно-взрывные заграждения на северных подступах к Москве, на рубежах, где оборонялись 10-я, 16-я и 30-я армии. В ноябре-декабре 1941 года сводный отряд ОМСБОН численностью 230 человек в боевых условиях проводил минно-подрывные работы от Солнечногорска до Химок.

В критический момент в битве за Москву я оценил правильность принятого руководством НКВД решения воздержаться в сентябре 1941 года от массовой засылки разведывательно-диверсионных групп нашего спецназа в тыл противника на западном направлении.

В сентябре я несколько раз пытался получить санкцию руководства НКВД на то, чтобы рейды наших спецгрупп в тыл противника носили постоянный характер. Однако массовые рейды спецназа были запрещены. Кроме групп Медведева и Флегонтова, я от руководства никаких санкций на регулярный «выброс» других оперативных групп не получил. Колебания относительно их использования, видимо, были связаны с тем, что Берия и Меркулов чувствовали приближение грозовой обстановки и потому весь спецназ предпочитали иметь в своем распоряжении на случай чрезвычайного обострения ситуации на Западном фронте. Берия и Меркулов, очевидно, располагали информацией также и по линии военной разведки о готовящемся немцами наступлении на Москву…

Из беседы штабных офицеров Вермахта вечером 28 октября 1941 г., г. Орша.

– Не помешаю твоему одиночеству?

– Когда ты мне мешал? Коньяк будешь?

– Да.

– Похозяйничай сам. Стакан вон стоит. Я Генриха отправил отдыхать, хотелось побыть одному. Что может быть лучше огня в камине и бутылочки хорошего коньяка в такую погоду!

– Тогда, может, я пойду, чтобы тебе не мешать?

– Нет, оставайся.

– Что-то случилось, Вилли? Как твоя поездка по лагерям?

– Нет. Все хорошо. Просто, наверное, устал. Съездил как обычно. Ничего нового, посмотрел отобранных нашими ребятами два десятка курсантов в качестве диверсантов для школ. Меня заинтересовали всего двое. Лейтенант и рядовой из московских ополченцев. Украинцы. Добровольно перешли на нашу сторону и согласились сотрудничать с нами. Оба с высшим образованием, хорошо знают немецкий язык, их родственники работают в Москве и занимают довольно высокое положение в хозяйственных структурах русских. Если их немного подучить, то мы можем получить неплохих агентов. Я о?. тправил их в Беловежскую школу. Через несколько месяцев парней можно будет направлять к русским в тыл. Вот только думаю, нужны ли они там, если мы стоим в нескольких переходах от русской столицы.

– Я думаю, нужны. Не все идет, как бы хотелось нам. Сопротивление русских растет с каждым днем. Потери в технике и людях все больше. Особенно с учетом боев летом и в начале сентября. Начиная операцию «Тайфун», все три танковые группы так и не смогли восстановить свои силы до уровня начала войны. Фюрер слишком поспешил с началом операции, надо было дождаться весны. Поговаривают, что в начале сентября при подготовке директивы ОКВ № 35 о наступлении на Москву Гитлер обвинил Кейтеля в дезинформации и заявил, что ему приходится работать с болванами. Этим Кейтель был сильно оскорблен и хотел даже подать в отставку либо застрелиться, но Йодль его отговорил.

В начале месяца я видел в штабе справку о готовности частей к наступлению. Некоторые данные записал себе. Так, на всякий случай, вдруг на старости лет потянет написать о сегодняшних днях. Так вот на начало Московской операции наша ГА «Центр» имела 1 929 406 человек и 1535 боеготовых танков.

Во 2-й ТГ на начало кампании было 904 танка. К 1 октября у Моделя в его 5 танковых дивизиях осталось 405. Это с учетом 149 танков, присланных в качестве подкреплений.

В 3-й ТГ положение не лучше. Она получила в подкрепление только 70 новых танков – 50 Т-38 (t), 5 Т-III и 15 Т-IV. Все ее три танковые дивизии понесли тяжелые потери. В 1-й танковой дивизии на 4 октября насчитывалось 40 боеготовых танков – 33 Т-III и 7 Т-IV. В 6-й было от 100 до 150 танков (из 254 на 22 июня 1941 года). 7-я танковая дивизия на начало июня имела 299 танков. К 7 сентября в строю оставались только 40 % танков – 121. С учетом полученных подкреплений в 7-й танковой дивизии имеется от 150 до 200 танков. Таким образом, ко 2 октября Шмит мог бросить на Москву не более 350 танков.

В 4-й танковой группе Гепнера все пять дивизий были ослаблены в боях в Прибалтике и под Петербургом. В 20-й танковой дивизии оставалось всего несколько боеготовых танков, но она получила подкрепления – 55 Т-38 (t) и 14 Т-IV. Ко 2 октября 20-я танковая дивизия располагала примерно 80 танками. В 11-й танковой к 4 сентября осталось 60 танков из 175 на начало вторжения в СССР. С учетом подкреплений и восстановления поврежденных машин она располагала от 75 до 125 танков. 10-я танковая дивизия к началу октября могла задействовать около 150 танков. К примерно 320 танкам вышеперечисленных танковых дивизий надо прибавить силы свежеприбывших из Германии 2-й и 5-й танковых дивизий – около 450 танков. В общей сложности 4-я танковая группа задействовала в наступлении на Москву около 780 танков.

Данные по танкам без учета трофейных русских танков, находящихся в частях.

По имеющимся сведениям, русские на Московском направлении располагали на то время примерно миллионом человек и около 1000 танков.

За три недели октября наша ГА потеряла 322 танка и больше 67 тысяч человек. Так что сам можешь оценить потери. Конечно, русские теряют в несколько раз больше. Одних танков они потеряли свыше полутысячи. А количество только пленных, захваченных нами, уже несколько сот тысяч человек. Но это Россия, и ее ресурсы куда больше, чем у нас. Промышленность русских, эвакуированная на восток, начинает наращивать производство военной продукции, в том числе и танков. Можно ожидать, что в ближайшее время русские получат огромное количество новой техники и вооружения. Ну да ты об этом лучше знаешь.

Кроме всего прочего, нам постоянно приходится заботиться о своем тыле и отвлекать для его охраны значительные силы. Уже сейчас для охраны основных линий снабжения выделено 4 охранные дивизии и 2 бригады. Тем не менее партизаны и диверсанты регулярно совершают нападения на наши коммуникации и выводят их из строя. Чем срывается график поставки грузов для войск.

Есть и еще одна немаловажная проблема. У н ас достаточно большой парк паровозов. Однако мы столкнулись с тем, что на территории Белоруссии и Украины ни один наш паровоз серий «BR 44» и «BR 50» не способен проехать расстояние между основными станциями без дополнительной дозаправки, что в сочетании с недостаточно эффективной теплоизоляцией парового котла приводит к сильному падению мощности паровозов либо вовсе к их выходу из строя. Оказывается, русские перевели железнодорожные магистрали на этих территориях на обслуживание паровозами серии «ФД», которые имеют шестиосные тендеры с повышенным объемом запасов топлива и воды. Информация об этом своевременно была доставлена в наш Генштаб, но никто не обратил на это внимания. В планах кампании весь расчет поставки грузов ГА строился на использовании паровозов наших марок. В ходе наступления войсками захвачено всего несколько десятков русских паровозов, значительная часть которых требует капитального ремонта. Кроме того, до сих пор не решена проблема перешития ж.-д. колеи с русского на европейский размер. Оно идет довольно тяжело, несмотря на то что к работам, кроме наших специалистов, мы привлекли значительное количество военнопленных. С учетом этого и развернувшегося партизанского движения произошло снижение эффективности снабжения наших частей. Мы недополучаем огромное количество так необходимых грузов. У русских же с этим проблем меньше. Даже при том, что нашим группам удалось совершить несколько крупных диверсий на их железнодорожных магистралях. Так что боюсь, что скоро мы надорвемся.